12.02.2010 00:00
    Поделиться

    Александр Калмыков: Цирк - это искусство, в котором под фонограмму не полетаешь

    Александр Калмыков: Цирк - это искусство, в котором под фонограмму не полетаешь, это live show, где все вживую - и смех, и восторг, и смертельный риск

    В конце минувшего декабря произошло событие, которое может стать поворотным в жизни восьми тысяч людей и шести тысяч животных: в ФКП Российская государственная цирковая компания (Росгосцирк) сменилось руководство.

    Во всяком случае, у гостя нашей редакции - народного артиста России, профессора и нового генерального директора Росгосцирка Александра Калмыкова настрой на такой поворот решительный. В отечественном доме волшебства и праздника по имени цирк накопилось столько тяжелых, застарелых проблем, что надежд на эволюционное их преодоление не осталось. Тот самый случай, когда требуется революция.

    О цирке, его сегодняшнем и завтрашнем дне, о том, что нужно сделать, а от чего отказаться, чтобы "не было мучительно больно" как сейчас, за плачевное состояние российских цирков, - шел разговор на "Деловом завтраке" в "РГ" с Александром Калмыковым.

    Кому завидует тигриный прайд?

    Российская газета: Александр Дмитриевич, вам какой по натуре ближе клоун - рыжий или белый?

    Александр Калмыков: Мне ближе белый. А без рыжего клоуна вообще нет цирка, нет клоунады. Белый - это резонер, его "заместитель". Но мне ближе он, потому что я - романтик, я - меланхолик. Жена Олега Попова, немка, со мной спорила лет 20. Я ей говорю: "Габи, клоун должен быть смешным", а она: "Клоун должен быть наивным". Прошло 20 лет, и сегодня я думаю, что нашим с вами детям, поколению, которое идет за нами, нужно, чтобы клоун был сначала наивным, он должен быть трогательным, он должен быть необычным, не стоять в строю. Поэтому, конечно, белый клоун, конечно, Пьеро! Арлекин - он интересен, но я не Арлекин.

    РГ: Советский цирк был нашей гордостью, национальным достоянием, как космос, как балет. Причем часто - в валютном выражении. Потом пришла перестройка. И уже в середине 1990-х Юрий Владимирович Никулин бил тревогу, обращаясь к властям: "Если так и дальше дела пойдут, я выйду с голодными тиграми на Красную площадь". Сегодня ваши уникальные четвероногие артисты не голодают? Как вообще они переживают и кризис, и небывало морозную зиму?

    Калмыков: У нас каждая зима такая. Пару лет назад, еще будучи первым замом и худруком Росгосцирка, я остановил цирковой конвейер всей компании, потому что в Сибирском регионе было минус 45. Перевозить при таких температурах, скажем, морских животных в железнодорожном вагоне или в автомобиле в специальном бассейне, который подтапливается, это значит риск привезти в конечный пункт глыбу льда с вмерзшим в него животным. И в эту зиму пришлось отменить поездку труппы в Казахстан, когда услышали про их морозы ниже сорока. Да, это непростое волевое решение, это значит, мы где-то сорвали гастроли и, как сегодня говорит молодежь, "поставили людей на деньги", но рисковать здоровьем и жизнью животных никому не позволено.

    РГ: Сколько их в вашем хозяйстве?

    Калмыков: У Росгосцирка 6 тысяч животных, половина - краснокнижные: слоны, тигры, белые тигры, шимпанзе. Очень много экзотических, из Африки. Со всеми работают не просто дрессировщики, - герои. И ни об одном из этих наших коллег даже полслова недоброго сказать не могу, не то, чтобы камень кинуть. Эти люди сначала накормят животных и только потом себя. Так было и в тяжелые 90-е гг., и во все последующие кризисы. Все наши животные содержатся в тепле, все они расчесаны, всегда вымыты. Скажем, есть 40 собак, надо два раза в день их помыть. Два представления, - два раза помыть с шампунем, потом расчесать. И с крупными хищниками - тьфу-тьфу - все всегда в порядке. Любой зоолог вам скажет, что главный показатель благополучия хищника в неволе - появление у него потомства. А вот у Николая Карповича Павленко, лауреата Госпремии и лучшего нашего дрессировщика, его суматранские тигры каждый год рождают десяток тигрят. Тигры у него живут как их собратьям в саваннах и не снится: сыты-помыты-расчесаны, в манеже куражливы. И это, позвольте заметить, при жизни и работе в условиях, приближающихся к "фронтовым": все наши цирки в областных центрах построены в 60-70-е годы, здания, все их коммуникации самортизированы до крайней степени.

