Поделиться
Россия стремится сойтись поближе с Китаем, но при этом, может быть, делает это с излишней эйфорией. У Китая существуют собственные жесткие интересы, и ему действительно нужны российские ресурсы. А вот насколько удачно в будущем сложится технологическое сотрудничество, пока не ясно. Атомные реакторы Россия, конечно, может продавать Китаю. Но в тоже время Пекин очень тесно по многим направлениям работает и с Западом. Так что тут предвидится еще немало экономических баталий за китайский рынок. О том, станет ли Китай главным партнером России в вопросах модернизации, ведущий Дискуссионного клуба (совместный проект сайта "РГ" и "Валдайского клуба") Евгений Шестаков беседует с немецким политологом, директором Центра имени Бертольда Бейтса Германского общества внешней политики Александром Раром.
Шестаков: В ходе недавнего визита президента Дмитрия Медведева в Китай были подписаны соглашения, связанные с поставками газа для Поднебесной. Означает ли это, с вашей точки зрения, что мы сделали ставку на Китай, и теперь он становится нашим главным союзником в пику Европе, которая проявляет строптивость, а порой и открытую враждебность в диалоге с Россией?
Александр Рар: Я думаю, что так можно сказать. Союз с Китаем для российского руководства имеет если не стратегический, то как минимум тактический характер. У России с Европейским Союзом движения друг к другу навстречу почти нет. По-прежнему между ЕС и Россией существует строгий визовый режим, у чиновников Евросоюза сохраняется потребность постоянно говорить с Москвой учительским языком, тыкать России, что она еще не член Всемирной торговой организации. Поэтому у Москвы то и дело возникают определенные ограничители при сотрудничестве с Европейским Союзом. К тому же Европейский союз даже в ходе экономических переговоров любит рассуждать о своих ценностях и ставит их соблюдение Россией в качестве условия для совместной работы. Все это осложняет, конечно, движение вперед.
Российские компании понимают, что их в Европейском Союзе не особенно ждут, чувствуют определенное нежелание со стороны многих европейцев сотрудничать. Я думаю, что по этим соображениям, увидев, что Европа не спешит формировать с Россией общую экономическую зону или зону свободной торговли, а происходит только топтание на месте, было принято решение ориентироваться на Китай.
Сначала это были только разговоры о строительстве трубопроводов в Азию. Европейцы в такое развитие событий не верили и, похоже, до сих пор не верят. Они считают, что энергетический альянс Россия может создать только с ними. И что Россия не станет создавать такой же энергетический альянс с Китаем.
Но между Россией и Китаем сегодня больше доверия, чем между Европейским Союзом и Россией. В то же время, нужно, конечно, видеть, что сближение с Китаем несет свои риски. Потому что Китаю все меньше и меньше нужно от России. Раньше Пекин все же покупал технологии в России. Но сейчас Китай производит многие из этих технологий самостоятельно. Появилась опасность, что Китай начнет рассматривать Россию только в качестве сырьевой базы.
Шестаков: Означает ли это, что нашей стране стоит опасаться экономической экспансии Китая?
Рар: Я думаю, что у китайцев существуют те же самые проблемы в России, что и в Европе: для них существуют барьеры, которые ограничивают проникновение капитала из Поднебесной. Но у Китая есть деньги, местный бизнес умеет торговаться, ему есть что предложить и у него есть свой гигантский рынок за спиной. В России, я думаю, успехи китайцев в вопросах экономической экспансии весьма скромные. Однако в Центральной Азии они продвинулись очень далеко. И фактически заставили Россию конкурировать с Центральной Азией на китайском рынке. Потому что Узбекистан, Туркмения и Казахстан продают свои ресурсы Китаю. Россия понимает, что ей тоже надо это делать, иначе она опоздает.
Шестаков: Значит, по сути, нам надо не бояться, а радоваться экспансии Китая, которая сближает экономические интересы и взаимопроникновение двух государств?
Рар: Я думаю, ваша страна действует слишком эмоционально. Где-то с Европой не выходит, значит, надо сразу на 180 градусов перестраиваться и делать ставку на Китай. В то же время нельзя забывать, что российские газ и нефть действительно нужны всем. И Европе, и Китаю. Но ни в коем случае Москва не должна себя рассматривать в 21 веке в качестве ресурсного придатка. Правительству предстоит определиться с тем, кто станет его главным партнером по модернизации России. Вам нужно в ближайшие 10-20-30 лет догнать Европу, и фактически стать ведущей промышленной державой.
Для этого необходимо разрабатывать собственные технологии, сотрудничать с теми, у кого все это есть. Насколько в этом отношении Китай лучше и надежнее Европейского Союза, я не знаю. Возможно, Китай на данном этапе действительно более удобный партнер, но это может очень быстро измениться, если у Китая появятся определенные аппетиты. И он почувствует себя второй великой державой, которая может смотреть на Россию как на младшего партнера.
Сегодня главное - понять, а что России вообще нужно от Китая, кроме как продавать туда свои ресурсы. Может, Москве стоит развивать совместные с Поднебесной проекты в атомной энергетике, теснее взаимодействовать в военной сфере. Хотя с учетом того, что китайцы отстраивают свою независимую военную промышленность, долго российский ВПК на китайском рынке не продержится.
Шестаков: На встрече политологов Валдайского клуба с премьером Владимиром Путиным тот сказал, что Китай нельзя воспринимать как конкурента России на мировых рынках.
