Поделиться
"После недавних угрожающих заявлений Северной Кореи и разрыва ею всех договоров в сфере безопасности и обороны с Южной Кореей теперь остается лишь гадать, что сделает Пхеньян в поддержку своих слов. Есть несколько вариантов: запуск ракет, новые ядерные испытания или столкновения на море в районе спорной Северной разделительной линий (СРЛ). Как считают авторитетные эксперты, скорее всего, следует ждать повторения событий 1999 и 2002 годов, когда в районе архипелага Енпхендо, принадлежащего Южной Корее, произошли настоящие сражения с участием боевых кораблей флотов Юга и Севера. Не обошлось без человеческих жертв. Как удалось убедиться журналистам, посетившим архипелаг, в воздухе на этих островах прямо-таки витает напряженность. Жители живут в постоянном страхе и напряжении, а рыбаки с опаской выходят на промысел, побаиваясь провокаций Северной Кореи. Пока политики спорят, как вести себя с КНДР, жители островов и несущие на архипелаге службу южнокорейские солдаты ждут неотвратимого конфликта, который может быть в разгаре уже в эту минуту, пока вы читаете эти строки..."
Пассажи такого характера стали часто попадаться в различных южнокорейских изданиях после действительно имевших место угрожающих заявлений представителей Севера в адрес Юга, сделанных в конце 2008-начале 2009 года.
"Что ж, - подумалось мне. - Значит, поедем на тот самый архипелаг Енпхендо, чтобы самолично вкусить "витающую в воздухе напряженность" и посмотреть на "ждущих неотвратимого конфликта солдат и жителей острова. В конце концов, на этих островах до этого так и не доводилось побывать..."
Военный остров
"Вы наверное журналисты?" - проходившая мимо сотрудница Службы береговой охраны обратилась ко мне и моему южнокорейскому коллеге, когда мы стояли на причале порта Инчхона, ожидая подхода нашего катера. Получив утвердительный ответ от наших полусонных физиономий, она с пулеметной скоростью вывалила на нас кучу других вопросов: зачем мы едем на остров Енпхендо, какие СМИ мы представляем, сколько сбираемся там пробыть, о чем будем писать заметки и прочее.
Когда мой друг сумел все же приостановить полубеседу-полудопрос, поинтересовавшись, чем обязаны таким сниманием, девушка просияла и искренне призналась: "Да мы должны докладывать начальству о всех журналистах, которые едут на остров. Тем более, сами знаете, время такое".
Мое предложение оставить ей номер моего мобильника, но с обязательным с ее стороны обещанием выпить потом по чашке кофе, ее еще больше развеселило: "Когда вернетесь, тогда может и выпьем. Интересных репортажей!", - пожелала она на прощанье.
Как только наш современный катер после двухчасового путешествия из порта Инчхона прибыл на главную пристань острова Тэенпхендо (в переводе означает Большой Енпхендо), то на глаза сразу попался памятник морскому сражению между патрульными кораблями Южной и Северной Кореи, который произошел в 1999 году и завершился полной победой южан.
Отметим, что весь сыр-бор в этом районе происходит из-за Северной разграничительной линии (СРЛ). Эта линия была прочерчена еще в 1953 году командующим силами ООН, которые воевали в ходе Корейской войны на стороне Южной Кореи. Данная линия, которая выполняет роль морской границы, проведена крайне невыгодно для КНДР. Потому последняя никогда ее не признавала и не признает до сих пор. СРЛ же проходит совсем рядом с архипелагом Енпхендо - менее чем в двух километрах.
Если посмотреть на карту, то заметно, что оба острова архипелага Енпхендо хотя и принадлежат Южной Корее, но находятся рядом с побережьем КНДР. С обзорной площадки Манхян на Большом Енпхендо КНДР отлично видна и без бинокля. Получается, что эти два острова, а также еще три, которые расположены еще дальше к северу (Пэннендо, Большой и Малый Чхондо), являются своеобразным анклавом Юга, с которого гораздо ближе к, мягко говоря, не совсем дружественному Северу, чем к родине.
