Поделиться
Чем оборачивается чиновничий произвол? О всесилии номенклатуры и ее последствиях ведут речь член президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский и заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков.
Правила от номенклатуры
Михаил Барщевский: Подавляющее большинство законов, принимаемых Государственной Думой, вносится правительством. А почему мало принимается законов по инициативе депутатов?
Геннадий Гудков: Правительство ревниво относится к депутатским инициативам. Нередки случаи, когда депутатские инициативы отклоняются, потом правительство, а раньше этим грешила администрация президента, выходят с той же самой инициативой. Так было, например, с законом о программе защиты свидетелей, внесенным депутатами.
Барщевский: А почему от субъектов Федерации ничего не принимается?
Гудков: Есть две причины. С одной стороны, субъекты Федерации зачастую выдвигают свои законодательные инициативы в популистских целях, иногда на эмоциях. И они не очень хорошо проработаны технически. С другой - у этих законопроектов нет толкачей, людей, которые будут ходить по комитетам и доказывать, что это надо.
Барщевский: А какое практическое значение имеет мнение оппозиции сегодня?
Гудков: К сожалению, сегодня оппозиция только бьет цитатой. Это единственный инструмент и оружие оппозиции.
Барщевский: Что значит "бьет цитатой"?
Гудков: Поднимает волну, шум. Даже управляемые властью СМИ частично все равно реагируют. Когда власть пытается избежать острой дискуссии, она прислушивается к позиции других политических партий. Это произошло, кстати, на недавнем заседании Госдумы при рассмотрении семнадцати законопроектов о судьбе вкладчиков Сбербанка, потерявших деньги в 1991 году. Минфин внес столь вздорный закон, что правительство само пошло на его отклонение. К сожалению, ни один канал, ни одна газета не осветили бурные и, я бы даже сказал, неприятные для власти выступления.
Барщевский: Ты член "Справедливой России". Как ты определишь коротко принципиальное отличие твоей партии от "Единой России"?
Гудков: У нас, может быть, пока еще не полностью, но уже существует современная политическая структура. В отличие от "Единой России", которая является неким иерархическим, полугосударственным механизмом, мы имеем черты настоящей партии.
Барщевский: Я в свое время сформулировал, что "Единая Россия" - это механизм управления страной. А еще отличия есть?
Гудков: В "Единой России" собрана большая часть в прямом смысле этого слова российской элиты, но не она определяет правила игры. Она вынуждена принять правила, установленные достаточно узким слоем номенклатуры. В России традиционная привычка подчиняться барину была усугублена уже в советское время, когда все старались не плыть против течения.
Барщевский: А для вас, "справороссов", Миронов разве не есть тот же самый барин?
Гудков: Нет. У нас решения, которые предлагает Миронов, могут быть отменены, если в результате дискуссии побеждает другая точка зрения. Не слышал о подобном в "Единой России".
Барщевский: Значит, в "Справедливой России" существует внутрипартийная демократия?
Гудков: И внутрипартийная демократия, и внутрипартийная борьба. Существуют определенные, не антагонистические противоречия, на региональном уровне ведется даже достаточно серьезная политическая полемика.
Униженные и раздраженные
Барщевский: Ты зампредседателя Комитета по безопасности. А какие основные опасности есть в России?
Гудков: Главная опасность - это неэффективное управление. Мы все время поднимаем Россию с колен, пытаемся догнать Португалию, два десятка лет говорим о необходимости борьбы с коррупцией, нищетой, бесправием...
Барщевский: Проблема управления. Что еще?
Гудков: Вторая проблема - это ориентированность значительной части высокопоставленной элиты на Запад. Очень существенная часть власть имущих не связывает свое будущее с Российским государством. Они не просто деньги размещают на Западе, они вкладывают их в активы, в недвижимость, развивают там бизнес, перевозят туда семьи. Мои знакомые финансисты, знающие ситуацию несколько лучше, говорят, что, кроме дипломатического паспорта, нескольких костюмов, смены рубашек и галстуков, эти люди в России ничего не имеют. Я в этом убедился совсем недавно, побывав в Монако. Проехав по югу Франции, пообщавшись с людьми, которые учатся там в бизнес-школах и престижных университетах. Когда они называют фамилий детей и родственников людей, которые работают в Белом доме, Госдуме, других государственных учреждениях, получается очень солидный список.
