Поделиться
Башлачев прожил свою жизнь как настоящий поэт, которому не нужно было ничего, кроме возможности писать и петь.
Александр Башлачев родился, как он сам пел, в "смурных широтах", в Череповце, о котором многие знают лишь то, что там льют металл, забывая, что в разные времена и при разных обстоятельствах в этих местах жили Батюшков, Рубцов, Северянин, Яшин, Бродский...
Казалось бы, естественное любого поэта стремление - увидеть написанные им строки на бумаге. Башлачев же никогда не пытался пробиться, напечататься, записаться там, на фирме "Мелодия". Более того - в его жизни бывали моменты, когда он отпихивал от себя официальную славу: в 1987-м он последовательно отказался от участия сначала в фильме Алексея Учителя "Рок", а потом - в киевской документальной ленте "Барды покидают дворы".
Ему надо было только писать и петь. Для других исполнителей поэт Башлачев писал мало - известно лишь, что на его тексты сочинил несколько песен Вячеслав Бутусов, это случилось во время учебы Башлачева на журфаке в Свердловске. Кстати, журналистика в нужный момент сыграла в жизни Сашбаша, как называли его друзья, решающую роль: лишь год проработав по специальности, он спел у знакомого череповецкого журналиста Леонида Парфенова для московского журналиста Артемия Троицкого, последний позвал его в столицу на первые "квартирники". Но и влившись в ряды поднимавшего в те годы голову золотого поколения русского рока, он не рвался к студийным микрофонам, столь много значившим для рок-музыкантов, фактически заменявшим им перо с бумагой. Если провести пальцем по списку аудиозаписей Башлачева, которые по большому счету явились в свое время главными источниками его текстов (да и вообще сведений о нем), то выясняется, что это в подавляющем большинстве - концерты на квартирах друзей или записи на домашних портативных студиях, сделанные с ходу, безо всяких репетиций. Репетировал он дома, над листом бумаги - по заархивированным и учтенным сегодня тетрадям можно проследить, как шел поиск строк и интонаций, стихи не правились, а просто переписывались заново, с новыми словами и рифмами. По этим черновикам уже видна музыка. Кстати, нот Башлачев не записывал никогда, возникало стихотоворение, и потом уже шла песня:
"Хотелось закурить - но здесь запрещено./Хотелось закирять - но высохло вино./ Хотелось объяснить - сломали два ребра./Пытался возразить, но били мастера".
"Еловые лапы готовы лизать мои руки./Но я их - в костер, что растет из огарка свечи./Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки?/Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!"
На изданных сегодня компактах Башлачева слышны хрипы, вырывающиеся из груди певца, не вытравленные компьютерной обработкой, рваные, не "музыкантские" удары по шести струнам, по свидетельствам очевидцев, сбивавшие до крови кожу на пальцах поэта. Ничего для публики, все для себя.
А что бывало потом? Потом шапка по кругу, потом родная котельная, откуда его снова звали на концерты. Концерты, стихи, поездки с гитарой по стране... Открыт публике Башлачев был считаные годы, за которые и написал все свои основные вещи. Он прожил их в таком неимоверном нервном напряжении, в каком, видимо, только и можно писать настоящие стихи.
В 27 лет, в феврале 1988 года, он выпал из окна восьмого этажа. Сегодня в городе металлургов (и поэтов?) Череповце дискутируется вопрос о памятнике славному земляку.