Поделиться
Что может быть лучше в День влюбленных, чем послушать скрипки и пение соловья?
Тем более, если у соловья есть имя - Хосе Каррерас, и его выступление сопровождает великолепный итальянский струнный квартет Nuovo Quartetto Italiano. Тем более, если репертуар испанского соловья состоит из песен о любви на разных языках, в том числе и на французском, если он поет серенады, и если среди слов исполняемых им арий то и дело встречаются самые красивые женские имена.
Хосе Каррерас, который вообще не часто разъезжает с концертами, а уж в последнее время тем более, был ожидаем российской публикой трижды в течение прошедшего года. Два концерта, один из них в Московском международном Доме музыки анонсировались, но певец так и не приехал. Третья попытка ожиданий не обманула. Несмотря на сильный снегопад и скользкие дороги, концертный зал в Барвихе был заполнен. Минут за пятнадцать до начала в кассах осталось всего четыре билета - по двадцать (позади) и тридцать (впереди) тысяч рублей. Дамы, среди которых, кстати, было очень много в интересном положении (вот она - любовь!) в этот незабываемый вечер предпочитали красный цвет. Видимо, именно он у них ассоциировался с Испанией и со страстными чувствами. Официанты подавали гостям холодный томатный суп гаспаччо в специальных рюмочках - тоже, видимо, Испанией навеяло.
Первое появление Каррераса на сцене (его сопровождал аккомпаниатор Лоренцо Бавай и струнный квартет) оказалось весьма скромным - без единого аплодисмента. Видимо, тенора не признали. Хотя разве не логичным было бы, чтобы концерт столь прославленного гостя начался с оваций? Благо сильными овациями и четырьмя "бисами" выступление окончилось. А крики "Браво!" раздались уже на пятой арии. Более того, публика даже осмелилась прерывать аплодисментами выступления и тенора, и струнного квартета.
Каррерас во фраке, с белоснежным платком в руке был невероятно аристократичен. Точеное лицо, благородная седина, выразительные руки…Спокойный, уверенный в себе и своем мастерстве, даже в чем-то вальяжный - он и впрямь демонстрировал потрясающую технику пения. Пел близко в микрофон, но как же четко выпевал каждый слог, каждую ноту. Поражала его высокая концентрация на каждом исполняемом произведении. После двух или трех арий он покидал сцену, предоставляя возможность музыкантам показать свое мастерство.
Каррерас редко улыбался, исполняя песни о любви, но сколько страсти и внутреннего наполнения было в каждой - словами передать очень сложно. Звучали произведения Джакомо Пуччини, Карлоса Гарделя, Руджеро Леонкавалло… даже Эдварда Грига. И всем из них была дана изысканная голосовая огранка. Было видно, что за каждым скрывается невероятный труд артиста, который стремился так их отшлифовать, что действительно достиг непревзойденного мастерства. Арии из оперетт, знаменитые испанские сарсуэлы и - а как же без них - неаполитанские песни. При этом, даже в "бисах" Каррерас не сбился в заигрывание со зрителем - многие оперные мастера грешат исполнением популярных песен, используя это как способ быстрого завоевания публики.
Без излишнего ажиотажа, как благородный идальго, Каррерас покинул сцену, показав российским зрителям, среди которых, кстати, было немало наших известных музыкантов, и зарубежным (иностранцев на концерте присутствовало очень много), а также обитателям Рублевки, что - такое настоящие изысканность, богатство и дороговизна.