Поделиться
Единственной российской картиной, участвовавшей в основном конкурсе 45-го международного кинофестиваля в Карловых Варах, была лента "Другое небо" Дмитрия Мамулия. В итоге именно этот фильм удостоился "особого упоминания жюри". После получения награды главный режиссер ответил на вопросы обозревателя "РГ".
Российская газета: На главную роль вы пригласили Хабиба Буфареса, сыгравшего в фильме Абделатифа Кешиша "Кус-кус и барабулька". Почему вам понадобился француз на роль таджикского гастарбайтера?
Дмитрий Мамулия: Нам нужно было лицо человека, закрытое, которое не дает подсказок зрителю. Лицо, которое мы не можем "прочитать". Наблюдая за Хабибом, мы не можем распознать его мотивацию. Дело в том, что, когда мы видим четкую психологическую мотивацию героя, мы можем с ним идентифицироваться.
РГ: Это плохо?
Мамулия: Ни плохо, ни хорошо. Просто в этом случае мы остаемся внутри своей частной жизни. А дело человека, напротив: из нее выйти. Мы искали героя, который не даст нам привычной системы координат. Не даст возможности соотнести его жизнь с нашей.
РГ: А как же понимание героя?
Мамулия: Когда мы говорим, что понимаем героя или чувствуем, это означает всего лишь, что мы приписываем ему свои мысли и чувства, соотносим с ним нашу скудную жизнь. По-моему, в этом главный изъян современного искусства: герой переносится в зрителя, входит в него. А может быть, все наоборот. Герой - это транспорт, такой поезд. Ты садишься на него, и он везет тебя, несет куда-то. Далеко, в другие миры, где страх, и ужас, и любовь. Нужно только знать, что эти вещи не здесь, а там, где-то.
РГ: Да, но почему этот шанс дает именно актер, сыгравший в очень успешном фестивальном фильме? Может, все дело в том, что он уже знаком международной аудитории?
Мамулия: Мы очень долго искали героя среди гастарбайтеров в Москве. Не нашли. Хотя люди все были прекрасные, но у них не было той степени закрытости, что есть у Хабиба. Когда я увидел его в фильме "Кус-кус и барабулька", сразу понял, что он может быть закрытым, замкнутым. Нужно было, чтобы мы никогда не знали, чего он хочет и что он чувствует. Как волк, несущийся по степи. Или тень волка. Он как шахматная фигура - конь или ферзь, которая ходит по определенным правилам. Он может ходить так и не может этак. И он должен совершить все свои ходы. Траектория движения под конец выстроится в образ волка или человека, что, впрочем, одно и то же.
РГ: Буфарес, насколько я знаю, не профессиональный актер. Как он среагировал на предложение сыграть в российском фильме?
Мамулия: Он действительно не актер, а строитель. Родом из Туниса. Уехал работать во Францию и там остался. Сниматься он не хотел. Мы ему звонили, писали письма. Ничего не вышло. Пришлось поехать в Тунис.
РГ: И что в Тунисе?
Мамулия: Хабиб на самом деле оказался очень закрытым человеком. Смотрел на меня откуда-то из иного времени или мира. Из далекого, неведомого. Повел по закоулкам, по базарам, по забегаловкам. Шел впереди и молчал. Я шел сзади и тоже молчал. И этот ход нас как-то соединил. Это молчание. Он остановился, молча купил какие-то шарфы и всучил мне. Мы сели в чайной. Его глаза ничего не выражали. Я был уверен, что он откажется. И все же я стал рассказывать ему свою историю. Он сказал - хорошо.
РГ: О герое вашего фильма зритель ничего не знает, кроме того, что он пришел откуда-то, где были пустыня и овцы, и что ищет свою жену в огромном городе. Почему вы не захотели прояснить хотя бы основные сюжетные мотивы?
Мамулия: Мир открывает двери своих тайных комнат только человеку, идущему издалека. Неведомому страннику. Так устроен мир. Человек может увидеть что-то, узреть, только будучи вовлеченным в череду событий, в какие были включены Эдип, Антигона, Иов, Макбет, Медея... В единый миг их частная жизнь уничтожается, стирается и они становятся зрячими, как совы.
РГ: Центральная трагедия фильма, конечно, гибель ребенка. Ничего более страшного для отца, который не нашел жену, оставил дом и теряет последнее, что у него есть, - сына, вообразить нельзя. Почему вы сделали выражение переживаний героя очень скупым?
Мамулия: О трагедии по-разному можно говорить. Почитайте библейский текст о том, как Авраам вел своего сына Исаака, чтоб принести его в жертву. В круг повествования не вводятся чувства ни Авраама, ни Исаака. Только описание действий. Их сборы, и сказано, что шли они три дня. Все, что мог чувствовать Авраам, выведено за пределы повествования.
Хотелось сделать этот фильм так, чтобы он был похож на список, на пиратскую карту, на опись пристава. Стол, стул, бутылка, холодильник... Просто описываем мир.
РГ: Получается, что вы спорите с современной установкой, требующей от людей максимальной психологической близости. С тем, что Ричард Сеннет назвал "тиранией интимности". Вам, наоборот, требовалось, чтобы герой носил маску?
Мамулия: Да. Тот же принцип был в японском театре кабуки или но. Для выражения самых важных вещей использовались маска и жест. Нам не нужна была "игра" актеров. Важнее была пластика - жесты, положения рук, осанка, наклон головы. Нужно было увидеть человека как иероглиф, как таинственный знак, который нужно расшифровать.
РГ: А кто сыграл жену героя, которая появляется в последних кадрах? У нее такое прекрасное лицо... Она смотрит на мужа, который ее нашел, словно видит впервые.
Мамулия: Жену было найти еще сложнее, чем самого героя. Мы встречались с грузинскими, армянскими, таджикскими актрисами. Искали среди непрофессионалов. Все напрасно. Нашли - невероятно! - в Германии. Митра Захеди 22 года назад уехала из Ирана. Сейчас живет в Берлине. Главное, что мы искали, - стать, как в античных скульптурах. И важен был ее взгляд - как она смотрит. Что касается ребенка, то мы нашли его в Москве. Ему 9 лет. Он афганский беженец, учится в русской школе и замечательно говорит по-русски.
РГ: Насколько сложно Хабибу Буфаресу было привыкнуть к российской действительности? Для проверки паспорта его не останавливали?
Мамулия: Нет. Он все время был с нами. Ходил в Большой театр, Кремль - везде, куда полагается приехавшему в Москву чужеземцу. Но мы его провели и по аду - моргам, больницам, санпропускникам... Он видел всё.
РГ: Неизбежный вопрос: почему вы назвали фильм "Другое небо"?
Мамулия: Когда Данте ходил по улицам Флоренции, на него показывали пальцем и говорили: "Вот человек, который недавно побывал в аду". Когда ты возвращаешься обратно на поверхность земли, пройдя по всем этим кругам и спиралям, под твоими ногами лежит другая земля, и над твоей головой - другое небо.
Победители 45-го кинофестиваля в Карловых Варах:
Гран-при "Хрустальный глобус" - "Москитная сетка", реж. Агусти Вила (Испания).
Лучшая режиссерская работа - "Только между нами", реж. Райко Грлич (Хорватия).
Специальный приз жюри - "Куки возвращается", реж. Ян Сверак (Чехия).
Особое упоминание жюри - "Другое небо", реж. Дмитрий Мамулия (Россия).
Почетный приз "Хрустальный глобус" за "выдающийся художественный вклад в мировое киноискусство" - Никита Михалков.