То, что остров находится на полувоенном положении, было заметно не только по попавшемуся на выходе из порта памятнику. Среди попутчиков на приехавшем с материка катере около половины были солдаты морской пехоты, у входа в бухту стояла плавучая база, к которой были пришвартованы с обеих стороны четыре сторожевых катера, на окружающий порт холмах стояли несколько сторожевых вышек, где дежурили вооруженные солдаты, в небольших укрытиях разместились крупнокалиберные пулеметы. В общем, по первым впечатлениям, репортажам про "висящую в воздухе напряженность" можно было поверить. Только вот глядя на людей нельзя было сказать, что они "живут в постоянном страхе": нормально общались, шутили, смеялись.
С моим корейским коллегой мы сразу решили разделить обязанности. Ему нужны были в первую очередь записи интервью, поэтому он остался рядом с портом, а я решил отправиться покататься по острову, посмотреть на достопримечательности. С ночлегом определились сразу же. Женщина, которая работала в кассе порта, сказала, что у нее с мужем свой мотель, и мы разместились у них. За наш веселый нрав нам бесплатно был выдан на прокат скутер и велосипед.
Мне достался полуржавый велосипед, который я осмотрел с некоторой опаской, так как трос тормоза явно собирался не сегодня-завтра порваться. Ожидания про жесточайший полувоенный режим острова, который обещали первые впечатления, разрушали слова хозяйки мотеля: "Где есть дороги, там можете ездить беспрепятственно. Если не полезете через забор в военную часть и не будете пытаться свинтить радар, то никто вам и слова не скажет. Гуляйте, в общем, где хотите".
Изъездив за три часа на велосипеде вдоль и поперек не такой уж и большой остров, сложилось стойкое впечатление, что хозяева здесь - военные, а не рыбаки. Практические все более-менее значимые холмы и вершины были утыканы радарными станциями, укрытиями для пушек, танков, на перекрестках часто попадались доты, везде были расквартированы военные части (как правило, морской пехоты), а в склонах гор, даже на самых диких тропинках то здесь, то там попадались загадочные бронированные двери, ведущие прямо вглубь скал. Морское побережье, как правило, было отгорожено забором с колючей проволокой. Выход на побережье закрывался с наступлением темноты. На дорогах в девяти из десяти случаев попадались солдаты, а не мирные жители. В то же время появление иностранца на этом приграничном острове явно никого не напрягало: солдаты охотно рассказывали, как добраться до той или иной достопримечательности, не помышляя тут же хвататься за оружие и начать допрос с пристрастием в стиле: "Когда и где вы пересекли госграницу? Каково ваше задание?" и т.п.
В итоге план по осмотру острова был выполнен. Достопримечательностей, как и следовало ожидать, было не так уже и много: один галечный пляж, пара обзорных площадок, небольшой храм, вот, в принципе, и все. Фотографии кое-какие сделать удалось, но сильно мешала сильная дымка, которая постоянно стоит здесь в это время года. А так, говорят, легко можно было бы увидеть побережье Северной Кореи.
"А, журналисты! Сейчас разобью вам камеру!"
Мой корейский друг, с которым я встретился в местном ресторанчике, выглядел немного грустным: поговорить особо долго ни с кем не удалось, деревушка как будто вымерла. Пара местных жителей, которых ему удалось разговорить, никак не могли взять в толк, почему они чего-то должны бояться из-за заявлений Северной Кореи. В общем, репортаж как-то не складывался.
Не повезло и с едой. На островах, как правило, одним из лучших блюд считается сырая рыба. Она здесь самая свежая - море-то под боком - вкусная, да и цены не кусаются. Но хозяйка местного ресторанчика, куда мы зашли поужинать, нас разочаровала: "Рыбу в этом году еще не начали ловить, приезжайте в апреле". И здесь, как говорится, полный облом.
Заказав куриный суп, а для успокоения души и снятия стресса бутылку местной слабой водки "сочжу", мы начали обсуждать дальнейшие планы. Все шло к тому, что завтра придется уезжать несолоно хлебавши, делать-то на полувымершем острове было особо нечего, а лезть с вопросами к солдатам и офицерам было чревато общением с "представителями компетентных органов".
