Поделиться
Популярный российский писатель, доктор юридических наук Данил Корецкий - о героях на "передке"; о том, почему люди все чаще стреляют друг в друга в мирной жизни; об оружии, которым Каин убил Авеля, а также о загадочном "ДК" в новом блокбастере "Антикиллер ДК: любовь без памяти"...
Дэн, Красный, Хасан и Молекула
"Российская газета": В вашем детстве были моменты, предопределившие, так скажем, судьбу милиционера с миллионными тиражами?
Данил Корецкий: Со школьной скамьи у нас сложилась компания: я, Валера Краснопольский, Толик Несмеянов и Игорь Скоров. У всех были прозвища: Дэн, Красный, Хасан и Молекула. К несчастью, Толик-Хасан погиб в армии, Игореша - Молекула трагически погиб несколько лет назад. С Красным мы поддерживаем отношения и сейчас, вспоминаем приключения молодых лет. А они не всегда соответствовали родительским предписаниям и требованиям учителей. Мы покуривали тайком, пили пиво, играли в карты и на тотализаторе - ставили на лошадок...
Жили ведь мы на Боготяновке - это довольно криминализированный район Ростова-на-Дону. Для самозащиты отливали из свинца тяжеленные, похожие на дверные ручки кастеты, носили с собой большие складные ножи или завернутые в газету заточенные напильники. После выхода на экраны фильма "Великолепная семерка", тренировались в метании ножей, я лично в этом деле преуспел. Вестерн произвел на нас колоссальное впечатление, мы смотрели его по многу раз - под впечатлением я написал рассказ "Трефовый Туз", который пользовался большим успехом у моих товарищей...
В драках мы практически не участвовали: сами не нарывались, местная шпана знала, что нас четверо и что мы носим "железки" - это играло сдерживающую роль, да и время не было таким жестким, как сейчас. Порядки были строгими, милицию как раз оснастили складными телескопическими дубинками, которые она охотно пускала в дело - даже несовершеннолетний Хасан получил раз по ягодицам. Надо сказать, что уже тогда я понимал: ударить дубинкой подростка за нахождение на улице после 22 часов - это не по закону…
Иногда в компании происходили ссоры, но разрешались они нетрадиционно. Например, мы с Хасаном стрелялись на дуэли из пневматического ружья. Дело происходило вечером, в огороженном сквере расположенного рядом областного суда, расстояние - 13 шагов, секунданты - Красный и Молекула. Ружье одно, стреляли по очереди, ожидающий выстрела поворачивался спиной. Первый раз каждый промахнулся, второй раз Хасан промазал, а я угодил ему в затылок. Неподалеку находился травмпункт, мы отвели пострадавшего туда, ему выстригли волосы и наложили скобку. Через несколько дней ранка зажила, но на коже остался нарост вроде мозоля. После дуэли мы, естественно, помирились.
РГ: Отличное начало для будущего милиционера!.. Кем видели вас родители?
Корецкий: Мои родители - врачи по профессии - естественно, мечтали, чтобы и я продолжил их дело. К юридической специальности относились очень настороженно: ведь то поколение выросло в обстановке массовых репрессий. Профессия следователя, в которую я рвался, вообще пугала. Но я сделал, как хотел, и не жалею об этом. А вот мой сын уже пошел по моим стопам. Думаю, что и внуки пойдут по юридической специальности. А насчет советов… Одно дело слова, а другое - поступки. Отец, Аркадий Львович, был настоящим примером для подражания. Помимо много прочего, он же был еще и фронтовиком!
Корецкие воевали на "передке"
РГ: Отец рассказывал вам о Великой Отечественной?
Корецкий: Конечно! Но в его рассказах пережитая им война отличалась от бравых лубочных картинок "всенародного подвига". Вечно пьяный майор-комбат, "смершевцы", всегда готовые во имя ведомственных показателей обычного пахаря войны превратить в изменника, пособника врага, шпиона... Снайперша, любовница комроты, которой приходилось вписывать в лицевой счет якобы убитых врагов по числу отстрелянных гильз... Головотяпство командования, из-за которого взвод в новогоднюю ночь вдруг оказался без поддержки с флангов... Допотопные пулеметы с водяным охлаждением, постоянно закипающие и требующие далеких от гигиены и эстетики методов пополнения охлаждающей жидкости... Страх во время бомбежки или артобстрела, когда кажется, что целятся именно в тебя...
Вообще-то, война крепко затронула нашу семью. Все мужчины Корецкие воевали на передовой. Отец всегда подчеркивал, что воевать на "передке" - это совсем не то, что просто воевать: здесь никто не задерживался дольше шести месяцев: или убьют, или ранят... Он был пехотинцем, в семнадцать лет добровольцем поступил в Ташкентское пулеметно-минометное училище, восемнадцатилетним лейтенантом командовал пулеметным взводом, пробыл "на передке" как раз шесть месяцев и долго-долго валялся по госпиталям, последствия ранений и контузии сделали его инвалидом второй группы.
Его отец - мой дед, Лев Григорьевич Корецкий, тоже был пехотинцем, в нем сидели несколько пуль, и не хватало фаланги указательного пальца. Старший брат отца - Дон Львович закончил Батайское авиационное училище, стал летчиком-истребителем, совершил десятки боевых вылетов, сбил много вражеских самолетов. Несколько раз сбивали и его, однажды приземлился с парашютом на нейтральной полосе, и наши танкисты сумели отбить его у фашистов. Был ранен, награжден несколькими орденами... 3 марта 1944 года прислал матери - Марии Доновне Корецкой - моей бабушке, последнее, короткое письмо, которое заканчивалось словами: "Ну вот, милая мамулька, и все. Извини, что так мало. Время жаркое. Сейчас иду на работу. Когда услышите, что Псков и Нарва наши, знайте, что в этом есть и доля моего труда..."
Потом пришла похоронка: "Лейтенант Корецкий Дон Львович сбит в воздушном бою и пал смертью храбрых". Но отец не удовлетворился стандартной официальной формулировкой, он хотел знать обстоятельства гибели брата. Несколько десятков лет он разыскивал однополчан и фронтовых друзей Дона и сорок один год (!) спустя, узнал то, что хотел.
19 марта 1944 года 269-я истребительная авиадивизия принимала участие в большой операции. В бою над Псковским озером Дон, прикрывший собой комдива, был тяжело ранен. Он едва ли не в бессознательном состоянии тянул самолет на свой аэродром. Рядом с ним летел комдив полковник Додонов. Когда у дяди иссякли последние силы, он каким-то чудом посадил самолет на лед возле одного из островов в устье реки Великой. Рядом приземлился комдив. Он пополз к самолету брата, но было уже поздно - самолет начал уходить под лед. Дон, упершись рукой в край кабины, попытался покинуть машину - и не смог... Когда комдив подполз к полынье, он увидел на снегу оторванную руку...
Поэтому меня отец хотел назвать Доном. Но в ЗАГСе сказали, что такого имени в официальном перечне нет, и я стал Данилом. В отличие от общеизвестного варианта, почему-то с одной буквой "и". Впоследствии приходилось неоднократно пояснять, что именно так и пишется мое имя. Но даже когда обложки книг миллионы раз повторили "правильную неправильность" имени, очень часто в журналистских публикациях меня по-прежнему величают Даниилом.
РГ: Есть ли какой-то совет, наставление, данное вам отцом, которому вы следуете по жизни?