    Цена директорского счастья: Многие вопросы, переданные для вас нашими читателями, как раз об этом - обветшавшие цирковые здания, прохудившиеся трубы, вышедшая в тираж светотехника...

    Артем Сподрин, инженер из Перми: "Хотелось бы узнать, когда будет капитальный ремонт Пермского цирка?"

    Александр Шабанов, бывший главный инженер Уссурийского цирка, пенсионер, 78 лет: "Уже более шести лет наш цирк не работает. Сегодня он - мертвый, холодный склеп. Прохожу мимо, вздрагиваю и хочу расплакаться... Местной власти нет дела до "федеральной собственности", доколе это будет продолжаться, дорогой Александр Дмитриевич?"

    Калмыков: В Уссурийске ситуация непростая. Там маленький цирк, который после тяжелых 90-х гг. так и не смог стать интересен для публики и хоть как-то повысить эффективность своей хозяйственной деятельности. И он при этом нуждается в большой реконструкции. И вот дилемма: надо ли вкладывать под миллиард рублей в маленький цирк маленького городка, жители которого имеют в пределах досягаемости - 80 км - огромный Владивостокский цирк, в котором к тому же нон-стопом гастролируют наши лучшие цирковые коллективы, возвращающиеся из Японии, Китая, Кореи? Или же на эти деньги в том же Владивостоке реконструкцию цирка провести? Вопрос: а что тогда в Уссурийске? А в Уссурийске цирк расположен на "красной линии", то есть в очень инвестиционно привлекательном месте. Но цирк (как и земля под ним, и прилегающая территория) - федеральная собственность! И мы предлагаем инвесторам заключить инвест-контракт и построить там, к примеру, мультифункциональный развлекательный центр, где найдется место и цирку, и кинотеатру, и спортплощадке, и который давал бы городу налоги, с цирковыми не соизмеримые!

    В Перми же достаточно благополучный цирк. И по сборам, и по всему. Там требуется заменить световое оборудование. Сегодня замена прожекторов, света, звука и кресел требует примерно 25-30 миллионов рублей. На днях у меня будет министр культуры Пермского края Борис Леонидович Мильграм, будем пытаться договориться о некоторой помощи в этом деле. Пермский цирк мы с минэкономразвития включили в план-график реконструкции. Реконструкция одного цирка стоит 600-800 миллионов рублей. На эти цели нам выделяется порядка миллиарда рублей, то есть на полтора цирка в год. Но у нас их 42, и практически каждый нуждается в капремонте, в реконструкции...

    РГ: Вспоминается знаменитый вопрос Бендера: "Шура, сколько денег вам надо для счастья?.."

    Калмыков: Уже подсчитано: 26-30 миллиардов рублей. То есть примерно та же цифра, что и на реконструкцию Большого театра. Здесь же хочу назвать еще одну говорящую цифру: ежегодно наши цирковые представления посещают порядка 10 миллионов зрителей. А это - если не считать совсем глубоких стариков и "кульков", грудных младенцев - 10 процентов всего населения России.

    Таможенник вместо клоуна

    РГ: Недавно прозвучало мнение правительства, что цирки из федеральной собственности можно было бы передать регионам. Что вы скажете по этому поводу?

    Калмыков: Речь идет не о полной передаче регионам, а о выделении в региональную собственность доли циркового имущества, причем иногда эта доля будет, скорее, виртуальной. Это позиция и правительства, и министерства культуры, и наша. Действительно, госбюджету тяжело содержать цирковое хозяйство, тем более находящееся в таком плачевном состоянии. А если 10-15 процентов этого федерального имущества будет принадлежать области, губернатор, а чаще всего мэр, сможет покрасить стены, может заасфальтировать площадь перед цирковым зданием, поправить систему центрального отопления.

    РГ: А сейчас-то что им мешает это сделать? По крайней мере, тем регионам, что не являются дотационными, тем, кто побогаче.

