Поделиться
Анджей Бубень - главный режиссер Санкт-Петербургского Театра на Васильевском с 2007 года. С его приходом на спектакли стало трудно попасть. За это время здесь изменилось решительно все: перестроены зал и сцена, появилась новая аппаратура - звуковая и световая, обновился репертуар (с вывески исчезло слово "сатира", взят курс на современную драматургию), пришли новые артисты, а те, что давно знакомы публике, неожиданно раскрыли новые грани.
Российская газета: У вас в Польше был театр и даже свой фестиваль. Почему решили переехать в чужую страну?
Анджей Бубень: Я обожаю петербургский театр. Я здесь учился, как режиссер воспитывался у Юрия Михайловича Красовского, смотрел спектакли Товстоногова, Агамирзяна, Пази, Додина. Сюда привозили из Москвы свои постановки Фоменко, Гинкас, Фокин, тут происходило много интересных событий. Несмотря на все сложности жизни в Питере (это особый город, непростой), я хотел учиться именно здесь, а спустя годы решился на переезд сюда.
Не могу жаловаться, я всегда был востребован, получал, как все приличные режиссеры, много предложений, призы на фестивалях, работал в Польше и за границей. Но человека обычно тянет к своим корням, а мои семейные корни выходят из России. Наша семья - белорусско-украинско-русско-венгерско-немецко-польская, там много чего намешано. Моя бабушка бежала со своей маленькой дочкой (будущей моей мамой) с белыми офицерами из России через Украину в Польшу. Семья потеряла огромное поместье в России, прибежав в Польшу в одних тапочках. Но это отдельная история… Поэтому мне так близко, например, "Русское варенье" Улицкой. Я обожаю Чехова, история уходящей интеллигенции для меня - документальная пьеса про мою семью. Это один повод.
Второй - без лишнего кокетства скажу, что лучше российских артистов нет никого, я очень люблю с ними работать. Русская школа - самая сильная. Наступил такой момент в жизни, когда мне захотелось всё кардинально поменять. Думаю, что в профессии время от времени надо ставить перед собой новые цели, двигаться вперед. Конечно, хорошо, если имеешь свой театр, есть успехи, но когда все это начинает тебя мучить, даже придавливать, тогда надо это оставлять и начинать все заново. В творчестве это самое интересное - начинать заново. Когда Владимир Словохотов пригласил поработать в его театре, мне показалось это интересным, тем более, что он согласился на достаточно непростые условия, которые я предложил: сделать реконструкцию театра, пригласить новых актеров.
РГ: Театралы сетуют на то, что петербургский театр оскудел, стал неинтересным. Как вы оцениваете его состояние?
Бубень: Действительно, ушли многие великие режиссеры. Но жизнь не стоит на месте, и театр развивается, появилось новое поколение режиссеров - среднего возраста и молодых. Из-за того, что я работаю в разных странах, в последнее время не так часто хожу в петербургские театры, о чем жалею, потому что люблю смотреть спектакли коллег, это интересно. Во все времена журналисты, критики, театралы говорят о кризисе театра. Две тысячи лет он длится, и дай бог, чтобы и следующие две тысячи лет длился… В Петербурге более 70 театров, каждый выбирает свой творческий путь. У нас он свой. Мы счастливы, что он оказался не ложным, что вызываем интерес у критиков, профессионалов, а самое главное - у публики. К нам пришел новый зритель, несмотря на то, что мы не находимся на главном туристическом и театральном пути. К нам невозможно зайти по дороге в Эрмитаж, прогуливаясь по Невскому, а надо специально ехать на Васильевский остров. Приятно, что на наши спектакли стало сложно попасть, появились очереди за билетами. Значит, зрителю необходимо общение, то, как мы с ним разговариваем. Это нас радует, но и требует серьезных усилий, чтобы в дальнейшем было не хуже.
РГ: Это тем более ценно, что у вас нет публики, которая идет, скажем, "на Безрукова" или "на Хабенского с Пореченковым" - артистов, известных всей стране благодаря кино и телевидению.
Бубень: Наши актеры, действительно, снимаются меньше, хотя сейчас к нам зачастили кинопродюсеры, и я боюсь, что скоро они перетянут всех моих артистов. Их очень хорошие театральные роли в последних премьерах начинают работать на них. Что особенно ценно в нашем театре - уникальный актерский ансамбль. Сегодня народный артист может играть главную роль, а завтра - лишь эпизод. И все относятся к этому нормально, что определяет уровень нашего отношения к искусству. Как говорил Станиславский, нет маленьких ролей, есть маленькие актеры.
Зрители знают не всех наших артистов по именам, но знают, что у нас мощная труппа, об этом хором говорят в городе, что очень приятно. В прежние времена это было силой петербургского театра, вспомните труппу Товстоногова. Сейчас, к сожалению, таких ансамблей стало меньше, но мы эту традицию стараемся возродить.
РГ: Не понаслышке знаю, как петербуржцы не любят приезжих, остающихся здесь работать. А как вас приняли, как вам здесь живется?