Корецкий: Фронтовая закалка в юном возрасте во многом определяла поступки и поведение отца. Он был независимым, говорил, что никого и ничего не боится. Я всегда расценивал это, как браваду, но теперь понимаю, что был неправ. Отец всю жизнь работал ночью, в его стоматологический кабинет забредали всякие люди, и после всяких дел... Он неоднократно встревал в "острые" уличные ситуации, однажды сбил с ног и задержал убегающего карманника, а вернувшись с очной ставки, возмущался идиотизмом следователя, который в присутствии преступника выяснял у него фамилию, имя, отчество и адрес... Много лет спустя я узнал, что это идиотизм не отдельного чиновника, а всей правоохранительной системы, отбивающей у порядочного человека желание оказывать ей помощь. Отец не робел перед начальством, даже весьма высокого уровня, не менял мнения в угоду обстоятельствам, все, чему он учил, было правильным... Уже недавно, побывав в Мессине, я узнал, что один из основных принципов сицилийцев - никогда не одалживаться, чтобы не попадать в зависимость. "Лучше пусть тебе будут должны, чем ты останешься кому-то должен..." - эту мудрость островитяне передают из поколения в поколение. Я очень удивился: неужели в нашей семье были сицилийцы? Именно этому замечательному правилу учил меня мой отец, а я в свою очередь внушал его своему сыну...
Книжные грезы
РГ: Данил Аркадьевич, вы писатель-миллионер (общий тираж книг Д.А. Корецкого, изданных в России, перевалил за 16-миллионный рубеж - М.С.). А какую роль сыграли книги в вашей собственной судьбе?
Корецкий: Разбирал буквы лет с пяти, к семи уже вполне прилично читал. Это мне очень нравилось, я полностью погружался в вымышленный мир, и каждую свободную минуту проводил с книгой. Пытался читать за едой и в постели под одеялом с фонариком, но родители такие вольности, естественно, пресекали. Поскольку целые дни я проводил с книгой, то в качестве наказания родители запрещали мне читать и отправляли гулять. Насколько я знаю, это единственный случай в домашней педагогике: обычно моих сверстников наказывали тем, что не выпускали во двор и заставляли читать книги.
Книги стали моей страстью на всю жизнь. Читал я их жадно, взахлеб, без оглядки на рекомендуемую возрастную группу... Литература сформировала мой внутренний мир, хотя и под специфическим углом. Помню, классе в шестом, писал сочинение о 2000 годе. Этот временной рубеж казался запредельным и я вполне искренне описал то, что представлял по фантастическим книжкам: движущиеся тротуары, роботы на улицах, полное изобилие, звездолеты, бороздящие обитаемую Вселенную… Лет через десять, понял: ничего этого не будет. А будет все, как есть: разбитые тротуары, пьяные на улицах, очереди за молоком, переполненные троллейбусы… Так и получилось, разве что продуктовое изобилие действительно наступило. Воспитанные книгами представления, сталкиваясь с реальной жизнью, еще много раз разлетались вдребезги, и до сих пор осколки таких столкновений ранят душу. Те, кто ничего не читал, лишены иллюзий, а потому не испытывают разочарований, но я им не завидую.
РГ: Так и профессию, видимо, выбрали - начитались детективов про храбрых и умных сыщиков?
Корецкий: Книги сыграли значительную роль в моем выборе профессии, во всяком случае, продолжать династию врачей я не захотел. И путь радиоинженера не выбрал. С детских лет хотел стать сыщиком или журналистом, и, в принципе, свое желание реализовал. А сын, скорее, формировался уже под моим воздействием и той микросреды, которая его окружала. Ведь я дружил со своими следователями, оперативниками, прокурорами, научными работниками… Наши дети тоже дружили между собой. Специфические темы разговоров, определенная жизненная позиция, общие взгляды… Подрастающий Аркадий, естественно, впитывал все это. Кстати, чтобы вызвать у сына интерес к чтению, я писал ему письма от имени Карлсона, который живет на крыше. Бросал яркие конверты с крупной надписью "Аркаше" в почтовый ящик и посылал малыша достать почту. Он с удивлением обнаруживал послание себе, старательно разбирал буквы, потом писал ответ.
РГ: Но теперь у вас внуки - они что-то читают?
Корецкий: Внуки принадлежат к другому поколению: телевизора, компьютера, игровых приставок. Наверное, это естественно. Книга, к сожалению, отходит на второй, а то и третий план, уступая электронным играм… Поэтому особенно приятно было, когда внук Даниил читал мой роман "Принцип каратэ", посвященный его отцу, моему сыну.
РГ: Почему именно этот роман вы посвятили сыну?
Корецкий: Увлечение карате захлестнуло нашу страну в начале 80-х. На показательных соревнованиях мастера голой рукой разбивали кирпичи и толстые доски, что производило очень сильное впечатление. Под руководством ростовского сэнсея П.Н. Ермакова я несколько лет занимался карате, хотя особых, а точнее, никаких, успехов не добился. Зато когда привел в секцию подростка Аркадия, тот с увлечением занялся экзотическим спортом. Поэтому книгу об истории становления каратэ в СССР я посвятил сыну.
Надо сказать, что Аркадий добился немалых успехов: несколько лет назад сдал экзамен на 2-й дан. Это очень высокий и, в былые годы, практически недоступный европейцу уровень. Экзамен принимал приезжающий раз в год японец-инструктор из Всемирной Федерации карате. Когда один из претендентов получил серьезную травму, первым моим порывом было немедленно увести Аркадия из зала… Но это было уже невозможно, потому что взрослый парень сам принимает решения, и отец не может подменять их своими… Оставалось смотреть, как сын сражается против двух более старших и опытных мужчин, и спина у меня была мокрой от пота, как будто я сам вел неравный поединок. Но сын выдержал экзамен. Книга "Принцип карате" переиздается до сих пор, вот только несколько слов я в ней изменил: "Сыну Аркадию, обладателю 2-го дана по карате посвящается".
РГ: Так кто вы, Данил Аркадьевич: писатель или милиционер?
Корецкий: Ну, простым милиционером я никогда не был: не таскал пьяных с улицы, не отбирал ножи у хулиганов, не сидел в засадах… Прокурорским следователем работал: осматривал места происшествий, делал обыски, проводил допросы и очные ставки, арестовывал преступников, отдавал их под суд. А милицейскую форму носил только в связи с преподавательской работой, и под ней находился научный работник - доцент, потом профессор, который еще и пишет книги. Я никогда не стоял перед выбором - книги или работа. Я просто жил. И жизнь моя состояла из двух дорог. Не хвастаясь, скажу: второго примера, когда писатель с такими тиражами одновременно является действующим профессором, основателем новой науки, председателем докторского диссертационного совета, научным руководителем 35 кандидатов наук, я не знаю.
РГ: А как начальство относится к такой разносторонности?
Корецкий: Как ни странно, положительно. Когда я писал повесть о работе "расстрельной группы" - "Привести в исполнение", то был готов к неприятностям. А получил литературную премию МВД - кстати, всего их у меня три. И медали - ведомственные, одна государственная. А главное - именное оружие, я очень люблю такие машинки. "ПМ" с именной надписью для меня дороже ордена.
РГ: Часто стреляете?
Корецкий: Пока не вышел в отставку - каждую неделю в тире. Норматив выполнял: за восемь секунд доставал оружие, приводил в боевое состояние и поражал три мишени. А в отпусках за границей пользуюсь каждым удобным случаем, чтобы опробовать экзотические виды оружия. Особенно люблю крупные калибры - 45, 375-магнум или 44-магнум. Клинт Иствуд в фильме "Грязный Гарри" бегал с таким и стрелял навскидку. В жизни с ним особо не побегаешь: весит килограмма полтора и отдача такая, будто лошадь лягается. Но интересно!
РГ: И на охоте так же лихо стреляете?