Когда третья бутылка "сочжу" была опустошена, из отдельной комнаты ресторана вывалилась компания из нескольких мужчин, судя по разговору, рыбаков. Моя, мягко говоря, не совсем привычная для удаленной корейской деревни внешность привлекла одного из них, и он, попросив разрешения, подсел к нам познакомиться.
- У нас гости сейчас редкость, вроде бы не курортный сезон еще. Зачем пожаловали, молодые люди? - с веселой хитринкой поинтересовался, как он сам представился, Ким.
- Да журналисты мы... - завел было обычную "шарманку" мой корейский коллега, но собеседник тут же его перебил.
- А, ну тогда понятно, дайте угадаю: вы сюда приехали из-за недавних заявлений Северной Кореи, чтобы узнать как нам тут страшно и жутко, ведь так?
- Ну, про это мы слушали из газет. Хотелось бы вот своими глазами убедиться. А как про журналистов догадались?
- Вот, милые люди, пожалуйста, смотрите и убеждайтесь, ничего не привирая. Тут пару недель назад приезжали около десятка репортеров. Такие все вежливые, поддакивали, улыбались, говорили, что у нас ничего страшного. Но потом в газетах такого понаписали, что, если бы сам здесь не жил, то подумал, что через пару дней на нашем острове высадятся северные корейцы или как минимум ракетами закидают.
Реакция же на слово "журналист" одного из спутников Кима, который стоял в сторонке и шутливо переругивался с хозяйкой ресторана, была еще более выразительной. Он тут же подошел к нам и прокричал, обдав нас перегаром: "А, журналисты!!! Вот вы мне и попались - сейчас разобью вам ваши фотоаппараты, а потом и физиономии начищу!" Правда, он тут же подобрел и перешел к отеческим сетованиям:
- Ну что же вы такие страсти и сказки про нас пишите? Что ж вы людей пугаете? Если ваши редакторы не дают писать правду, то лучше вообще молчите. Я каждый день в море хожу, судном командую, в паре километров от этой Северной разделительной линии уже не один десяток лет провел, а вот не знал, что мне, оказывается, страшно так, что я "еле пересиливаю себя и в последние дни хожу на работу как на эшафот"
От такого напора мы с моим корейским другом опешили и выдавили глупый вопрос:
- А что, не страшно? Сгустили краски?
- Ну, посмотрите на нас, поговорите в людьми, и только потом делайте выводы! А лучше пойдемте с нами - мы решили "лакирнуть" пивком наше застолье и идем в другой ресторан. Там ждет наш хороший друг - глава Ассоциации рыбаков острова Ким Чжэ Сик. Он и рыбаков, естественно, всех знает, и всех местных жителей, да и сам местный.
Корейский приятель пришел от такого предложения в восторг, возбужденно зашептав мне на ухо: "О, пошли, пошли! Это как раз то, что надо. Лучше него никто здесь ничего знать не может!"
Сказано - сделано. Господин председатель ассоциации если и был удивлен нашим появлением в компании его друзей, то не подал виду. Только у меня поинтересовался, понимаю ли я по-корейски. Получив утвердительный ответ и заказав пива, он удовлетворенно произнес: "Вот теперь и разговор получится. Говорите, что вам интересно. Только уговор: слова из контекста не вырывать, а то многие ваши коллеги этим грешат, в чем я сам успел убедиться".
Мы его закидали вопросами. Почему стычки в 1999 и 2002 годах были именно в районе этого острова, куда подевались жители, отчего так много военных на суше и боевых кораблей в море, что изменилось за последние недели и, вообще, как идет здесь жизнь.
Председателей ассоциации рыбаков пояснил нам многое. Оказывается, окружающие архипелаг Енпхендо районы богаты одним из сортов краба, который высоко ценится как на Юге, так и Севере Кореи. Период промысла приходится на конец марта - середину июля. Первое столкновение, которое прошло в 1999 году, во многом объяснялось банальным желанием северян, которые испытывали тогда особенно сильные проблемы с обеспечением себя продуктами питания, провести промысел в районе, который Южная Корея считает своим. Напомним, что Северная разделительная линия, объективно говоря, прочерчена крайне невыгодно для КНДР.