Бубень: Расскажу вам смешную историю. Сейчас я ставлю у себя на родине спектакль и работники театра говорят мне: "Анджей, вы так хорошо говорите по-польски!" Понимаете, я там уже начинаю существовать как "режиссер из России" (а здесь - "режиссер из Польши")… Петербург действительно достаточно замкнутый город, влиться в его среду не так просто. Но мне было гораздо легче. Все-таки я выпускник Петербургской театральной академии, пять лет учился здесь. Этот период был очень важным, открыл мне двери в петербургскую театральную среду. Рядом учились актеры. Мои однокурсники успешно работают, руководят театрами. Здесь у меня даже больше друзей в профессии, чем в Польше.
Я приезжал сюда на постановку "Дон Жуана" и "Женитьбы Фигаро". И когда стал здесь главным режиссером, никого это особо не удивило: Анджей так Анджей, мы его знаем, наш человек.
РГ: Интересная ситуация в городе: "Комиссаржевку" возглавил болгарин Александр Морфов, Театр на Васильевском - поляк Анджей Бубень, Александринку - москвич Валерий Фокин, Театр имени Ленсовета - тоже москвич Гарольд Стрелков.
Бубень: Действительно, уникальное событие, когда в одной из самых театральных стран, где много своих талантов, главными режиссерами становятся иностранцы: Римас Туминас возглавил в Москве Вахтанговский театр. Но, слава богу, в отличие от политики, которая разъединяет, культура соединяет людей. Благодаря театру границы перестают существовать. Я работаю в России и в Польше, сотрудничаю с театрами Венгрии, Португалии, Испании, Франции.
РГ: При этом в Петербурге выпускаете одну премьеру за другой.
Бубень: Большую часть времени я провожу в Театре на Васильевском. Но чтобы моим артистам не было скучно, чтобы они могли отдохнуть от меня и поработать с другими режиссерами, я уезжаю, работаю в других странах.
РГ: Вы, наверное, очень быстро ставите?
Бубень: По-разному. Одни спектакли мы готовим полгода, а другие - два месяца. Тут нет закономерности, все зависит от материала, от способа работы. В Европе, скажем, принято выпускать спектакли быстро, больше двух-трех месяцев не дают.
РГ: В Петербурге вы поставили недавно спектакль-инсценировку романа "Курс лечения" польского писателя Яцека Глэмбского, а в Польше ставите нашего Салтыкова-Щедрина. Сознательная стратегия?
Бубень: В Польше не знают Салтыкова-Щедрина. Когда я привез в Варшаву свою инсценировку романа "Господа Головлевы", оказалось, что это огромное открытие для польского театра. 130 лет существует замечательный роман, а последний раз он был переведен на польский полвека назад. И, что удивительно, никто его не ставил на сцене, тогда как в России ставят часто, материал театральный, для актеров - просто уникальный. Репетируя, каждый день поражаюсь, насколько гениален текст, и радуюсь тому, что он нравится артистам. В современной драматургии хорошего материала не так много.
РГ: Где и с кем ставите?
Бубень: В "Атенеуме", одном из самых престижных театров страны, с 85-летней историей, традициями, там ставили спектакли великие режиссеры, работали выдающиеся актеры. Готовлю постановку с моими петербургскими коллегами - хореографом Юрием Васильковым и художником Еленой Дмитраковой. Иудушку играет молодой актер Пшемыслав Блушч. Надеюсь, что его работа станет открытием, он только что пришел в варшавский театр, зрителям известен по ролям в кино. Арину Петровну играет Ядвига Янковская-Чесьляк, одна из самых замечательных актрис, единственная польская актриса, получившая "пальмовую ветвь" в Каннах за лучшую роль ("Глядя друг на друга"). Про каждого артиста могу говорить долго. В конце апреля выпускаем спектакль. Может быть, привезем его в Петербург.
РГ: Режиссеры обычно не любят рассказывать о планах. Рискну все-таки задать этот вопрос: что у вас "в портфеле"?
Бубень: Летом буду ставить в Сибири, в Омской драме, которую люблю (я дружил с худруком Евгением Марчелли, в Театре на Васильевском работают несколько актеров из Омска), любопытную американскую пьесу "Лето. Графство. Осэйдж". Трейси Леттс получила за нее Пулитцеровскую премию и еще несколько значимых наград. Это будет первая постановка пьесы в России. Весной начну работать со своими петербургскими артистами, в январе-феврале 2011 года мы должны выпустить спектакль (какой - пока не скажу). Поеду ставить в Испанию, в Венгрию. Календарь до 2013 года расписан.
РГ: Когда вам вручали премию "Золотой Софит" за постановку "Даниэля Штайна, переводчика", вы сказали: "Есть хороший автор для театра - Улицкая". Сотрудничество будет продолжено?
Бубень: Ждем новый текст. Мы действительно подружились с Людмилой Евгеньевной, она мне доверяет, за что я ей благодарен, это большая честь. Наше "Русское варенье" она назвала лучшим спектаклем из всех, какие видела не только в России, но и в Европе, затем дала эксклюзивное разрешение на постановку "Даниэля Штайна…". Когда мы за него взялись, все вокруг считали, что невозможно поставить этот роман в театре, что это будет провал. А оказалось… Надо всего лишь найти ключ к произведению, придумать, как его перевести на театральный язык и воплотить на сцене, не потеряв духа первоисточника. Тогда ставить не страшно.