Корецкий: На охоте был лет сорок назад, еще студентом. Но там мы обычно лупили по пустым бутылкам. Правда, один раз я убил маленькую полевую птичку, инстинкт сработал. До сих пор вспоминаю - птичку действительно было жалко... Сейчас часто зовут охотиться, уже по-взрослому: кабан, лось, медведь. Но я не хожу. Отвык, да и не хочу никого убивать.
РГ: В людей вам приходилось стрелять?
Корецкий: Бог миловал. Это ведь не такое веселое дело, как в кино показывают. Сотрудник, применивший оружие, получает сильный стресс, серьезную психотравму, которая может изменить его личность на всю жизнь. Да еще прессуют его, норовят в тюрьму посадить. Рассказываю реальный случай из жизни: в Ростовский факультет Академии МВД СССР обратился следователь Северо-Кавказской транспортной прокуратуры с ходатайством о производстве служебно-уставной экспертизы. Я согласился выступить экспертом, дал соответствующие подписки, изучил несколько томов уголовного дела.
Картина вырисовалась следующая: преступник, объявленный в розыск Новороссийским УВД был задержан в Новокузнецке. Для доставления его к инициатору розыска в Новокузнецк направили спецконвой в составе сержантов Б. и Т.
Командировка на Руси рассматривается, как праздник, ибо дает возможность оторваться от опостылевшей службы, от начальства, от домашних дел и забот, от повседневной серой рутины… А праздник требуется отмечать. Что делает праздник ярким и запоминающимся, тоже хорошо известно. Сержанты выпили на двоих полторы бутылки водки. Потом Б. отправился в вагон-ресторан, чтобы "заглянцевать" все пивом. Поскольку в те годы еще не было известно, что пиво делает людей умными, красивыми, трудолюбивыми и привлекательными для девушек, как вещает сегодня реклама, то оно находилось в дефиците, и в ресторане Б. предмета своих вожделений не нашел. Зато нашел шеф-повара - здоровенного парня, который тоже находился в подпитии и, как оказалось, из-за давней драки имеет свои счеты с новороссийцами. А Б. как раз новороссийцем и являлся.
Слово за слово, как говорится, одной штукой - по столу. Б. был не кинематографическим ментом, а обычным - низкорослым, плохо обученным и мало боеспособным, к тому же в штатской одежде и без оружия. О своей принадлежности к милиции сержант ничего не сказал. Поэтому шеф-повар, не связанный никакими ограничениями, разделал его, как котлету. Как потом выяснилось, сломал несколько ребер и причинил трещину шейного позвонка, что относилось к тяжким телесным повреждениям. Избитый Б. вернулся к напарнику, после чего они, действуя крайне непрофессионально - не как представители власти, а как обычные обиженные, зато вооруженные граждане - взяли пистолеты, и пошли "разбираться". На этот раз были предъявлены красные корочки, но должного воздействия они не оказали. Упоенные сладостью победы и тем самым дефицитным пивом, шеф-повар с помощником вооружились металлическим совком и кочергой и вступили в поединок с милиционерами, вытеснили их в соседний вагон, выбили у многострадального Б. пистолет… Т. выстрелил в потолок - не помогло, прострелил шеф-повару бедро, но и это не остановило нападения. Тогда он произвел два выстрела на поражение…
Подсевший на ближайшей станции наряд милиции обнаружил в вагоне убитого шеф-повара, тяжело раненого его помощника и двух нетрезвых людей в гражданской одежде, но с оружием и милицейскими удостоверениями. Вот такая, как говорил герой недавнего, популярного сериала, "картина маслом"!
Факт смерти человека, как обычно, перевесил все другие обстоятельства. Сержантов уволили из органов, начальство и сослуживцы тут же о них забыли, как будто те по своей инициативе поехали в Новокузнецк и набедокурили без всякой связи со службой. Ни адвоката, ни юридической или моральной поддержки, ни материальной помощи - ничего!
А прокуратура предъявила им целый букет обвинений: и хулиганство, и превышение служебных полномочий, и убийство… Искалеченный Б. остался под подпиской о невыезде, а Т. сидел в следственном изоляторе и защищался, как мог. Денег на адвоката у него не было, но он оказался крепким орешком: писал ходатайства, цитировал статьи Закона "О милиции", которыми руководствовался, применяя оружие. И служебно-уставную экспертизу потребовал он.
Я дал заключение, что, хотя сержанты допустили ряд служебных нарушений, но убийства Т. не совершал. Применение оружия в отношении шеф-повара является правомерным, а в отношении помощника, возможно, имело место превышение пределов необходимой обороны. На процессе прокурор попросил для Т. 12 лет лишения свободы, но суд, опираясь на выводы экспертизы, ограничился годом, который он уже провел под стражей, и освободил бывшего сержанта прямо в зале. К условной мере был приговорен и Б. Та стрельба в поезде описана в "Антикиллере-2" и вошла в одноименный кинофильм. Но дело, конечно, не в этом.
РГ: В чем же?
Корецкий: Понимаете, каждый человек в своей жизни чем-то гордится. Так вот я - той экспертизой в первую очередь. Потому что ни теоретические изыскания, ни проекты законов, ни научные достижения не могут сравниться с судьбой конкретного человека. И это не громкие слова, а чистая правда.
Кстати, мне не раз приходилось консультировать милиционеров, применивших оружие и ставших жертвами уголовного преследования. Всегда поражало одно и тоже: начальники, направившие своих сотрудников для решения оперативно-служебных задач, всеми силами старались дистанцироваться от ситуации и изобразить, что командированные подчиненные сами по себе, хотя и с табельным оружием, оказались на месте происшествия. Нехорошо это. Некрасиво. И поднятию боевого духа сотрудников отнюдь не способствует.
Закон об оружии - реальная защита!
РГ: Почему в наше время люди все чаще стреляют друг в друга?
Корецкий: Потому что улыбаются друг другу все реже. Народ обозлен, напряжен, малокультурен и нетерпим. Телевидение насаждает стандарты агрессивного поведения, при этом уровень наказуемости таких действий все ниже, санкции все мягче. Преступность стала гораздо опасней: сожгли на костре прохожего, убивают детей, прямо в храмах расстреливают священников, подрывают поезда… Преступность объявила обществу войну. А общество вывесило белый флаг гуманизма. Преступники вооружились, законопослушных граждан разоружают. Я почти сорок лет изучаю вооруженную преступность: раньше очень редко в ход шли обрезы или допотопный "наган" с двумя патронами. А сейчас и автоматы, и гранатометы, и мины и боевые отравляющие вещества… И все делают вид, что как было, так и есть. Вроде как и делать ничего не надо.
РГ: Вы предлагаете что-то - конкретное?
Корецкий: Да многое. 11 моих предложений вошли в законодательство и подзаконные акты. Не потому, что я так сказал - просто, они реально востребованы жизнью. Пару лет назад я опубликовал монографию "Криминальная армалогия" - это новое учение об оружии, его правовом режиме, вооруженной преступности и мерах борьбы с ней. Там еще больше нереализованных предложений. Не востребованным оказался и проект закона "О правовом режиме оружия". Еще в 90-х отправил его в Верховный Совет: ни ответа, ни привета. Потом доработал документ, опубликовал в нескольких журналах, книгах… Направил в Госдуму, но опять внимания он не привлек.
РГ: Однако и вы не депутат, чтобы писать законы...
Корецкий: Но я разбираюсь в том, что пишу и предлагаю. Думаю, что все же гражданам разрешат вооружаться. И не из-за заботы об их безопасности: просто уже разработан ряд моделей гражданских пистолетов, а оружейный рынок оценивается, по моим приблизительным прикидкам в 10-15 миллиардов долларов!
РГ: Если бы ваш закон приняли, что изменилось бы в нашей жизни?