"С началом сезона ловли краба мы всегда немного напрягаемся. В последние пять лет уловы были очень неплохими, что вызвало дополнительную зависть КНДР. Но небольшое волнение мы испытываем практически в ходе каждого сезона ловли крабов, так что утверждения журналистов о том, что "мы теперь стали трястись от страха" неверны. Здоровая осторожность не повредит никогда, но в то же время вряд и нынешний год можно считать чем-то в этом плане выдающимся. Мы, рыбаки, не верим, что КНДР попытается напасть на остров. Овчинка выделки не стоит. Но если какие-то столкновения будут, то нам наши же власти запретят покидать бухты для нормализации обстановки. А это уже означает большие убытки для нас. Вот этого мы боимся куда больше, чем каких-то мифических ракет из КНДР", - пояснил Ким.
На редкость прозаичной оказалась и причина немногочисленности местного населения и обилия солдат. Как выяснялось, в феврале попросту еще не начался сезон активной ловли, поэтому многие местные жители живут зиму в своих вторых квартирах, расположенных на материке. На их фоне и кажется, что солдат много, так как местным жителям, 70-80 процентов из которых заняты в сфере рыболовства и обработки морепродуктов, в это время на острове попросту делать нечего. "Я все это объяснил приезжавшим до вас газетчикам, но те все равно написали, что люди из-за боязни столкновений уже стали покидать архипелаг. Здесь всегда безлюдно зимой, никакой другой причины нет", - сообщил Ким.
Присутствие военных на острове было всегда. Это тоже объяснимо - до КНДР рукой подать, а до своего материка - два часа на катере. Поэтому на острове необходимо иметь достаточные для его автономной обороны силы. То же самое и с встречавшими нас у бухты сторожевыми катерами. "А как вы хотели?! Буквально полтора километра и уже СРЛ, за которой все та же Северная Корея. Кто же будет нести охрану морских рубежей?!"- риторически спросил Ким.
В общем посыл наших собеседников было легко понять: все те "необычные" с точки зрения лишь однажды побывавших на острове журналистов моменты присутствовали на острове десятки лет. Просто об этом не особо знала публика или вообще не интересовалась местной ситуацией. Репортеры же в местных газетах преподнесли как "резкое усиление военного присутствия" с начинкой из "постоянного страха местных жителей во время каждого выхода в море".
- Да мы уже давно устали бояться! Работаем себе спокойно и будем работать! - сказал тот моряк, который обещал нам разбить фотоаппараты и физиономии в придачу.
Допивая пиво, Ким Чжэ Сик сделал предложение, от которого мы не могли отказаться: "Завтра у нас будет пробный промысел креветки и краба, чтобы выяснить накануне сезона размеры популяции и ожидаемые будущие уловы. Работать будем как раз рядом с СРЛ. Если хотите - поедемте с нами, своими глазами посмотрите на "район напряженности", узнаете во всех подробностях, как мы работаем. А то одно дело я вам рассказываю, а другое - увидите самостоятельно".
Напоследок Ким также сказал: "Завтра советую в бухту прийти пораньше. Там есть офис местного отделения Службы береговой охраны (СБО), поговорите с местным начальником. Некоторые аспекты обстановки он знает лучше рыбаков. Опять же - будет еще один независимый источник". Дельный совет был также принят безоговорочно.
Особенности приграничной рыбалки
С утра пораньше мы пошли в местное отделение СБО. Начальника отделения старшего лейтенанта Кима уже предупредили о нашем приходе, так что он особо не удивился. Но выглядел немного настороженным. Однако слово за слово беседа пошла, а Ким в конце концов расслабился. Приходившийся нам ровесником офицер оказался на редкость откровенным.
- До вас уже неоднократно здесь журналисты бывали. Показал все, что можно, рассказал. Но появившиеся репортажи и заметки такого страху нагоняли, что, не будь я здесь, действительно подумал, что у нас все очень мрачно и опасно.