Третья проблема - это серьезный социальный дисбаланс. У нас сегодня бедные люди не только по доходам сильно отличаются, но и по качеству морально-психологической обстановки, в которой они живут. Их постоянно унижают: в ЖЭКе, милиции, суде, других коридорах власти. Это порождает различные радикальные теории и идеологии, которые начинают серьезно вторгаться в нашу жизнь. Например, в одном хорошо известном мне патриархальном городе, где никогда не было никаких национальных и социальных конфликтов, сейчас все это появилось. Я разговаривал с руководителем ФСБ, они пребывают в очень озабоченном состоянии, поскольку у них не хватает сил контролировать все эти "-измы", появившиеся на территории, абсолютно не вызывавшей раньше никакого беспокойства.
Барщевский: Ты считаешь, причина в том, что униженные люди становятся экстремистами?
Гудков: Если мы принижаем людей, то появляются свои идолы. Задетое достоинство очень болезненно, и поэтому оно впитывает всякую заразу. От этого у нас эти ваххабизмы, нацизмы и фашизмы.
Чиновники идут в рост
Барщевский: Как обуздать мелких чиновников и бытовую коррупцию?
Гудков: Никак, пока мы не избавимся от коррупции внутри власти. Коррупция начинается с верхов, и никогда вороватый начальник не сможет иметь честных подчиненных - они всегда будут следовать его примеру. Обогащение сегодня безопасно - нет никакого контроля. Естественно, обогащение стало нормой жизни для миллионов чиновников, которые имеют в своем распоряжении властные полномочия.
Барщевский: А почему у нас такое количество чиновников вовлечено в экономику?
Гудков: Как только мы сформировали новую номенклатуру, стилем страны стало бюрократическое управление. Число чиновников растет очень быстро. Когда я пришел в Думу, тогдашний премьер заявил, что у нас всего один миллион четыреста тысяч чиновников. А через несколько лет другой премьер сказал, что "не следует преувеличивать рост чиновников, у нас их всего миллион восемьсот семьдесят тысяч". Причем у нас очень лукавая статистика, которая не учитывает в качестве чиновников, например, силовиков.
Барщевский: Более того, она не учитывает в качестве федеральных чиновников тех, кто работает в территориальных органах.
Гудков: Число региональных чиновников еще быстрее растет. Бюрократизации не избежало ни одно ведомство. Численность бюрократов выросла даже в силовых ведомствах. Например, в Советском Союзе число генералов было в десятки раз меньше, чем в России.
Барщевский: Я вчера узнал, что у нас количество офицеров в МВД в полтора раза больше, чем рядовых.
Гудков: Этого не случилось бы, если бы мы численность МВД привели в соответствие с мировыми нормативами. В США полицейских в четыре с половиной раза меньше. Там 850 тысяч полицейских на 318 миллионов населения. У нас милиционеров 1,4 миллиона на 140 миллионов населения, и это без учета вневедомственной охраны. А в Европе полицейских в 8-10 раз меньше, чем у нас. Мы расплодили огромное количество чиновников, повесили их на бюджет и лишили возможности получать приличную зарплату.
Барщевский: Как тебе идея выборности региональных прокуроров?
Гудков: Мы разговаривали с Юрием Яковлевичем Чайкой по этому вопросу. Он предложил интересную схему, которая, я считаю, имеет право на жизнь. Если прокурор выдвигает несколько кандидатур, и в этом списке будет действующий прокурор, сессия депутатов примет объективное решение. Можно, кстати говоря, по этому пути пойти и с руководителями МВД.
Барщевский: Это недавно высказанная мной идея: выбирать начальников региональных отделений УВД прямым голосованием населения из числа кандидатов, предложенных министром.
Гудков: Не обязательно министром. Может быть, на муниципальном уровне это будет начальник УВД. Вопрос об участии населения в голосовании дискутируется.
Барщевский: Если голосует сессия, то выбор делает региональная элита. И рука руку моет. Как ты считаешь, можно реорганизовать МВД? Нужно ли?
Гудков: Нужно. Уже 9 лет предлагаю конкретные поэтапные планы. Первое - инвентаризация функций, исключение параллельных, избыточных. Сокращение полномочий МВД до необходимых для борьбы с преступностью. После этого - сокращение численного состава, на мой взгляд, процентов на 40-50 без уменьшения бюджета. Высвобождающиеся средства направляем на заработную плату, социальный пакет, улучшение условий труда. Дальше проводится чистка кадров. Затем нужно установить за ведомством полноценный прокурорский и гражданский контроль. Тогда у нас появится компактный, профессиональный, хорошо оплачиваемый, оснащенный, престижный МВД, который будет сосредоточен именно на борьбе с преступностью.
Государственная Дума
103265, Москва, улица Охотный Ряд, дом 1
E-mail: stateduma@duma.gov.ru
Отдел по работе с обращениями граждан (приемная Государственной Думы, 103265, Москва, улица Моховая, дом 7)