Корецкий: Не надо абсолютизировать законы, тем более, что в России они традиционно не исполняются. Но если закон принять и неукоснительно исполнять, то принципиально меняется отношение вообще ко всему. Граждане с безупречной правовой репутацией приобретают право хранить и носить короткоствольное огнестрельное оружие. Риск неблагоприятных последствий полностью возлагается на преступника. Например, если хозяин застрелит проникшего в дом постороннего человека, его действия считаются правомерными, если не будет доказана их противоправность. Если человек незаконно хранит оружие, но применяет его для пресечения преступления, то он освобождается от уголовной ответственности.
РГ: Сегодня же за это сажают!
Корецкий: Именно. Институт необходимой обороны практически уничтожен судебной практикой. Граждане не умеют защищаться, они безоружны. Лицемерно выглядит на этом фоне призыв "активней бороться с преступностью".
РГ: Что еще интересного в вашем законопроекте?
Корецкий: В нынешнем законодательстве оружие классифицируется по принципу действия: холодное, огнестрельное, газовое. Я предлагаю взять за критерий последствия применения: смертоносное оружие, убойно-травмирующее и ошеломляющее. Соответственно должна быть и разная ответственность за нарушение правового режима. Например, ответственность за ношение арбалета, ножа и газового пистолета длительное время была одна и та же. Но если газовый пистолет - пугач, игрушка, то арбалет - мощнейшее, страшное оружие, которым бесшумно за сто метров человек запросто поражается наповал. Разве можно такое уравнивать? Но законодатель пошел еще дальше по пути гуманизации, и… отменил уголовную ответственность за ношение как ножей, так и "газовиков" с арбалетами! Нормально, да?
РГ: Часто в России убивают из арбалетов?
Корецкий: Я знаю два случая. Возможно, есть и еще. Лиха беда начало...
РГ: Да ведь и герои ваших произведений потихоньку переходят на арбалеты...
Корецкий: Пока только в одном из моих романов, в сцене снятия часового, герой применил арбалет. Это оружие для детектива весьма перспективное. А в жизни они уже вытеснены системами для бесшумной стрельбы.
РГ: Сами-то вы держали в руках арбалет?
Корецкий: Держал, он лежит у меня в шкафу. Мне его подарил директор оружейного магазина, когда меня признали "Персоной года". Правда, он не боевой, а спортивный. Много лет собираюсь из него пострелять, но руки не доходят…
РГ: Какое оружие вы могли бы рекомендовать сегодня законопослушным гражданам носить или просто иметь под рукой - на всякий случай? Что-то ведь, наверное, разрешено?
Корецкий: Газовые пистолеты и электрошокеры можно отмести сразу: ни одного случая их успешного применения для самообороны я не знаю. Газовый, а лучше перцовый баллончик в кармане не помешает: он компактен, эффективен и не требует никаких разрешений. Достаточно надежны резинострелы, я предпочитаю "Осу", как самый мощный. А дома пригодится револьвер в прикроватной тумбочке, или курковая двустволка - в правом стволе резиновая картечь, а в левом - свинцовая. Хотя, что это я говорю! Она должна храниться в разобранном виде, в сейфе, отдельно от патронов, а револьвера взять и вовсе негде…
Невыдуманные истории
РГ: Фирменный стиль писателя Корецкого - уникальные, мало кому известные детали. Из них мастерски вытканы все ваши художественные произведения. Порой деталей так много, и все они кажутся настолько достоверными, что невольно задаешься вопросом: откуда у вас столь глубокие познания, скажем, об устройстве преступной структуры или лагерной жизни? Вы же "бригадиром" в криминальном сообществе не подрабатывали, срок не тянули на зоне... И тут же подробное описание разведывательной деятельности за рубежом, или розыск шпиона в Москве…
Корецкий: Ни в руководство ОПГ никогда не входил, ни в спецслужбах не работал. Преступную среду изучил неплохо, писал о криминальной субкультуре, это конечно, пригодилось. А все остальное… Встречи с интересными людьми, изучение литературы, логическое развитие ситуаций. Вот и получается достоверно.
РГ: С кем, например, из интересных людей общались? Вы могли бы назвать какие-то имена или как там принято больше - кликухи? Кто из реальных представителей преступного мира произвел на вас неизгладимое впечатление?
Корецкий: В числе моих собеседников были оперуполномоченный контрразведки "Смерш", ответственный сотрудник НКВД СССР, работавший под началом Л.П. Берия, боевой пловец, участники группы, приводившей в исполнение смертные приговоры, контрразведчики, следователи, оперативники, прокуроры и судьи. И, конечно, люди из того, противоположного мира. Многие из них вполне адекватны и очень откровенно рассказывают о том, что меня интересует. Избегая, конечно, конкретики.
Легенда Ростовского уголовного розыска - Виль Абрамович Аксель уйдя на пенсию, раскрыл около тридцати убийств, ветеран НКВД-МВД Николай Иванович Бычков работал в НКВД с Берия, ходил в немецкий тыл в составе диверсионной группы, с них "списаны" персонажи нескольких романов. Можно было еще и пару фильмов снять.
Инспектор уголовного розыска Анатолий Рублев по прозвищу "Лис" стал прототипом антикиллера Коренева. Он был не похож на супермена, но многие эпизоды его жизни вошли в роман и читатели воспринимают их, как захватывающую выдумку. К сожалению, он рано умер от инфаркта.
Старший лейтенант Д. командовал группой захвата, воевал в Чечне, его биография - Рембо делать нечего. Вдобавок - писал песни, очень неплохие для любителя, правдивые, пронзительные - мороз по коже. Поэтические упражнения очень не характерны для людей подобной профессии, можно сказать, что это уникальный случай. Рациональное и эмоциональное редко сочетаются в одной личности. Поэтому В.В.Лищук - второе такое исключение. Офицер спецслужб в прошлом, а ныне топ-менеджер крупнейшей торговой компании. Пишет книги, музыку, песни, и сам же их исполняет - явление крайне редкое в рациональной современной жизни. Я получил у него разрешение использовать многозначный куплет песни "День сурка" в качестве эпиграфа к "Антикиллеру -3":
Мальчиши Кибальчиши дают Плохишам крыши,
А те хотят повыше - совсем под облака…
Но нам уже до фени, что все мы на измене,
Теперь такое время - сегодня День сурка…
РГ : А мир криминала - его ведь пока никто не отменял?
Корецкий: Криминальные люди на меня особого впечатления не произвели. Да и разговаривал я "по душам" лишь с представителями "новой волны", в прошлом - сотрудниками милиции. С уголовниками я наобщался когда работал следователем. Мы как сидели по разные стороны стола, так и остались. Хотя был интересный случай. Общий товарищ пригласил нас с московским гостем-профессором на обед. У ресторана, рядом с огромным "Лендкрузером" нас дожидался его знакомый - полный, немолодой уже человек с несколькими безвкусными перстнями на толстых пальцах. Когда он представился, то удалось провести идентификацию: это был Н. - руководитель "братвы" одного из близлежащих городов.
