07.07.2010 06:08
    Поделиться

    Михаил Гельфанд: Власти урезают финансирование российских научных проектов

    Вернутся ли в Россию ученые-соотечественники с мировым именем

    В Санкт-Петербурге завершилась первая международная конференция "Научная диаспора и будущее российской науки". Что в нашей науке вызывает недоумение соотечественников? Чем ей может помочь диаспора? С одним из организаторов форума, заместителем директора Института проблем передачи информации РАН, доктором биологических наук Михаилом Гельфандом встретился корреспондент "РГ".

    Российская газета: Сейчас за границей работает около 150 тысяч русскоязычных ученых, примерно столько же трудится в России. И уже раздаются голоса, что науку здесь надо не возрождать, что уже нереально, так как слишком много утеряно, а возвращать. На питерском форуме нашлись желающие вернуться?

    Михаил Гельфанд: На эту встречу приехали очень сильные ученые, сделавшие на Западе себе имя в мировой науке, скажем, двое лауреаты премии Филдса - аналог Нобелевской премии в математике: Ефим Зельманов и Владимир Воеводский. Скажу сразу - никто из гостей не выразил желания бросить свою лабораторию на Западе и вернуться на родину строить научный БАМ. Речь идет о сотрудничестве: совместных проектах и совместной подготовке аспирантов, чтении лекций, участии в экспертизе проходящих в России конкурсов.

    Частично эти проблемы решаются в федеральной программе "Научные кадры". А только что объявлены условия конкурса по привлечению в российские вузы лидеров мировой науки, причем на каждый проект выделена беспрецедентная сумма - 150 миллионов рублей. Все участники форума подчеркивали, как важно провести этот конкурс по высшему классу. За его итогами весь научный мир будет следить, что называется, под микроскопом. Выиграть гранты должны сильнейшие, проиграть - слабые.

    РГ: А что, есть сомнения?

    Гельфанд: Есть, и немалые. Например, многие недоумевали, как можно такой конкурс объявить в конце июня, дать месяц на подготовку заявок, а уже к ноябрю подвести итоги. Такие сроки кажутся для тех, кто работает на Западе, несерьезными. Обычно только на разработку регламентов и организацию экспертизы требуется не меньше года, потом несколько месяцев - на подготовку заявки, и несколько месяцев длится экспертиза. Кроме того, странно, что в Совете конкурса нет ни одного представителя диаспоры, нет авторитетных иностранных ученых, только наши академики. Хотя среди них есть достойные ученые, но выступавшие на конференции отмечали, что в такой ситуации возникает обычная опасность конфликта интересов и административного влияния. Или такой момент: выиграв грант в ноябре, вы обязаны до конца года потратить 50 миллионов рублей, иначе они пропадут. И подобных странностей немало.

    Откуда все вопросы и опасения? Дело в том, что соотечественники уже научены российским опытом, ведь они участвовали в наших конкурсах. Ни один серьезный ученый не может понять, как сильный проект может проиграть заведомо более слабому. А у нас может. Вот такие "чудеса" делает уже ставший печально знаменитым закон N 94. По его правилам выигрывает не тот, у кого проект лучше, а у кого дешевле. Причем планка опускается из года в год, словно идет соревнование, кто меньше запросит денег.

    Не меньше странностей и с качеством экспертизы. Скажем, были случаи, когда один и тот же проект, поданный на конкурс по программе "Кадры", сначала проигравший "по деньгам", при повторной подаче получал заметно меньшую оценку уже "по качеству". Но самое удивительное, как группы мирового уровня могут проиграть периферийным вузам. Причем это не единичные случаи, видна тенденция. Вообще на форуме не раз подчеркивалось, что российская система управления наукой работает довольно странно. Вы что-то предлагаете и рассчитываете на вполне определенный ответ, но он оказывается совсем неожиданным. Неадекватным.

    РГ: Что имеется в виду?

    Гельфанд: Например, соотечественники предлагают свои услуги для экспертизы российских проектов, что намного повысит объективность выбора. Так вот, на форуме "иностранцы" спросили одного из руководителей минобрнауки Сергея Иванца, почему их не привлекают для такой работы. Знаете, что он ответил? "Вы пришлите свои данные, тогда мы к вам обратимся". То есть профессора ведущих западных университетов, которые участвуют в десятках экспертиз по всему миру, должны попросить наших чиновников, чтобы их допустили к этой работе.

    И подобных накладок немало. По отдельности каждый эпизод выглядит смешно, но вместе они создают довольно странную картину. С одной стороны, власть настаивает на привлечении в страну соотечественников, а с другой - вот такое отношение.

    РГ: Чем вы это объясняете?

    Гельфанд: Надеюсь, сознательной злонамеренности здесь нет. Просто наши чиновники так привыкли относиться к науке. В основе лежит недоверие. Например, в условиях нового конкурса записано, что, выиграв грант в 150 миллионов рублей, вы можете направить на зарплату не более 60 процентов суммы. Ну, еще понятно, если речь идет о биологах или физиках, там нужны приборы, материалы, а как с математиками? Куда им тратиться, кроме командировок? Чиновникам в голову не приходит, что настоящий ученый тем и отличается, что делает науку и не будет просто проедать полученные деньги. Так вот, когда ставят жесткие требования по видам расходов, это означает только одно: чиновники не уверены, что удастся определить действительно сильнейших. Действует бюрократическая логика: вначале средства раздадим как получится, а потом будем жестко контролировать.

    РГ: Обсуждалась ситуация с РАН? Варианты ее реформирования?

    Гельфанд: Сегодня академию не критикует только ленивый, звучала критика и на форуме. В частности, возмущает ситуация с Петриком, позиция некоторых высоких академических начальников, его поддержавших, компания против борьбы с лженаукой, в которой отличились некоторые депутаты. Но когда стали обсуждать альтернативы РАН, то здесь практически все соотечественники единодушны: не было бы еще хуже. Кстати, показательно, что, когда один из членов совета программы по привлечению ученых, ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев попросил высказаться о Курчатовском институте, куда сейчас пошли огромные деньги, мнения были отрицательными: научные результаты этого института не соответствуют вложениям. Это пример слабого научного управления.

    И еще примечательный момент. Практически все участники форума отмечали такую странность: власть направляет очень большие деньги на привлечение ученых из-за границы и одновременно урезает финансирование собственных - и РАН, и РФФИ. Почему? Вопрос повис в воздухе.

    РГ: Каков все же сухой остаток форума? Как сегодня говорят, сколько подписано контрактов?

    Гельфанд: Мне трудно сказать, кто и о чем договорился. Это решается самими учеными в личном контакте. А важен общий психологический итог. Видно, что соотечественники очень заинтересованы помочь нашей науке. Создается специальная группа для координации дальнейшей работы. Следующий подобный форум решено провести в будущем году, опять в Санкт-Петербурге.

    Поделиться