Ким практически повторил многое из того, что мы уже слышали от предыдущих собеседников: остров выглядит пустынным в это время года всегда - промысел еще не начался, остров сам по себе небольшой, потому большинство жителей уезжает в свои квартиры на материке. По поводу "опасливых и настороженных жителей" офицер резонно заметил, что это не факт, на который можно опираться при серьезной работе, а просто личное впечатление.
- Вы сами пообщайтесь с местными жителями, наверняка у вас будут несколько иные впечатления.
- Но ведь в 2002 году столкновения были? - не отступали мы.
- Были, это факт.
- Как думаете, почему это произошло?
- Знаете, я уже тогда служил в этом отделении и все помню. Сам инцидент выглядел несколько странным. Сотрудничество с КНДР и разные совместные проекты были в полном разгаре, со всех сторон шли заверения в дружбе Юга и Севера, в этот день шел полуфинал кубка мира по футболу, где наша сборная играла. И вдруг такое! Для нас это был как гром среди ясного неба. Бесспорно, наши моряки попросту расслабились, не ожидали, что такое возможно со стороны северян, с которыми вроде бы дружили.
Кстати, Пхеньян потом извинился. И все сотрудничество опять несколько лет подряд продолжалось. Скорее всего, это моя личная точка зрения, жестко настроенные военные решили отомстить за похожий инцидент в 1999 году, когда их корабли в итоге были потоплены. В любом случае, с тех пор уже никто не расслабляется, средства наблюдения и слежения улучшились. Как только северокорейский корабль выходит со своей базы - мы сразу про это знаем. Такова современная техника. Мы знаем, где находится каждое их судно и боевой корабль в любой момент времени, наши военно-морские силы в этом районе по огневой мощи как минимум втрое превосходят северокорейские. Так что фактор внезапности исключен, КНДР это тоже понимает и своих людей на откровенное самоубийство отправлять не будет. Я это все вам так свободно рассказываю, потому что это открытая информация, я ее несколько раз говорил вашим коллегам-журналистам.
- А местные жители не боятся жить в такой обстановке?
- Во-первых, всю жизнь бояться не будешь. Во-вторых, есть разные зоны, куда разрешен выход рыболовецким судам. Случайно наткнуться на северокорейский боевой корабль у рыбаков не получится. Даже если по тем или иным причинам, например, поломка навигационного оборудования, рыбаки выйдут за разрешенную зону, то их сначала встретит наш военный катер, который их и развернет.
Мы рассказали про вчерашний разговор с рыбаками, про их нелюбовь к журналистам. Офицер, посмеявшись, пояснил: "Такие тревожные репортажи, которые еще и искажают действительность, не могут нравиться рыбакам. Газеты формируют общественное мнение, это, в свою очередь, давит на наше правительство, в результате все возвращается на наш остров в виде указаний повысить меры по обеспечению обороны острова. А это означает следующее: запрет на выход из порта всех гражданских судов. Нет работы - нет и не денег, а жить-то им надо. Я вас не агитирую писать все в розовых тонах, только не перевирайте", - сказал на прощание Ким, пожимая нам руки.
На причале нас уже дожидались вчерашние знакомые во главе с председателем Ассоциации рыбаков Кимом.
- Заждались мы вас, так всех креветок без нас выловят, - шутливо заметил Ким.
Мы быстро прыгнули на небольшое рыболовецкое судно. Вскоре оно выскочило из бухты и взяло курс в открытое море. Правда, про то, что рядом Северная Корея, забывать не приходилось. Сразу же на выходе из бухты стоял все тот же большой плавучий причал, к которому были пришвартованы четыре военных скоростных катера. Как выяснилось, это своего рода резерв на случай непредвиденных ситуаций - если вдруг понадобится подмога на случай конфликта с северянами или вдруг придется заменить сломавшийся катер, который несет дежурство на самой границе.
Рыболовецкое судно оказалось на удивление быстрым и проворным. Сказывался двойной форсированный двигатель. Шхуна не столько шла, сколько летела по волнам. Через минут сорок хода на горизонте показались стоящие через равные интервалы силуэты южнокорейских боевых катеров. Еще минут пять скачек по волнам и наше судно легло в дрейф.