От обычных застольных разговоров как-то незаметно перешли к вечной теме справедливости и Н., в качестве иллюстрации, тут же рассказал жизненную историю: "Пришел ко мне сосед - молодой парень и говорит: так мол, и так, я украл у Фомы куртку, а он узнал и требует с меня пять тысяч рублей. Денег нет, куртку я продал за полторы тысячи, объясняю ему, извиняюсь, а он стоит на своем. Что мне делать? Я вызываю Фому и объявляю: "Ты мне должен пятьдесят тысяч!" Тот повесил голову: "Можете меня убить, дядя Н., только у меня таких денег нет…" "А как же ты с этого пацана требуешь пять тысяч? У него же тоже нет!" "Так он у меня куртку украл!" "Ну и что, что украл? У него денег не было, потому и украл, вынужденно. Твоя же куртка пяти тысяч не стоит!" Подумал Фома, подумал, и говорит: "Я понял, дядя Н., что я был неправ. Спасибо, что вы меня научили…"
Все мы помнили суд царя Соломона, и сейчас на нас повеяло не меньшей мудростью, но Н. еще не закончил свои рассказы: "А один попал в аварию, ему машину помяли, он пожаловался, я послал ребят на "стрелку"… Ну, наших приехало человек тридцать на десяти машинах, и с другой стороны столько же, стоят, "трут", вдруг кто-то спрашивает: "А какой у тебя ущерб?" "Полторы тысячи". "И ты из-за полутора тысяч собрал шестьдесят человек на двадцати машинах?! И не стыдно тебе? Может, мы все скинемся по двадцать пять рублей, чтоб ты нас больше не беспокоил?" Развернулись все, и разъехались. Ему потом очень стыдно было. Тоже понял, что он не прав…"
Мы просто умилились от столь ясного понимания справедливости, и легкости, с которой она, бывает, доходит до зачерствевших сердец. Причем наш опыт и повседневная криминальная практика такие истории опровергает: сколько случаев, когда из-за копеечной аварии людей убивают или засовывают в багажник… Но и не верить Н. оснований вроде не было. Все-таки невыдуманные истории не только очень интересны, но и поучительны…
Что касается кличек и имен, то если бы я встречался с серьезными людьми и пересказывал все журналистам, то кто бы со мной имел дело? Да и вам такая информация вряд ли пошла бы на пользу. Хотя было дело, я к ним обращался за помощью, и они откликались…
РГ: Сакральные знания и усадили вас за письменный стол? И вообще - откуда в вас зуд писательства, когда и при каких обстоятельствах он стал для вас нестерпимым?
Корецкий: Зуд - это из области дерматологии. Вначале хотелось пересказать конкретные уголовные дела, потом - дать общую картину преступности и борьбы с ней, потом - философию противостояния киллеров и антикиллеров. Могу похвастать: в научной литературе несколько раз ссылались на "Антикиллер", как на источник знаний о преступности. Как будто это не роман, а научный отчет.
РГ: Как много уголовных "дел", которыми вы занимались на практике, послужили сюжетами для ваших книг? Остались "дела", о которых вам бы хотелось еще рассказать?
Корецкий: "Дел" было много, но описывать их сегодня неинтересно. Самый крупный злодей, которым я занимался в свое время - а это, напомню, были советские времена, тоталитарные, как еще говорят, так что никаких особых разгулов преступности не наблюдалось - служил начальником квартирного бюро. Он брал взятки. У него изъяли фантастические тогда деньги: где-то около тридцати тысяч рублей. Я обыски делал: один ковер на полу, другой ковер на этом ковре. Один на стене - другой на другой стене. И два ковра трубкой сложены, стоят в углах. И сервизы мы описывали, наверное, часа четыре. Открываем шкафы, а они доверху набиты дорогущим фарфором... Однако лишь 1400 рублей и две норковые шкурки нам удалось доказать, как взятку. Чиновнику влепили 12 лет. Кому сейчас это интересно? Выглядит, как мелкая шалость, причем жестоко наказанная. Но ведь тогда за кражу десяти тысяч советских рублей могли запросто расстрелять. И за повторную взятку тоже!
А первое мое "дело" связано с изнасилованием. Злодея я засадил. Хотя если бы был постарше, поумнее, делать бы так не стал. Уж больно сомнительным было то преступление с точки зрения обыденной морали. Девушка пьяная, заявилась к парню домой... Он ее, естественно - в койку, она - в отказ, он избил ее - получил три года. Но тогда я различал только два цвета - черный и белый, потому написал протест от имени прокурора, чтобы дали семь. С нынешних позиций судебной практики и три бы не дали. Такие вот издержки молодости. А может, так и надо…
РГ: О раскрытии преступлений вы рассказали в самом новом своем произведении - романе "Антикиллер-3". Там много реалистичных сцен, и красноречивый подзаголовок: "Допрос с пристрастием". Что это за допрос такой? И вообще - что такое "умение колоть"? Насколько уместно при этом рукоприкладство? Расскажите, пожалуйста.
Корецкий: В профессиональных кругах так называют допрос на результат: не просто формальная регистрация ответов допрашиваемого, а получение искренних, правдивых показаний. Именно так работает мой герой подполковник Коренев по прозвищу Лис. В книге он подробно объясняет, почему, вопреки закону, следователь не должен быть беспристрастным, ибо беспристрастие сродни равнодушию... Что касается следователя Корецкого, то я всегда работал с пристрастием, но рукоприкладство заменял психологическими комбинациями и тактическими приемами. В результате подозреваемый часто приходил к выводу, что лучше дать чистосердечные признательные показания. А если все же запирался, то получал "на полную катушку". Все в рамках закона. Правда, и следователи и судьи раньше относились к делу совсем не так, как сейчас...
РГ: Как это?
Корецкий: Безразличия не было. И тени его быть не должно, когда раскрываешь преступление. Только тогда что-то получится.
РГ: Из тех, кого вы сажали, с кем-то встречались после?
Корецкий: Из тех, кого сажал, нет. Но один интересный случай запомнил навсегда. Внештатный инспектор квартирного бюро подозревался в том, что составил фиктивный акт обследования жилищных условий за две бутылки коньяка. Так случилось, что допрашивать его пришлось 9 мая. Тогда это еще был рабочий день. Вызвал его, и вдруг он заявляет: "32 года назад в этот день я сидел перед следователем гестапо..." Ну, я молодой, вспылил: "Что за сравнения?! - кричу. - Сейчас позвоню и будете сидеть перед следователем КГБ!" С такими вещами тогда не шутили, он сразу тон сбавил. Говорит, оправдывается: "Я, правда, воевал летчиком. Мой самолет немцы сбили, я попал в плен и 9 мая 1943 года меня допрашивал следователь гестапо". Тут до меня дошло, наконец, что передо мной помимо прочего сидит реальный участник Великой Отечественной войны и, судя по невольному воспоминанию, один из ее героев. Мне стало не по себе. При этом я понимал, что мой герой те две злополучные бутылки самым естественным образом заглотнул и закусил какой-нибудь карамелькой. На вид - типичный алкоголик: нос красный, разбухший, руки трясутся... И акт фиктивный он, ясное дело, составил. Но пара бутылок хоть и мелочь, но взятка. Года три мог получить по тем временам. И хотя я пацаном еще был тогда, однако сообразил что к чему, правда, и от морали не удержался: "Вот вы - боевой летчик, а замарались с ног до головы. Не стыдно? Подумайте об этом". А дело против него прекратил, за малозначительностью...
И вот года через три еду в троллейбусе, подсаживается бодрый мужичок в форме летчика гражданской авиации: "Не узнаете?" Называет свою фамилию - со мной шок: невероятные метаморфозы произошли с человеком! Носик белый, только прожилки синеватые остались, выправка боевая… "Я же понимаю, - говорит, - что вы могли меня за две несчастные бутылки коньяка упечь в тюрьму. Вот не знаю теперь, как и благодарить…" А ведь действительно, тогда роли не играло: две бутылки или тысяча рублей - факт взятки доказан и все, тюрьма. А если ты эти две бутылки взял в два приема, то вторая - уже повторная взятка. Там санкции от 8 до 15 лет. Особо с этим никто не шутил… Оказалось, что после нашего разговора 9 мая летчик проявил свой недюжий характер и решительно бросил пить, ушел из квартирного бюро, подучился и стал работать в наземных службах гражданской авиации. Такой встречей я был очень доволен.
