Поделиться
На только что прошедшем V Всероссийском съезде трансплантологов острее всего обсуждалась проблема донорских органов.
Об этом корреспондент "РГ" беседует с директором Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова, членом-корреспондентом РАМН Сергеем Готье.
Российская газета: Сергей Владимирович, в Белоруссии недавно принят закон о трансплантации. В нем предусмотрена ответственность руководителей лечебных учреждений за предоставление сведений об умерших пациентах, органы которых можно использовать для пересадки. В России пока ничего подобного нет?
Сергей Готье: К сожалению, у нас нет механизма административного контроля за деятельностью руководителей медицинских учреждений по органному донорству. Что имею в виду? В показателях качества работы стационаров никак не учитывается обеспечение службы трансплантологии донорскими органами. Понятно же, что без таких органов мы не в состоянии оказывать помощь в надлежащем объеме. Потому далеко не все наши пациенты доживают до пересадки. Мы не в силах их спасти по вине дефицита донорских органов.
РГ: Однако ваш съезд показал, что пересадок в последнее время стало заметно больше. Говорилось и о том, что в стране есть больницы, которые сотрудничают с трансплантологами.
Готье: Но этого мало. Не все руководители лечебных учреждений понимают свою роль в развитии трансплантологической помощи. Главный врач, начмед, руководитель отделения реанимации, дежурный врач-реаниматолог должны знать и понимать: умерший человек может стать донором органов как минимум для пяти людей, ожидающих пересадки.
РГ: Каким образом реаниматолог может сохранить органы умершего человека?
Готье: Врач, констатировавший смерть человека, не должен отключать умершего от дыхательного аппарата. Должен срочно позвонить в службу донорства.
РГ: Почему это повсеместно не делается?
Готье: Я отвечу конкретным примером. В конце нашего съезда, когда делегаты уже разъезжались, на территории центра объявился некий человек, оказавшийся сотрудником популярного издания, который вел свой опрос выходящих: что они знают о черном рынке донорских органов? О цене почки, печени и так далее. Наши коллеги устали от таких вопросов и просто отмахивались от их автора.
Однако, согласитесь, подобные вопросы продолжают муссироваться в средствах массовой информации. Продолжают быть жареной темой. Хотя уже столько раз сказано и доказано: подобного не просто нет, но и не может быть. Не только по этическим, но и медицинским причинам. Вот сейчас в реанимации нашего центра лежит 29-летний мужчина. Его сердце не работает. Жизнь поддерживают два специальных насоса. Ему показана немедленная пересадка сердца. Провести ее мы не можем - нет подходящего донорского сердца.
РГ: Его дни сочтены?
Готье: Без пересадки сочтены. А если сейчас пересадить ему сердце, он будет жить. Как те 29 человек, которым в этом году в нашем центре пересадили сердце. Пока же просто невозможно смотреть в молящие глаза близких нашего пациента: они на нас надеются, а мы бессильны...
РГ: В Белоруссии после введения новых правил взаимоотношений между службой реаниматологов и трансплантологов увеличилось количество пересадок органов?
Готье: По большому счету у них трансплантации до этого просто не было. А теперь они успешно пересаживают почки, печень и сердце. А главное, в их стране, и об этом на съезде говорили делегаты из Минска, изменилось отношение к этому виду медицинской помощи. И известный постулат испанской католической церкви, испанской медицины о том, что не надо брать свои органы на небо - они пригодятся здесь, на земле, для них стал обыденностью.
РГ: Ваш съезд еще раз показал необходимость четкого законодательства в области органного донорства и трансплантации...
Готье: Такая работа сейчас проводится минздравсоцразвития, и мы в ней активно участвуем.