    Калмыков: Вот ситуация в Нижнем Новгороде. 21 год стоял цирк-недострой в центре города. Приехал губернатор - я его знаю по Москве, - Валерий Шанцев, спросил: почему не завершаете долгострой? А потому что цирк - федеральный и денег у Центра на культуру нет. Шанцев за четыре месяца это дело достроил. За четыре месяца! Спустя какое-то время позвонил мне: "Приезжай, у нас Счетная палата побывала: нельзя было нам тратить 400 миллионов на федеральный объект". И я их теперь должен вернуть... А для Росгосцирка 400 миллионов - это "смертельный случай". Подумали мы с Валерием Павлиновичем и решили: необходимо просто разделить доли. Я ему говорю: "У нас здесь есть какие-то здания, какая-то земля. Может быть, вы заберете?" Он говорит: "Да зачем нам у вас что-то забирать, давайте мы юридически зафиксируем эти доли - я смогу вкладывать, что-то делать без всяких нарушений".

    Не только Шанцев, все губернаторы понимают, что в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Перми в цирк ходят не федеральные дети, не московские, а местные региональные ребятишки и их родители. И это главная идея министерства культуры, это главная идея Росгосцирка, если говорить об имуществе - это основная наша концепция.

    РГ: Звучали еще более революционные предложения по реорганизации вашей структуры: дать циркам независимость и чтобы Росгосцирк оставался своего рода посредником между ними и государством - собственником зданий.

    Калмыков: Это уже было. Во Владивостоке, к примеру, один из прошлых губернаторов сказал: "Пусть цирк будет наш". И что мы с вами имели в том цирке? Мы на манеже имели таможенный терминал. Это на арене-то!.. Стояли там автоматчики, охраняли ценные товары. Мне звонят артисты и говорят: "Мы не можем войти". А лошадей надо ежедневно гонять, они же застаиваются, ноги болят, - все, умирает лошадь. Артисты просят: "Можно прогнать лошадей?" - "Нельзя, пришел груз важный". А в другом цирке сделали казино и дискотеку, в третьем - магазин и фитнес-центр... Один директор мне говорит: "Александр, цирк же денег-то не приносит..." Цирк, и правда, столько денег не приносит, сколько таможенный терминал или казино. И когда вам кладут на стол цифры, если вы "цифровой" человек, вы говорите: "А и зачем нам цирк-то вообще?"

    РГ: Ну а если совсем уж кардинально, рыночно решать вопрос - передать все цирки в частные руки? Есть ведь и такие предложения.

    Калмыков: В основном за этим стоит желание забрать имущество, находящееся в центре города, напротив губернаторского дворца. Есть и еще одно, что лично меня убеждает: как только цирк становится в России частным, он год живет и потом тихонько умирает. Хотя бы потому, что три года назад был введен региональный налог на имущество и на землю. Нам предложили платить его на равных с нефтяными компаниями.

    Есть губернаторы, которые свой оперный театр, драматический, филармонию освободили от налогов, а нам говорят: "А вы - федеральные". В Сочи цирк и площадь перед ним находятся напротив знаменитого Дендрария, это самый центр. Мы за это вначале платили налог в 300 тысяч рублей, через год нам выставили 3 миллиона, а в прошлом году - уже 9 миллионов рублей. И когда мы говорим: "Дяденьки, если взять весь цирк, еще эстраду, еще Калмыкова, который приедет и будет кругами бегать, все равно мы не можем столько заплатить", нам отвечают: "Не можете, - давайте площадь, давайте двор". Просто душат нас этими налогами. 600 миллионов в год нам федеральные власти дают на хозяйство, а 250 миллионов из этих денег мы тут же возвращаем. Зачем? Почему? Ни один театр, ни одна школа, ни одна поликлиника не платит таких денег. Я понимаю, с коммерсантов взимают по-крупному, а мы-то здесь зачем?

    Форма существования будущего цирка, с моей точки зрения, и пока с этим согласны и министерства, - это государственный цирк с возможностью использования всяких рыночных инструментов. Пусть цирк там концерты проводит, фильмы показывает, пусть он эффективно использует свои площади. Но он должен остаться государственным, то есть его никто не уведет. А желающих увести и перепрофилировать, поверьте мне, даже с высокими государственными погонами, множество.

    Смертельный номер

    РГ: Сколько сегодня в среднем получает артист цирка?