РГ: Но теперь вы еще и писатель. Вам часто доводится сталкиваться с героями своих романов или, скажем так, их прототипами?
Корецкий: С милиционерами, следователями, бойцами СОБРа, ОМОНа - постоянно. Я же преподаю многим из них криминологию и профилактику преступлений. Однажды один подполковник рассказал, что использовал на практике оперативную комбинацию, описанную в "Антикиллере" и получил положительный результат. Мне было очень приятно.
В "Пешке в большой игре" я описал работу, взаимодействие и некоторую конкуренцию спецслужб. После этого меня пригласили в воинскую часть военной разведки, показали территорию, провели встречу с личным составом, накрыли стол. До сих пор храню подарок - часы с летучей мышью на циферблате... А недавно ограниченным тиражом вышла книга поэзии "Ходит ли муза в разведку". Очень интересная книга. Вместо фамилий у авторов-разведчиков указаны только инициалы. И стихи очень искренние, а многие - просто высокопрофессиональные. Мои стихи туда тоже включили, в разделе "Друзья разведки". Я познакомился с некоторыми авторами, пообщались - очень интересные и талантливые люди. Причем, совершенно особые: цельные, убежденные, патриотичные! Такие редко встречаются в жизни... Меня наградили почетным знаком ГРУ. Теперь у них другой символ - гвоздика. Хотя бесстрашная летучая мышь, летящая над землей и все видящая в темноте, мне нравилась больше. Но дело не в символах. Мне было приятно, что эти люди воспринимают меня, как серьезного человека. А это очень важно. Абы с кем они за стол не сядут и по душам говорить не станут.
РГ: Вы отслеживаете события, которые происходят сегодня в преступном мире? С помпой не так давно проводили всемогущего Япончика в мир иной, но кто-то ведь занял его "свято место"? О каких-то криминальных разборках поползли в связи с этим слухи... Вы отслеживаете такие моменты, вас это интересует? Знаете, кто с кем там сегодня воюет или собирается воевать, и как это может отразиться на обществе в целом?
Корецкий: Криминальную "кухню" знает ограниченный круг лиц, и они не высказывают дурацких предположений, которые наводнили в последнее время газеты и журналы. У меня, естественно, такой информации нет. А если бы и была, то я бы ее держал при себе.
Я - за жесткие методы
РГ: Но вот кавказцам вас точно любить не за что - описывая их "подвиги" в своих романах, вы с ними не церемонитесь... Предлагаете применять к ним их же меры…
Корецкий: Не кавказцам, а кавказским бандитам. Но, как говорил Бунин: "Я не червонец, чтобы всем нравиться". А предлагаю я - и в романах, и в научных трудах - адекватные меры противодействия терроризму. Например, встречный захват заложников. Тут я не придумал ничего нового. Но читаю нужным, пропагандировать исторический опыт, например, тактику генерала Ермолова. Принцип коллективной ответственности хорошо понимают на Кавказе - именно на нем основан сдерживающий горячих горцев институт кровной мести. Так почему бы не собрать родственников террористов и не запустить их в зал Норд-Оста или в Бесланскую школу? Пусть идут в заминированный школьный спортзал и уговаривают родственников сдаться. Я весьма сомневаюсь, что даже зомбированный смертник взорвет бомбу, если рядом стоит не чужой человек, а его отец и мать.
РГ: В таком случае вас легко обвинить в призыве уподобиться террористам...
Корецкий: Много раз обвиняли. Правда, сейчас обвинений стало меньше, зато голосов поддержки все больше. Потому что это законные действия в рамках института крайней необходимости. Статья 39 УК гласит: "Не является преступлением причинение вреда охраняемым законом интересам... для устранения опасности, непосредственно угрожающей интересам личности..." К тому же, вспомним поговорку: когда говорят пушки, законы молчат... На войне УПК не действует. Если боевики полностью игнорируют законы и цивилизованные способы решения конфликта, а мы пытаемся опереться на нормы уголовно-процессуального права, значит, мы играем на другом поле, с которого преступников не достать. То есть, мы поступаем неразумно и нелогично, даем им фору, поддаемся и, в конечном итоге, проигрываем.
РГ: Тем не менее, террористы, того же "Норд-Оста" и последовавшего за ним Беслана получили свое…
Корецкий: Да, здравый смысл начал побеждать при определении мер борьбы с террористами. Судебные процедуры тут не годятся. Оперативно-боевые операции - вот лекарство от терроризма. Ликвидирован Хаттаб, Басаев, Масхадов, десятки других лидеров бандитского подполья. В Катаре взорван один из лидеров чеченских террористов Яндарбиев. Скорей всего это сделали его подельники. Но объективно, это полезный для борьбы с террором акт. Возможно, Закаев в Лондоне и Удугов в Турции задумаются, наконец, о вечном...
Но как укладывается в криминальные реалии сегодняшнего дня фактическая отмена смертной казни? На фоне взрывов жилых домов, самолетов, массовых убийств детей, охоты на милиционеров на Кавказе! Где логика, где разум? Поверьте моему опыту работы в правоохранительной системе, страх смерти - главный сдерживающий фактор для преступника! Почему Конституция и Уголовный кодекс предусматривают смертную казнь, но за самые гнусные и бесчеловечные злодеяния никого не расстреливают? Ведь Конституция - правовой акт высшей юридической силы, второй по значимости это кодифицированный Федеральный закон - УК РФ! Они не может быть отменены ни Указом Президента, который по юридической значимости находится ниже, чем любые Законы, ни постановлением Конституционного суда. И все же, высшая мера не исполняется. Кому это выгодно? Ясно, преступному миру. Все правозащитники говорят: вот надо бороться за права человека, кодекс сделали уголовно-процессуальный как за границей. Я считаю это идиотизмом…
РГ: Полагаете, что главный неуспех борьбы с преступностью - в законах?
Корецкий: Нет, главное - в практике исполнения. Законы всегда были хорошими, даже старый уголовный кодекс 1960 года вполне бы сгодился. Ну, не было там статей о компьютерных жуликах, не упоминалась организованная преступность... Сейчас статьи про то и другое есть, а где уголовные "дела"?
РГ: Заказные убийства не раскрываются!..
Корецкий: Заказных убийств вообще не может существовать при нормально работающей правоохранительной системе. Потому что, как только совершается заказное убийство, сразу же обозначается фигура, которой это убийство было выгодно. Раньше, если выявлялся человек, на которого могли только подумать, что он совершил убийство кого-то, так он бы возможную жертву охранял. Лично. Пушинки б сдувал, только бы случайно кирпич на голову не упал, и на него не подумали. А теперь: да и фиг с ним, пусть думают... Вот, у меня в "Антикиллере-3" некие бизнесмены пожелали приватизировать порт, а мэр города возражал. Его застрелили. Через два месяца порт приватизировали. Так вот того, кто приватизировал, надо сажать на детектор лжи, делать ему укол "сыворотки правды", получать показания, судить и давать пожизненное заключение, как минимум. Пару раз сделать так, и заказные убийства в стране исчезнут.
РГ: Что такое "сыворотка правды"?
Корецкий: Есть специальные препараты, которые подавляют волю и способствуют... даче правдивых показаний.
РГ: Разве применять их в нашей стране разрешается?
Корецкий: Запрещено, конечно. Но я бы сделал специальное дополнение по этому поводу в уголовно-процессуальный кодекс: с санкции суда, после положительной реакции на "детекторе лжи", по особо тяжким преступлениям, с участием врача... О-о-о! Сколько преступлений спрофилактировала бы эта мера! Но ее никогда не примут. Ведь был же у нас проект закона по борьбе с организованной преступностью. Прекрасный проект, где специальные органы милиции, специальные прокуроры, специальные суды осуществляют борьбу с весьма специфичным и крайне социально опасным явлением - организованной преступностью. По западному образцу. Но этот закон успешно провалили.
