Поделиться
Чем дальше развивается киноконкурс, тем очевиднее, что в этом году он, кажется, удался.
Его уже можно назвать более сильным не только в сравнении с прошлогодним московским, но даже и в сравнении с крупными европейскими фестивалями кризисного года - Берлинским или, вообразите, Каннским. Одно только наличие в программе фильма Отмана Карима "Дорогая Элис" выводит его на мировой уровень и актуальности, и художественного качества. Карим - по происхождению из Уганды, он работал в компании Спилберга и несколько лет назад взял главный приз Московского фестиваля за фильм "О Саре". Новая лента снята в Швеции и отражает самую болезненную из социальных проблем Европы - проблему эмигрантов. Люди из беднейших стран ищут лучшей жизни в странах благополучных и часто оказываются космически одинокими в мире, напуганном террористической угрозой, ощетинившемся и неприветливом. Еще вчера монолитные нации с неудовольствием ощущают, как их культура, их навыки, сам образ жизни меняются под напором голодных, жаждущих работы, на все готовых пришельцев.
Градус фильма, начавшись с полной заморозки сытой, размеренной, скучной буржуазной жизни, к концу достигает точки трагического кипения, срыва всех тормозов, катастрофы.
Причины накапливаются незаметно, по мелочам, каждая из которых не стоит внимания. Вот самовлюбленный телезвездун, привыкший ехать поперек движения, вдруг оказывается ненужным - и покачнулись все устои еще утром устойчивой жизни. Вот пышущая довольствием интернациональная семья - смуглый муж-чиновник и бледнолицая жена, идеальная современная бизнесвумен - вдруг понимает, что смуглость одного может перекрыть карьеру другому. Вот оказывается невозможным помочь больному отцу в Уганде - потому что срочно необходимые тому деньги ушли не в Уганду, а в спецслужбы, где после 11 сентября параноидально опасаются всех, у кого фамилия Саид. Вот чернокожий старик (Дэнни Гловер) пытается открыть в Швеции свой жалкий бизнес по торговле африканскими сувенирами, но надежды прокормить семью гибнут в ледяном бюрократическом крошеве. Все эти персонажи, даже не знающие друг о друге, сойдутся в критической точке в критический миг - и в этом сгустке человеческих бед мы увидим куда больше исторических закономерностей, чем трагических случайностей. В благополучнейшей, напомню, Швеции, откуда чернокожая Элис в своей Африке так и не дождется очередной весточки с очередной надеждой.
| Видео: Сергей Куксин |
То, что называют экзистенциальной драмой, здесь доведено до мощнейшего обобщения: идет глобальный демографический процесс, его истоки и причины предельно ясны, но последствия - непредсказуемы. Кокон чопорной буржуазной стабильности, который веками строила старушка Европа, вдруг на глазах рассыпался, и на отмытых с мылом улицах теперь просят милостыню чумазые дети с чужим языком и чужими нравами. Люди ожесточаются, стандартная европейская любезность сменяется настороженностью и все чаще агрессией.
Другая важнейшая тема, доминирующая на фестивале, - эхо советской опеки, которое до сих пор гулко перекатывается в памяти бывшего "соцлагеря": и хотят расстаться с прошлым, но - не отпускает. Немецкий фильм Матти Гешоннека "Берлин, Боксхагенер платц" колоритно воспроизводит гнетущую атмосферу Восточной Германии, где лозунги заменяли мысль, партийные ритуалы - жизнь, а любовь могла быть только одна - к великому Советскому Союзу. Любое сопротивление режиму задавлено и прорывается только изредка моросящими с неба листовками против советских танков в Праге да неосуществимыми мечтами бежать на Запад. Героиня картины, престарелая нимфоманка, не успев похоронить очередного мужа, тут же обзаводится другим, - но и она постоянно декламирует стих-метафору о ребенке, которого заживо положили в гроб, и он скребется о глухие стенки, не имея надежды выбраться к свободе. Ее новейший муж уже все понимает про коммунистическую идею, а ее внук-школьник еще только начинает понимать и жадно ловит слухи о высших коммунистических чинах, стоявших на одной трибуне с Геббельсом. Спокойный, размеренный, не без юмора фильм в целом производит впечатление жизни на перегретом паровом котле, который еще только подрагивает от натуги, но взрыв неизбежен.
Таким образом, 32-й ММКФ уже в первой трети своего пути предъявил рекордное для него количество картин не только содержательных и актуальных, но и по своим художественным качествам способных претендовать на призы. Если так пойдет дальше, призов станет не хватать.