- Все, дальше идти нельзя, восточнее могут заплывать только военные катера, - сказал один из наших друзей.
- А Северная Корея далеко отсюда? - полюбопытствовал я.
- Километра четыре, но их корабли иногда можно увидеть и невооруженным взглядом. Слушай, прекращай болтать, давай помогай, - шутливо выгнал меня из рубки Ким.
И работа закипела. Сначала в трех местах мы закидывали и вытаскивали мелкоячеистые сети, из которых вытаскивали креветок. Потом проверили сети с крупными ячейками - уже на краба. По мере своих скудных профессиональных навыков я помогал опытным рыбакам в их работе - проверял трал, перебрасывал большие пенопластовые буи-поплавки через борт, оттаскивал заполненные и подносил пустые ящики для креветок, короче, старался не выглядеть пассажиром.
- Слушай, я же старше тебя? - спросил Пак, бок о бок с которым мне приходилось работать.
- Вроде да, - признался я.
- К черту церемонии, зови меня "старший брат", а я тебя - "младший брат", - с веселой улыбкой сказал Пак.
Это было вполне в духе корейских традиций, и я согласился. Дальше только и было слышно: "младший брат, подтягивай сеть", "младшой, дуй за новым ящиком", "братишка, не зевай, а то поплавок за лебедку зацепится" и т.д. Всякий раз, когда я называл Пака "старшим братом" он жутко радовался, а два других рыбака молча улыбались.
- О! Ну наконец-то! Будет в этом сезоне удача! - вдруг закричал "старший брат Пак", когда мы стали проверять одну из последних сетей.
Оказалось, что в сеть для креветок попалась большая рыбина - килограммов на семь. Это редкость при таких пробных выходах и считается хорошей приметой - значит, улов в этом году будет хороший.
- Ну, братишка, вернемся на берег, я тебя такой сырой рыбой угощу - пальчики оближешь, - пообещал "старший брат Пак".
- А не забудешь? - спросил я.
- Не выпущу, пока не попробуешь, - заверил он.
Проверив все сети, мы занялись предварительной сортировкой улова, а затем состоялся принятый у рыбаков ритуал. Все мы собрались на корме, где капитан торжественно достал несколько бутылок местной водки "сочжу". Пак в это время в пластиковый тазик насыпал мелких креветок, и мы отпраздновали на судне открытие сезона. Выглядело все это так: сначала выпиваешь стопку "сочжу", потом рукой хватаешь из тазика пригоршню шевелящихся креветок и тоже в рот в качестве закуски. Желательно морепродукт тут же снова "продезинфицировать" - еще одной стопкой.
- Ну, как, младшой, тебе морская романтика? - спросил "старший брат" Пак.
Рот у меня был занят прожевыванием креветок, поэтому я лишь улыбнулся и вместо ответа поднял вверх большой палец. Всем моя реакция почему-то очень понравилась и вызвала взрыв смеха.
- Говорю, у нас хорошо, какая тут война... - сказал Ким, задумчиво глядя в сторону Северной Корее.
"Этому рады только китайцы"
За празднованием открытия сезона беседа как-то плавно перетекла на серьезные темы и, в частности, как же решить всю проблему так, чтобы было выгодно и южанам, и северянам.
- Нынешнее противостояние между Кореями плохо и для нас, и для КНДР, но на руку китайским рыбакам, - заявил вдруг Пак.
- Это как это? - не понял я.
Разъяснить ситуацию особо непонятливым журналистам вызвался Ким, как самый опытный в политических делах. Как оказалось, все просто и логично до смешного. СРЛ - это полоса шириною в несколько километров, куда запрещено заходить гражданским судам обеих Корей. Военные корабли могут подальше заходить, но, во-первых, стараются без особой надобности не провоцировать друг друга. Во-вторых, все равно и даже там остается участок, заход в который вражеского судна является поводом для объявления тревоги на другой стороне. И Юг, и Север все это прекрасно знают.
