Поделиться
Завтра - чеховский юбилей, 150 лет со дня рождения великого писателя.
В результате кропотливого труда двух исследовательниц вышла книга "Чехов и Ростов-на-Дону". Таким образом Вера и Любовь решили отметить этот юбилей.
Ростовского перекати-поля ягода
- Многие города имеют виды на Чехова, - говорит старшая сестра Любовь, архитектор по образованию. - Таганрог считает себя городом Чехова, потому что он в нем родился, и типы характеров, которые Антон Павлович описал в своих рассказах и повестях, взяты оттуда. Трудно переоценить влияние Московского университета, в котором учился Чехов, на мировоззрение своих студентов. Чеховской считает себя Ялта - ведь там Чехов наконец приобрел свой собственный дом. Претендует на ведущее место в формировании личности писателя и остров Сахалин, и Мелихово. В этот список можно тогда добавить и остров Цейлон, где Антон Павлович - любитель путешествий, тоже побывал. Ростова-на-Дону в этом списке нет. Здесь писатель бывал мимолетно. Но в Ростове жил его близкие друзья, о которых мало кто знает.
- Мы перечитали все письма Чехова, в которых упоминался Ростов, публикации в старых газетах и журналах, и свели воедино, казалось бы, разрозненные факты. Сложилась интересная картина, - говорит младшая сестра Вера, журналист.
Путешествуя по донецким степям, Антон Павлович заехал в Святогорский монастырь, где переночевал под одной крышей с богомольцами. Одним из них был Александр Сурат, житель Новочеркасска. Собственно Александром Николаевичем Суратом он станет позже. А в ту пору он менял паспорт, и оформление документов пришлось как раз на визит государя-императора в столицу донского казачества. Всем подозрительным лицам, в том числе и беспаспортным, велено было убраться из Новочеркасска. Сурат решил переждать визит в монастыре. Чехова так пронял этот поворот судьбы, что он сделал бесфамильного богомольца героем своего рассказа "Перекати-поле". Александр Сурат же вернулся в Новочеркасск, потом переехал в Ростов, стал учителем, затем соратником издателя Николая Парамонова. В архивах таганрогского музея сестры Волошиновы нашли воспоминания Сурата. Бывший скиталец рассказывал, что это он - герой рассказа и описал свои впечатления о соседе по номеру. Антон Павлович презентовал ему свои собственные штиблеты. Предлагая взять обувку, был при этом очень тактичен, говорил, смущаясь, что та ему совершенно не подходит - сильно жмет. Особенно понравилось донскому страннику, как доктор-писатель ставил диагнозы измученным богомольцам. "Ты, говорил, 200 верст шел, а ты, голубчик, триста отмахал". И по мере возможности помогал.
- В рассказе мы видим Сурата глазами Чехова, а в записках Сурата - Чехова глазами прототипа его собственного рассказа, - замыкает сложную цепочку сестра Вера. Глава про ростовчанина - "Перекати-поле" - плод ее работы.
Чутье антрепренера
20 ноября 1896 года на сцене Императорского Александринского театра с треском провалилась "Чайка". А на Дону премьера прошла с грандиозным успехом! Причем спустя месяц после столичной премьеры. Этот факт Волошиновы установили из переписки писателя с городской головой Таганрога П.Ф. Иордановым. Иорданов оповестил земляка, что "в Таганроге поставили "Чайку" с очень хорошим ансамблем. Спектакли были также показаны в Новочеркасске и в Ростове-на-Дону". Чехов был безмерно удивлен: "В Таганроге играли "Чайку". Но откуда они взяли ее? Ведь она еще нигде не напечатана? По какому же экземпляру играли в Таганроге? Воображаю, как и что они играли!"
Голова в ответном письме успокоил Антона Павловича, мол, сами ничего не сочиняли, "экземпляр пьесы удалось достать через театральный отдел газеты "Новости".
Пьесу "Дядя Ваня" первой поставили в Ростове-на-Дону, а не в столичных театрах. Ее премьера в Московском Художественном театре состоялась двумя годами позже. Об этом прецеденте сестры узнали из воспоминаний известного провинциального антрепренера и режиссера Николая Синельникова, опубликованных на страницах газет издательства "Донская речь". Антрепренер узнал о пьесе случайно, просто увидел в ростовском магазине на витрине книжку "Чехов. Дядя Ваня". Купил. Прочел. Пьеса показалась ему очень интересной. Синельников собрал товарищей и поставил "Дядю Ваню". Кстати, Чехов в то время еще не был знаменитым драматургом. Синельников полагался лишь на свой вкус, и не прогадал. Публика рукоплескала от восторга.
"Овации - мне, труппе. Крики: "Телеграмму - автору!" - пишет Синельников. Телеграмму Чехов получил в Ялте и очень удивился. Даже написал своему другу по таганрогской гимназии Левушке Волкенштейну, жившему в Ростове - просил объяснить, в чем дело. Потом туда же, в Ялту, Чехову пришлют телеграммы о постановках в Ростове пьес "Три сестры" и "Вишневый сад". В письме к своей супруге Ольге Леонардовне Антон Павлович пишет: "А "Вишневый сад" дается во всех городах по три, четыре раза и имеет успех, можешь ты себе представить. Сейчас читал про Ростов-на-Дону, где идет в третий раз". Ростовчане тонко уловили суть пьесы. Их спектакль был о том, что красота не продается, вот почему Раневская не может принять предложение Лопахина.