    Калмыков: Основные деньги артисты цирка зарабатывают сами. Касса приносит деньги от продажи билетов, и они получают зарплату. Но у нас бывают отпуска, у нас бывают вынужденные простои, паузы. Вот это платит государственная компания. Наша зарплата, назовем ее "младшая", на сегодня 8,5 тысячи рублей. Я провел совет директоров и художественный совет, решили: с 1 марта эту "младшую" зарплату поднимем - это очень трудно! - до 20 тысяч. Я всегда говорю только о минимальной зарплате. А про максимальную, чтобы было понятно... У нас еще три категории зарплат - высшая, первая, вторая. И есть люди, которые очень хорошие деньги получают, потому что мы дали им эту возможность. Мы сейчас создаем программы, в которых есть бригадиры и продюсеры: артисты приезжают в города, сами участвуют в процессе продажи билетов, сами на местном телевидении делают ролики, рекламу, распространяют афиши. И эти артисты, такие как братья Запашные, Таисия Корнилова, это наши лучшие, получают большие, значительно большие деньги. Но не за счет того, что их кто-то лоббирует, а за счет того, что они сами стали работать еще и продюсерами.

    РГ: Отечественные ученые сокрушаются по поводу "утечки мозгов". В начале 90-х гг. многие музыканты уехали за границу. Что происходило и происходит в цирке?

    Калмыков: Да уж, перестройка, последующие годы - это была ковровая бомбардировка для культуры. Наш каждый второй артист в 90-е гг. купил себе по факсу и посылал свое резюме во все цирки мира. Сегодня в Лас-Вегасе работают 10 тысяч наших. Не могу сказать, что уехали все самые лучшие. Очень многие артисты остались - дрессировщики крупных животных, те, что заняты в аттракционах со сложным, тяжелым реквизитом. Но половина моих учеников, например, уехали. У нас век артиста, как и в балете, короток. Они уехали 20 лет назад, им было по 25, а сейчас им по 45. И, самое страшное, они увезли дух, то, чему их научили старшие цирковые, увезли школу. А у нас потом получилась такая поколенческая яма глубиной в 20 лет. "Цирк дю Солей", около 330 цирков во Франции, в Германии под 300 цирков, цирки и варьете Китая, Японии, Таиланда, Австралии, - войдите в любой, самый маленький, и спросите: "Кто-нибудь русский есть?" В ответ сразу услышите: "Привет!"

    РГ: Правительство сейчас выделило 12 миллиардов рублей на специальную программу по возвращению ученых, особенно - одаренных молодых ученых. Возможно ли возвращение на Родину артистов цирка?

    Калмыков: Да они уже возвращаются. А наши молодые не рвутся уезжать. И не нужно никаких субсидий, ничего не нужно. Почему? Все арифметически просто на самом деле. Вы помните, что такое для нас с вами были 100 долларов в 1990-е, это были приличные, большие деньги. Сегодня средняя зарплата артиста цирка за границей - 100 долларов за выступление, это я вам ответственно говорю. Мы сделаем все возможное, чтобы артисты у нас получали не меньше. К тому же, - я вам рассказывал, - мы даем им возможность хорошо зарабатывать как продюсерам. И уже сегодня они отказываются ехать за границу. У меня начальник зарубежного отдела говорит: "Я с ума сойду, просят наши программы туда, сюда, контракты предлагают. Наши ведущие говорят: сколько? 80-100 долларов? Не надо, не раздражайте, у нас Пермь, у нас Казань, у нас Нижний, вы что?"

    РГ: Ваше подкупольно-высокое искусство - искусство высокого травматизма. Экстрим, жизненные риски - это обязательные составляющие цирковой профессии? Или все-таки можно эти риски избегать?

    Калмыков: В Латинской Америке очень популярны канатоходцы, они не носят лонжи, это у них запрещено. Мы своих заставляем (хотя есть один артист, он не надевает лонжу никогда). Травматизм есть, мы должны его предупреждать. У нас этим занимается соответствующий отдел, специалисты, есть целые книги на эту тему.

    И есть в нашем цирке некий дуализм.... К сожалению - но это факт, - одной из составляющих цирка и зрительского к нему интереса является риск жизнью. У меня был хороший друг и коллега, Александр Городецкий. Как-то сидели с ним, пили чай, и он высказал очень спорную, довольно циничную, но все-таки любопытную мысль: "Как только с площади (а цирк исходно площадное искусство) ушла возможность риска жизнью, цирк толпе перестал быть интересен". И ведь в чем-то он прав: с одной стороны, мы обязаны страховать канатоходца, который идет на сумасшедшей высоте, требовать от него пристегиваться лонжей, но как только зритель видит все эти сетки и лонжи, ему становится скучно. Цирк - это искусство, в котором под фонограмму не полетаешь, это live show, где все вживую - и смех, и восторг, и смертельный риск. Поэтому мы делаем все возможное, чтобы этот риск у артиста был максимально защищенным.

    И шести сальто мортале мало

    РГ: Чем сегодня могут удивить и поразить артисты российского цирка?