РГ: Кто?
Корецкий: Не враги-империалисты, естественно.
РГ: В своих книгах, а также публицистических выступлениях вы неоднократно провозглашали себя сторонником "жестких и понятных методов". Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду?
Корецкий: Что тут пояснять… Убил ребенка какой-то негодяй, а его повесили за ребро на площади. Наворовал чиновник миллиард долларов, а у него все отобрали и самого послали отрабатывать ущерб в каменоломни Салехарда. Жестко, ясно, понятно и справедливо. Излагаю с небольшим перехлестом для обострения. Не обязательно за ребро вешать: можно конями разорвать.
Чем Каин убил Авеля?
РГ: Интересно, как реагируют на ваше увлечение сочинительством на основной милицейской работе - в институте МВД, где вы преподаете?
Корецкий: У нас часто опрашивают слушателей по качеству лекций, которые им читают. У меня рейтинг где-то 4.90-4,99 балла из пяти возможных. По этому поводу мой друг, поэт Эдик Барсуков, написал такие стихи:
"Курсанты - шустрые мальчишки,
В них пыл школярский не утих.
Они твои читают книжки
На скучных лекциях твоих".
После лекций ко мне частенько выстраивается очередь - подписывать мои книжки. Я никому не отказываю.
РГ: Вы располагаете сведениями о том, что ваши книги читает высокое милицейское начальство - например министр внутренних дел или кто-то из его заместителей, тот же начальник управления области? Доводилось ли вам обсуждать с кем-либо из них свои произведения, получать какие-то отклики?
Корецкий: У меня два диплома лауреата Премий МВД СССР, подписанные В. Бакатиным, один - Премия МВД России, подписан В. Ериным, С. Степашин в свое время признавал меня "Лучшим по профессии", Б. Грызлов наградил именным оружием. Так что, министры меня знают. Но книги со мной не обсуждали. Может, оно и к лучшему. Во всяком случае сотрудники, которые "пашут" на "земле", мое творчество признают.
РГ: Вы Бога боитесь?
Корецкий: Крестился я в 33 года, в советские времена, тайно. Тогда за такое вполне могли выгнать из органов. Но тема эта настолько интимная, что болтать языком по этому поводу, мне кажется, неприлично.
РГ: Интересно, а как вы относитесь к тому, что в последние годы в местах лишения свободы стали строить часовни и даже возводить полноценные храмы. Вы верите в искренность веры зеков?
Корецкий: К храмам я всегда отношусь прекрасно. А вот что касается веры зеков... С одной стороны посмотришь - вроде все там теперь верующие. А как заглянешь в "дела" - что эти люди творили на воле - волосы дыбом. О каком человеколюбии может быть речь?.. Раньше, как только преступника приговаривали к смертной казни, так он тут же становился верующим. Евангелие в камеру просил передать, молитвы учил, крестился перед иконкой. Даже начинал чего-нибудь сочинять, например, стихи... Сразу. Но если вдруг смертную казнь отменяли, неофит обо всех благих своих помыслах просто забывал. Мне один надзиратель описывал, как он нашел общий язык со смертником. Тот каялся, мышек жалел, стихи писал, в Бога верил, а потом его помиловали. Перевели из камеры смертников в общую. Воспитатель по старой памяти зашел побеседовать по душам, а зек ему - да пошел ты…! И послал по известному адресу. Тот очень переживал. Так что вера, если была в человеке, то и на зоне осталось. А обретенная по обстоятельствам, когда человека крепко прижали, мне кажется ненадежной.
РГ: Как полагаете, каков век детектива? Когда закончится повальное увлечение сыщиками и ворами?
Корецкий: Детектив никогда не умрет. Потому что вся жизнь человеческая - детектив. Первое описанное тяжкое преступление - это убийство Каином Авеля в "Ветхом Завете". Указаны и место преступления - поле, и мотив - зависть. И только со способом полный туман. Сказано: Каин восстал на Авеля и убил его.
РГ: Чем, кстати, убил-то?
Корецкий: Я специально это анализировал. Убить брата голыми руками Каин не мог. Потому что голыми руками, если никто из двоих не больной, не ослабленный, это сделать нереально. Даже задушить человека не просто: нужны навыки. А там поле - камня не было, ветки тоже, дротика или меча у Каина быть не могло, потому что он не принадлежал к сословию воинов. Единственное объяснение, что орудием убийства стал нож. Грубо выкованная полоска металла, которым они распускали сыр, резали мясо и, вот, при случае, Каин убил Авеля. Такое я сделал умозаключение.
РГ: Есть, по-видимому, и другие?
Корецкий: Если бы не этот нож, то Авель был бы жив. Оружие - единственный предмет материальной культуры, который противоречит развитию человечества. Этим, кстати, объясняется завораживающее воздействие оружия на людей. Когда я описываю личность вооруженного преступника, то понимаю: у человека особый склад ума, навыки, продиктованные умением обращаться с оружием. У меня тоже это есть, только я не преступник… Но если бы я был преступником, то, наверное, стал бы вооруженным преступником. Потому что еще студентом юрфака задумался о проблеме ношения холодного оружия без разрешения - кастетов всяких, финских ножей. Я подумал: разве на кастет и финский нож можно выдавать разрешения? Этой теме была посвящена моя первая статья для правового журнала, которую опубликовали через 15 лет. С тех пор привычка писать "в стол" меня не смущает.
300 евро за выстрел
РГ: Что интереснее, как вы думаете: ваши романы читать или смотреть? Сколько фильмов снято и снимается сегодня по вашим произведениям? Расскажите о них.
Корецкий: Сейчас готовятся к постановке "Атомный поезд" и "Рок-н-ролл под Кремлем" - это будет 20-серийный телевизионный фильм. Сняты и прошли по экранам "Антикиллер", "Антикиллер-2", "Оперативный псевдоним", "Код возвращения", "Секретные поручения", только что вышел "Антикиллер ДК".
РГ: Съемки кино - особая песня, наверняка далеко не все идет по сценарию. Вас, как автора, это раздражает или бодрит?
Корецкий: Вообще-то я - человек спокойный и на многое реагирую, как на улыбку судьбы. Помню, снимали мы с режиссером Игорем Талпой, прекрасным актером Александром Дедюшко - к большому несчастью так рано покинувшими этот мир - телесериал по моему роману "Оперативный псевдоним". Начали, понятно, в Ростове-на-Дону. На Богатяновке нашли захолустный дом, как у меня описан, такой же двор гнусный... Заплатили женщине деньги, чтобы у нее в квартире снимать. За это ее возненавидели все соседи: народ небогатый, испитый, завистливый и злой. Саша Дедюшко в первых кадрах играл бомжа. Отрастил щетину, прикид соответствующий образу… Вечером они с помрежиссера зашли в магазин - за продуктами на ужин. Продавщица актера в гриме увидела, и в крик: "Иди отсюда, зараза!" увидела, значит в нем бомжа... Потом снималась сцена в настоящей чебуречной. А у входа сидит на корточках настоящий бомж и... лает на собаку. Собака на него, оба заливаются.
Увидел нашего актера, встал, поздоровался за руку, как со своим. Дедюшко говорит: "Здорово, братела! Рубен у себя?" А тот почесал затылок: "Да хрен его знает!" Очень естественно получилось, а Рубен - это персонаж нашего фильма... Если бы сходу все сняли, получилась бы достоверная сцена.
РГ: Преступный мир как-то на ваши съемки отреагировал?