Рар: Эти слова Путина прозвучали достаточно интересно, потому что он этим хотел подчеркнуть: с Европой и Америкой у России существует конкуренция, а с Китаем ее нет, потому что китайская и российская экономика дополняют друг друга. То есть то, что нужно сегодня китайцам от России, она может им дать и, наоборот. Конкуренции прямой, жесткого типа не будет. Но это, видимо, подходы российской политики на данном этапе. Китаю, действительно, нужны громадные российские ресурсы. В России есть и ресурсы, и технологическая база, которую можно продать. До тех пор, пока Китай не создаст собственную атомную промышленность, он еще что-то будет покупать. Но как сложится ситуация в дальнейшем, не известно. Россия хотела бы строить союзнические отношения с Китаем, чтобы создать мультиполярный мир. Это для России очень важно, поскольку позволит ей прекратить разговоры о том, что она может только выжить как младший партнер Запада, младший партнер Европы. Россия сейчас понимает, что у нее есть шанс вместе с Китаем, потом, может, вместе с Индией, Америкой и Евросоюзом стать одним из трех-четырех-пяти главных геополитических центров в мире. Но для этого нужно сотрудничать с Китаем и, во всяком случае, не работать против Китая. В свою очередь, Россия рассчитывает, что и Китай не станет работать против России.
Шестаков: Представляет ли Китай с его более чем миллиардным населением угрозу для России?
Рар: С каждым годом Китай становится в экономическом, политическим, военном смысле все более и более мощной страной. Хотя они об этом не говорят, у них есть амбиции стать мировой державой. В то же самое время, мы точно не знаем, какую политику Китай будет проводить во второй половине 21 века, его настоящие цели. Хочет ли он стать гегемоном или заинтересован в создании какой-то новой мультинациональной, многополярной мировой системы? У России есть шансы на успешное сотрудничество с Китаем. Но существуют достаточно опасные моменты.
Если посмотреть на то, что творится на границе между Китаем и Россией, то демография говорит сама за себя: на одного жителя России в ближайшем соседстве приходится сразу 100 китайцев. И китайцы, конечно, рано или поздно начнут активно мигрировать не только в сторону Центральной Азии.
За этой ситуацией нужно четко следить. Но ее изменить сложно. Россия должна сама заполнять свои пустующие территории или ставить жесткий заслон иммиграции. Но это не будет соответствовать отношениям дружбы между Москвой и Пекином. Я думаю, что сейчас российское руководство ищет выход из этой непростой ситуации. Если европейцев пригласить поселиться на Дальнем Востоке, то туда никто не переедет. Но России рано или поздно понадобится заселять этот регион. Несложно представить, что какая-то ограниченная, контролируемая миграция азиатских народов в Россию все же будет.
Россия ищет союзника для того, чтобы строить многополярный мир. Но Европа по-прежнему верит, что Запад удержит свои сильные позиции, и стремится во что бы то ни стало укреплять союз с Соединенными Штатами, готова строить Европу без России. За последние 10 лет это стало настолько понятным, что российская внешняя политика просто вынуждена искать себе других союзников. Ведь Россия понимает: если Европа связана с Америкой, то это такой сплоченный союз, в который ваша страна войти не может. И этот союз где-то может действовать достаточно критически или враждебно в отношении России.
Для того, чтобы сбалансировать ситуацию, Москва ищет союзников на Востоке. На юге у России таких союзников нет и не предвидится, там господствует исламский фундаментализм. Остается Китай. С ним можно сотрудничать, хотя бы для того, чтобы держать его на дистанции и усмирять в том случае, если он тоже начнет демонстрировать достаточно агрессивные амбиции.
Ангажироваться с Китаем - это правильная, наступательная политика российского руководства, потому что сегодня в геополитическом пространстве, в котором Россия находится, это делать придется.
Шестаков: Может ли Россия позаимствовать что-либо из пресловутой китайской модели?
Рар: Думаю, руководство России внимательно присматривается к китайской модели. Взять хотя бы средний класс, который уже сформировался в Китае и который очень нужен вашей стране. Это еще не европейский средний класс, но это люди, которые ощущают свой экономический потенциал, чувствуют себя не люмпен-пролетариатом, а гражданами сильного Китая. Для этого государство открыло перед средним классом новые экономические возможности, снизило уровень коррупции. Инвестиционный климат в Китае лучше, чем в России. Я это чувствую по намерениям западных фирм идти в Китай, хотя там существуют свои сложности. В Китае могут украсть технологии, превратить их в свою собственность, но в плане инвестиционного климата там есть очень интересные позитивные подвижки.
Шестаков: Что, кроме ресурсной базы, Россия может предложить Китаю?
Рар: Это и есть главный вопрос будущего сотрудничества. Чем Россия может заинтересовать Поднебесную? Совместными образовательными проектами вряд ли, потому что культуры очень разные. Думаю, в рамках партнерства по модернизации нужно повнимательней присматриваться друг к другу. У России пока есть технологии, которые интересны Китаю. Однако конкуренция со стороны Запада, конечно, будет только усиливаться.
Шестаков: На ваш взгляд, насколько справедливо говорить о том, что цивилизационно и культурно Россия ближе к Европе, чем к Азии?
Рар: Это вечный вопрос. Цивилизационно, культурно Россия - часть Европы. Думаю, Россия потеряет свою идентичность, если уйдет от Европы и будет позиционировать себя в качестве азиатской страны. В Азии такую Россию никто не ждет, она будет там чужой. Ее будут бояться, не понимать, с ней будут конфликтовать. Но и Европа сегодня для России очень трудный партнер. Она создает комфортную для себя систему ценностей, которые Россия просто не может или не хочет принимать. Поэтому сегодня России легче найти взаимопонимание с Китаем. Но это тоже временное явление. Думаю, Россия - страна, которая имеет три мощных полюса - Запад, ислам и Китай. Со всеми тремя предстоит, чтобы Россия могла выжить в XXI-XXII веках, выстраивать самые широкие отношения.