И вот тут появляются китайцы, которые этим пользуются в своих "корыстных целях", а именно идут прямиком в эту зону и ведут ловлю. Так как корейские промысловые шхуны там не могут ловить, то район очень богат рыбой и прочей живностью. Корейские военные корабли с обеих сторон не могут войти в эту зону, боясь спровоцировать друг друга на конфликт, а потому китайцы чувствуют себя спокойно и безнаказанно набивают свои сети. Конечно, когда в воздухе начинает действительно пахнуть жареным и есть опасность реального столкновения, то и непрошеные гости и Поднебесной убираются восвояси, но такое происходит нечасто. Поэтому на межкорейской морской границе от напряженности и всей нынешней ситуации выигрывают только китайские рыбаки.
- У предыдущего нашего президента Но Му Хена была очень здравая идея - превратить весь район в зону совместного межкорейского развития, разрешив в обширной зоне на принципах равенства ловить как нам, так и северянам. Это позволило бы военным кораблям легко китайцев из наших вод отогнать, не боясь друг друга спровоцировать. Но с приходом нового президента Ли Мен Бака, который гораздо жестче настроен к Пхеньяну, об этом проекте забыли. Китайцы же, как и прежде, набивают свои сети нашей рыбой и крабом, - пожаловался один из рыбаков
- Ладно, когда-нибудь и эту проблему решим. Со временем, - подытожил Ким.
Тем временем, мы уже подошли к пристани, где сильно чувствовался отлив. Уровень воды понизился метра на полтора, поэтому до ступенек нам пришлось немного карабкаться по стене. Поблагодарив рыбаков, мы с корейским коллегой пошли собирать вещи - через пару часов уходил катер на материк.
Приезжай еще, братишка, у нас хорошо!
Однако моим мечтам спокойно собраться, а потом подремать в порту не было суждено сбыться. Буквально минут через 20 мне позвонил Пак:
- Собрался? - и не дожидаясь моего ответа продолжил. - Хватай своего друга и дуй к нам в ресторан у порта, мы уже все ждем, все готово.
Что такое "все" мне уточнить не удалось, так как "старший брат" уже прекратил разговор.
В ресторане у порта нас ждало царское угощение: попавшаяся сегодня в сети рыба была уже порезана и в окружении зелени и закусок лежала ломтиками на столе.
- Я же тебе обещал, что сырой рыбой угощу! Да и начало сезона надо отметить!- встретил на пороге все тот же Пак.
- А я думал, что мы на борту уже отметили, - пробормотал я, сглатывая слюни.
- На борту - это так, разминка, а есть сейчас будем. Давай скорей к столу!
Так мне удалось попробовать самой вкусной сырой рыбы, да еще в такой прекрасной компании. Под конец нам было даже очень жаль, когда гудок с моря оповестил о приближении катера, который пришел с материка и минут через 20 должен был отчалить в обратном направлении.
На прощанье, сердечно пожимая руки всем рыбакам, которые так неожиданно устроили для нас шикарную поездку, мы с моим корейским другом не скупились на благодарности.
А всегда веселый "старший брат" Пак сказал:
- Все, теперь у меня душа спокойна - сырой рыбой я своего младшего брата угостил. Приезжай еще, братишка, у нас хорошо! А какой вкусный у нас краб!!! - и он смешно закатил глаза.
- Если приеду, угостишь? - спросил я, стоя уже на трапе.
- Ты только приезжай, пальчики оближешь, - заверил меня он, смеясь, и по-военному приложил руку к козырьку кепки.
На причале в Инчхоне стояла уже знакомая нам офицер Службы береговой охраны. Она нас тоже признала:
- А, свободная пресса, ну как, живы остались? - весело спросила она
- Да врут все в газетах, спокойно там, - ответил корейский друг.
- Мы еще поедем, - заверил я.
- А теперь-то зачем? Мало скандалов нашли?
- Не, следующий раз просто туристами, да и друзья у нас там теперь есть, - успокоил я.
- Это дело хорошее. Держите кофе - протянула она нам по жестяной банке напитка. - Обещание попить кофе с вами сдержать не могу - дежурство.
Попытаюсь откупиться так, - хихикнула она.
- Все равно с вас должок. Расплатитесь при следующей нашей поездке на остров, - сказал кореец, и мы помахали девушке рукой на прощанье.