Корецкий: Как без них... Мы на ресторан, который был на ремонте, повесили вывеску "Чебуречная", и занялись интерьером. Подъезжают на джипе братки: "Ну, что, чебуреки собираетесь продавать?" "Да", - ответили им не очень уверенно. "Надо бабки платить, - говорят. - Наша территория".
РГ: Жизнь, как в ваших романах?
Корецкий: Что лишний раз подтверждает их достоверность. Ту "Чебуречную", по сценарию, нужно было взрывать. Вот бандитам и говорят: "За бабками приезжайте завтра, часика в три". Взрыв как раз на это время назначили. Уж не знаю, подъезжали они или нет, там милиция все оцепила. Но взрыв получился что надо: пламя из окон, крики ужасные…
РГ: Однако, действие вашего романа "Оперативный псевдоним" проходит не только в Тиходонске…
Корецкий: И наш фильм снимали не только в Ростове. О чем, конечно, пришлось пожалеть. Тут практически все делалось из уважения ко мне - даже улицы перекрывали… А в Москве пришли в магазин телевизоров, в зале пустяшная съемка на полчаса: платите пять тысяч долларов! Обратились в другой магазин, так там уже семь требуют. В третьем месте говорят: "А вы покажете крупным планом наш интерьер наружный?" Режиссер этого не мог обещать - фильм монтируется, изменяется… "Хорошо, - говорят, - оставьте в залог пять тысяч долларов. Если в кадр магазин попадет, то мы деньги вернем, а если нет - не обессудьте".
РГ: Пять тысяч долларов - другими суммами в Москве не оперируют?
Корецкий: Похоже. Меньше пяти - нет разговора. Пришли в Манеж, что будете снимать? Да вот один герой другого немного взорвет... Убийство в Манеже? Да вы что? Такая реклама нам не нужна. И выставили нас… Потом надо было взорвать микроавтобус возле жилого дома. Пошли к властям, а чиновники чуть ли не в крик: "Вы что, сумасшедшие?! Народ от "Норд-Оста" отойти не может… Подумайте головой". Сценарий пришлось переписывать. Теперь герой выходит из дома, куда-то бежит, за ним долго гонятся. Наконец, забегает в Ботанический сад - только там разрешили взорвать автобус.
РГ: Москва для съемок кино оказалась самым дорогим городом?
Корецкий: Нет, все-таки Ницца. Там требовалось запечатлеть перестрелку, в которой участвуют семь человек. Местные власти назвали условия: 300 евро за один холостой выстрел. Но нам-то для достоверности сцены надо хотя бы по одному магазину каждому отстрелять! Умножили 7 на 8, а потом на 300. Итого - 16 800 евро за одну перестрелку?!
РГ: Заплатили?
Корецкий: Сняли бесплатно - в Москве. По сценарию все должно было происходить на вилле Лазурного берега Франции. Потом перенестись на набережную. И тут режиссер Талпа догадался, что в Ницце безлюдной набережной ночью быть не может - там люди все время гуляют. Поэтому перестрелку сняли в какой-то промзоне на окраине Москвы, а уже следующий кадр - раненого тянут к морю - на Лазурном берегу.
РГ: Что означает "ДК" в названии третьего "Антикиллера"? В конце Гоша Куценко от себя презентует книгу "Антикиллер", где автор обозначен инициалами "ДК". Получается, что он и есть Данил Корецкий
Корецкий: Это и для меня большая загадка. У "Антикиллера" один автор - я. А тут действительно создается аллюзия, что автор кто-то другой. Я, честно говоря, не понял, в чем тут "фишка".
РГ: Ваше впечатление от фильма: все ли в нем созвучно идеям книги? И при чем тут "любовь без памяти"?
Корецкий: Впечатление двойственное. Если ни о чем не думать и просто смотреть, без памяти, то все здорово! Высокий бюджет, отличные саундтреки, головокружительные сьемки, хорошая игра актеров, брутальный Гоша Куценко, которого я люблю. Но если память все-таки включить - ничего не понятно! Мой Лис - твердый, цельный оперработник угрозыска, профессионал, который хитроумными комбинациями срывает криминальные планы. А что в картине? В начале происходит взрыв у банка. Оказывается, что в результате со счетов пропали сотни тысяч долларов. Какая связь между этими событиями - непонятно. Ну, ладно, разберемся позже. А где же Антикиллер Лис? Оказывается… лежит в психбольнице, время от времени бросаясь головой в стену, на которой нарисовано море. Он называет это "скупнуться". Плохи у него дела, бедолаге еще лечиться и лечиться. Но его призывают искать пропавшие деньги. Что найдет бедный психбольной, который должен жить на таблетках? Опять непонятно. С красоткой из банка он едет к важному клиенту и безмотивно устраивает скандал с ним, переходящий в перестрелку. Летят гильзы, падают трупы. Из-за чего? Какова цель этого боя? Я не понял. Никакой логической основы эти действия не имеют. Но картина крутится дальше. Скрываясь после перестрелки, Лис натыкается на засаду, укрепленную, как линия Мажино. Кто поставил эту засаду и зачем - загадка. Понятно, что враги. Но какие? Откуда они узнали, что сумасшедший Лис устроит стрельбу, как успели подготовиться? Опять загадка. Но не последняя. Отправившись в жуткого вида туалет, сотрудница банка - рафинированная красавица, получившая образование в Англии, находит там бутылку дорогого коньяка и, сидя "на толчке", жадно пьет из горлышка. Странно: леди обычно так себя не ведут. Но необычная леди на этом не останавливается и там же, в крайне антисанитарных условиях… занимается любовью с бедным Лисом. Остается пожать плечами: "Всякие леди бывают..." Но туалетная тема продолжает развиваться: появляются киллеры! Помочившись с двух метров в лицо целящемуся из пистолета налетчику, Лис сбивает его с ног и убивает ударом фаллоимитатора в глаз. Здорово, конечно, хотя как-то странновато. Но можно позавидовать физиологическим возможностям организма героя и его изощренности. Надо сказать, что молодые зрители приняли премьеру с восторгом. Я понял, что не следует придираться к мелочам...
РГ: Чего ждать в ближайшее время вашим читателям? На что надеяться?
Корецкий: Надеяться надо всегда на лучшее. А ждать… В начале года выйдет приключенческо-фантастическая повесть "Отдаленные последствия". Две книги в работе, думаю, они увидят свет в первом полугодии. И еще с десяток сюжетов ждут воплощения. Да и жизнь постоянно подкидывает новые...
Корецкий Данил Аркадьевич родился 4 августа 1948 года в Ростове-на-Дону в семье врачей. После школы закончил радиотехнический техникум, затем юрфак РГУ.
Службу в правоохранительных органах начал в должности следователя районной прокуратуры, потом работал в Центральной Северо-Кавказской лаборатории судебной экспертизы. С 1980 года по настоящее время - на преподавательской работе в Ростовском юридическом институте МВД России. Доктор юридических наук, специалист в области криминологии (автор более 210 научных трудов и 11 предложений, вошедших в законы и практику, разработчик альтернативного законопроекта "О правовом режиме оружия").
За перо взялся в двенадцать лет, первые произведения писал для себя и друзей - "в стол". Все они стали потом популярными книгами. Сегодня суммарный тираж детективов Д.А. Корецкого перевалил за 16 миллионов экземпляров. Трижды лауреат литературных премий МВД СССР и МВД РФ. Лауреат высшей юридической премии "Фемида".
Счастливо женат. Супруга Анна Вячеславовна по образованию радиофизик и умелая хозяйка. Сын Аркадий доктор юридических наук, Федеральный судья. Внук Даниил Аркадьевич, учится в школе, внучка Настя собирается в первый класс, а внучка Арина только учится говорить.