    Калмыков: Спасибо за очень важный вопрос! А то мы все про ремонт да про налоги, да про рыночные отношения... Со времен Пролеткульта наш цирк был страшно заидеологизирован. Гагарин взлетал - на советских манежах тут же ракеты появлялись. У нас "датские" парады были - к датам. И вся идеология советского цирка была построена на рекордизме - мы впереди планеты всей! На рекордизме и на фольклоре. Только на псевдофольклоре - на балалайках, на цветочках, на гармошках. Все другое политическим руководством отвергалось. Сегодня все спектакли, которые вы видите в "Цирке дю Солей", все его знаменитые тематические шоу - родина этих идей Россия, все это пришло к ним отсюда. А нам тогда говорили: "Не надо!", и мне в том числе. Потом в 90-е годы в отечественном шоу-бизнесе произошла эстетическая революция. И вдруг оказалось, что "надо". Вдруг выяснилось, что в простом, привычно примитивном формате "жонглер - акробат - гимнаст - клоун" цирк для нормального современного человека скушен.

    Будущее цирка - в спектаклях, в эффектных, грандиозных шоу. Да, сальто-мортале, подкидная доска, стойка на руках - вещи основополагающие, они не стареют. Но вот подача, эстетика номеров: дизайн, костюмы, реквизит, музыка, световые эффекты, драматургия - все необходимо менять кардинально. И у нас в России есть все, чтобы такая революция в цирке состоялась, - гениальные артисты, потрясающие режиссеры, хореографы, дизайнеры. Правда, когда они сегодня приходят ко мне со своими идеями, проектами, меня начинает мелко трясти, потому что понимаю, какие суммы на это требуются...

    РГ: Какие?

    Калмыков: Спектакль, который канадский "Цирк дю Солей" привозил в Россию, стоил порядка 56 миллионов долларов. Одно из последних его шоу "К" - несколько сотен миллионов. Но дело не только в деньгах. Шоу, конечно, требует денег для эффектов, для света, сложнейшего оборудования - для всего, но, главное, шоу требует прихода в наш цирк новаторских, действительно революционных идей.

    РГ: Отечественные артисты цирка десятилетиями занимали ведущие позиции на всех международных смотрах циркового искусства. Что сейчас?

    Калмыков:И сейчас. На всех международных фестивалях, а их десятки, российские, - а это значит и цирк Никулина, и цирк Костюка, и артисты Росгосцирка, - занимают первые, вторые и третьи места. Только вчера мы с оркестром поздравляли нашу труппу народного артиста России Виталия Воробьева, они в прошлом месяце с аттракционом "Русские качели" взяли "золото" на одном из престижнейших цирковых фестивалей в Будапеште. Когда они там заканчивали свои номера, вставало жюри, вставали ветераны, весь цирк. А "серебро" получил изумительный лирический дуэт Михаила Иванова и Алены Сосиной "Жонглеры на моноцикле". И в прошлом году Китай - наш, Латина - наша, Париж - наш... В принципе мы все-таки делаем продукт, который до сих пор поражает и простых зрителей, и высоких специалистов по всему миру. У нас вообще есть что-то такое в генотипе. Дух, наверное... Меня иностранцы спрашивают, почему шесть сальто-мортале с подкидной доски "на сход" никто не может сделать, только сумасшедший парень, откуда-то из Тулы, сделал это? Ну как им такое объяснишь?

    Досье "РГ"

    На сегодняшний день Росгосцирк объединяет 42 стационарных цирка, несколько зооцирков и шапито. В состав компании также входят 4 коллектива "Цирк на сцене", 3 коллектива "Цирк на льду", 2 коллектива "Цирк на воде", "Цирк лилипутов", "Театр морских животных", "Золотое турне братьев Шатировых", "Цирк братьев Запашных", "Цирк "Кракатук".

    4 больших цирка - Московский цирк на проспекте Вернадского, цирк на Фонтанке в Санкт-Петербурге, Казанский и Ижевский цирки, оставаясь государственными, в систему Росгосцирка не входят. "Московский цирк Никулина на Цветном бульваре" - самый крупный частный цирк в России.

    В компании Росгосцирк работают свыше 8000 человек, из которых 2500 - артисты, занятые в 830 действующих номерах и 48 аттракционах, многие из которых отмечены престижными международными наградами. В цирковых программах участвует около 6000 животных. В прошлом 2009 году российский цирк отметил 90-летний юбилей.

    Поделиться