Пьесы ставили на сцене Асмоловского театра, который располагался на проспекте Буденновском. Асмоловским его прозвали в городе из-за владельца табачной фабрики Асмолова, получившего от городской думы разрешение на строительство "концертного зала" на участке собственной земли.
- Театр стал первым основательным каменным зданием в Ростове-на-Дону со зрительным залом в 1100 мест и прекрасной акустикой. В 1919 году здесь пел Александр Вертинский без микрофона и имел колоссальный успех, - рассказывает Любовь Волошинова.
- Столица сразу не приняла чеховские пьесы, а в провинции они шли на "ура" и понятно почему.
Чехов писал о провинции, о ее нравах, образе жизни. И это было не очень понятно столичной публике.
На сцене асмоловского театра блистала известная актриса П.Вульф. В пьесах Чехова она сыграла Нину Заречную в "Чайке", Аню в "Вишневом саде", Ирину в "Трех сестрах".
Волошиновы отыскали в архивах воспоминания актрисы "В старом и новом театре". Вульф, рассказывая о себе, об отношении ростовчан к Чехову, делает общий вывод: "Играла я в пьесах Чехова с любовью и наслаждением. И не я одна... Наше серьезное, трепетное отношение к чеховским пьесам заражало публику, и Ростов, город наживы, коммерческих амбиций, оценил и полюбил Чехова".
Ужин в Ростове
В начале ХХ века Асмолов продал театральное здание адвокату Льву Волкенштейну - соученику Чехова по таганрогской гимназии. В отрочестве у Антона Чехова и Льва Волкенштейна было общее увлечение - театр. В своей книге сестры посвятили "гимназическому другу" целую главу. В архивах Таганрогского государственного литературного историко-архитектурного музея-заповедника Волошиновы отыскали воспоминания жителя Таганрога М.А. Рабиновича - соученика Чехова и Волкенштейна. Рабинович описал бурный эпизод из гимназической жизни двух товарищей.
"Как-то раз выпускной класс отказался писать очередное сочинение, единственным, кто не выполнил этого хорового решения, был Левушка Волкенштейн. Один из одноклассников презрительно обозвал его "жидом". Волкенштейн ответил пощечиной, за что был уволен из гимназии. Чехов, тогда ученик седьмого класса, узнав о случившемся, уговорил товарищей подать коллективное заявление об оставлении всем классом гимназии, если Волкенштей не будет принят обратно. Левушку вернули в гимназию. С тех пор Чехов и Волкенштейн дружили всю жизнь.
Путешествуя по стране, Чехов часто проезжал через Ростов-на-Дону и навещал своего старого товарища.
- Мы опираемся только на факты и документы, - подчеркивает старшая сестра. - Вот, пожалуйста, цитата из дневниковой записи Чехова, сделанной летом 1896 года, читаем: "Из Таганрога выехал 24 августа. В Ростове ужинал с товарищем по гимназии Львом Волкенштейном, уже имеющим собственный дом".
Волкенштейн стал известным человеком в Ростове. Закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета, в 1890-е годы был в Ростове присяжным поверенным. Портрет Льва сестры обнаружили в газете "Приазовский край", где Волкенштейн числился юристом.
Дом Волкенштейна, где бывал Чехов, располагался на углу Старопочтовой улицы и Казанского переулка (ныне улица Станиславского и переулок Газетный). Дом сохранился и сегодня. Сестры расспрашивали жильцов дома о его бывших владельцах и услышали имя Волкенштейна. Жильцы утверждали, что слышали, во время своих визитов в Ростов писатель и гимназический друг обсуждали возможности постановок водевилей и пьес Антона Павловича на сцене городских театров.
- Прямого подтверждения этому нет, - признается Любовь. - Но, думаю, без участия Волкенштейна не обошлись постановки чеховских пьес на сцене Асмоловского театра. Как и антрепренер Синельников, Волкенштейн много прилагал усилий для того, чтобы привить ростовской публике вкус к драме и произведениям Чехова. О том, что стало с Волкенштейном в советское время, мы узнали из уникального издания, которое с большим опозданием появилось в Донской публичной библиотеке - "Незабываемые могилы. Российское зарубежье 1917-1997г.г.". Лев Филиппович Волкенштейн умер в 1955 году в Париже. Сотрудничал с журналом "Иллюстрированная Россия", в котором, по сведениям ростовского краеведа Юрия Немирова, были опубликованы его воспоминания о Чехове.
- К сожалению, чтобы съездить в Париж, и изучить воспоминания Волкенштейна, никто грантов не дает, - вздыхает Любовь.
Судя по исследованиям Волошиновых, имелся у Чехова в Ростове и сугубо деловой интерес. В Омско-Камском банке, отделение которого имелось в Ростове, Чехов через своего друга-юриста Волкенштейна оформил свою первую недвижимость в Крыму - участок в Кучукое.
- При сборе материалов нашей книги нами двигала любовь как к творчеству Чехова, так и к родному городу. Мы хотели восстановить то, что, казалось бы, утеряно в отношении Ростова-на-Дону", - говорят Волошиновы.
Истинными патриотами и поклонниками творчества сестер оказались... слепые граждане Ростова-на-Дону. Они заказали книгу со специальной азбукой Брайля. В издании имеются даже иллюстрации и фотографии.