Поделиться
Удивительное явление представляют сегодня фронтовые солдатские письма. Прошло шестьдесят пять лет, как закончилась Великая Отечественная война, давно уже истлел прах павших в боях, но нетленными остались солдатские треугольнички-письма: маленькие пожелтевшие листки бумаги, исписанные простым или химическим карандашом торопливой рукой. Более пятидесяти лет хранила такие письма моя мать, а потом передала их мне. Автора этих писем нет в живых шестьдесят три года. Но жив человек, кому они были адресованы, кто свято хранил эти обжигающие сердце ветхие солдатские треугольники.
А начиналось все так. В первый день войны в военкомат призвали старшего и младшего братьев моего отца - Дмитрия и Алексея. Отец обиделся, что его не взяли вместе с ними на войну, и на другой день отправился в райвоенкомат. Там ему отказали: сказали, что забронирован за народным хозяйством как работник районного узла связи. Но уже через три с половиной месяца, когда немецко-фашистские войска начали наступление на брянском и можайском направлениях и страна оказалась в большой опасности, пришла повестка и ему - связисту Чикову Матвею Максимовичу, 1911 года рождения, уроженцу села Дедилово Тульской области.
От него остались письма.
Отец писал домой часто, как только позволяла фронтовая обстановка. Все его "треугольнички", написанные карандашом, целы. После 68 лет их хранения и многоразового зачитывания некоторые строки, особенно на сгибах, трудно разобрать. Есть и такие, по которым прошлось черное жирное перо чернил военного цензора или просто не пощадило время. Среди писем отца есть тексты длинные и совсем короткие, как телеграммы. Видимо, отец спешил сообщить, что жив, здоров и всякий раз предупреждал, что не может написать побольше, потому что скоро снова в бой.
Но уже в апреле 1942 года отец сообщает, что письма от него будут идти редко, потому что:
"...мы прорвали оборону противника и перешли в наступление. Вот уже четыре ночи не спим, все время гоним фрицев на запад. Поскорее бы уничтожить эту фашистскую сволочь и вернуться домой. А вот вернемся ли? Смерть пасет нас каждый день и час, и, кто знает, может быть, пишу в последний раз. Война, Маруся, - это нечеловечески тяжкая работа. Трудно сосчитать, сколько мы уже вырыли окопов, траншей, землянок и могил. Сколько укреплений сделано нашими руками. А кто сосчитает, сколько тяжестей перенесли на своем горбу! И откуда только берутся силы у нашего брата?! Если бы ты увидела меня сейчас, то не узнала бы. Похудел так, что все на мне стало велико. Пропиши мне, отрыла ли ты яму с картошкой? Сохранилась ли она после морозной зимы? Есть ли у вас хлеб? У нас в освобожденных деревнях мука по 2000 рублей за пуд. Как идут дела в колхозе? Сев уже начался?
На этом все. Иду в бой. Целуй за меня моих сыночков и береги их. Как я был бы рад увидаться с вами хоть на часок. Это письмо я отправлю после окончания боя. Если получишь, значит, я жив и здоров. Но все может быть. До свидания, дорогие мои.
Ваш Матвей. 15 мая 1942 г.".
Для нас это были еще не последние слова отца. В конце июня 1942 года мама получила сразу два письма в одном толстом конверте: одно от односельчанина и друга отца В.П. Чикова, с которым судьба не разлучала его с детства, другое - от отца. Василий Петрович сообщил о гибели отца. В том же конверте он прислал последнюю отцовскую весточку. Вот что в ней говорилось: "Дорогие мои сыночки, Валера и Вова! Когда вы вырастите большими, то прочитайте это письмо. Я пишу его на передовой в тот момент, когда чувствую, что это, возможно, в последний раз. Если я не вернусь домой, то вам, мои любимые сыночки, не придется краснеть за своего папанька, вы можете смело и гордо говорить своим друзьям: "Наш отец погиб на войне, верный присяге и Родине". Помните, что в смертельной схватке с фашистами я своей кровью завоевал вам право на жизнь. А поскольку войне рано или поздно придет конец, то уверен, что мир будет для вас долгим. Очень хочу, чтобы вы любили и всегда слушали мать. Я это слово написал с большой буквы и хочу, чтобы и вы писали его только так. Мать научит вас любить землю, труд, людей. Любить так, как любил все это я.
И еще: как бы ни сложилась у вас жизнь, держитесь всегда вместе, дружно и крепко. В память обо мне учитесь в школе хорошо, будьте чистыми в душе своей, смелыми и сильными. И пусть будет у вас мирная жизнь и более счастливая судьба. Но если, не дай Бог, начнут опять сгущаться черные тучи войны, тогда очень хотел бы, чтобы вы были достойны своего отца, стали бы хорошими защитниками Родины. Не плачь, Маруся, обо мне. Значит, так Богу угодно, чтобы отдал я жизнь за землю нашу русскую, за освобождение ее от фашистской сволочи, чтобы вы, мои родные, остались живы и свободны и чтобы вы всегда помнили о тех, кто защищал нашу с вами Родину. Жаль вот только, что повоевал я мало - всего 220 дней. Прощайте, мои любимые сыночки, моя милая женушка и мои родные сестрички.
Целую вас крепко. Ваш отец, муж и брат Чиков М.М.
14 мая 1942 г.".
А потом пришла похоронка: "Ваш муж, Чиков Матвей Максимович, верный воинской присяге, проявив в бою за социалистическую Родину геройство и мужество, был убит 16 мая 1942 г. Похоронен недалеко от с. Зенино. Командир воинской части 6010 Мачулка, мл. политрук Бороденкин".
Но все равно мы жили надеждой и ждали. Каждый ждал по-своему. Брат на любую обиду таких же, как он, малышей отвечал одними и теми же словами: "Вот придет папанек, он вам даст!" Ждал отца и я. Мне очень хотелось, чтобы он всегда был с нами рядом. Чтобы все видели, какой у нас отец. Он так был нужен нам - мне, брату, матери. Она ждет его до сих пор, считая его живым, а сообщение о его гибели просто ошибкой.
Справка "СОЮЗа"
Владимир Чиков, принесший в редакцию фронтовые письма отца, - постоянный автор "СОЮЗа". Его перу принадлежит несколько книг о бойцах невидимого фронта. Полковник в отставке, Владимир Матвеевич много лет работал в органах госбезопасности. Служебные обязанности приводили его, и надолго, в Беларусь. В сегодняшнем номере он вспоминает отца, отдавшего свою жизнь за Победу в мае 1942-го.