Поделиться
Терпение мирового сообщества на исходе - такой сигнал подает принятая Советом управляющих МАГАТЭ резолюция по Ирану, упорно отклоняющему все новые инициативы группы "шести" (Россия, США, Франция, Германия, Британия, Китай). В ответ Тегеран грозит свести к минимуму сотрудничество с международным атомным ведомством, намекая даже на выход из Договора по нераспространению ядерного оружия. Очередной шанс добиться прогресса в урегулировании ситуации вокруг иранского "ядерного досье", возникший в Женеве 1 октября, кажется, окончательно упущен.
В ожидании прорыва
Осторожный оптимизм в отношении иранского вопроса возник в свете договоренностей, достигнутых на октябрьских переговорах в Швейцарии секретаря Высшего совета национальной безопасности ИРИ Саида Джалили с политдиректорами "шестерки" международных посредников и верховным представителем ЕС по внешней политике и безопасности Хавьером Соланой. Именно тогда была выработана хитроумная схема поставок ядерного топлива для исследовательского реактора в Тегеране, которая впоследствии легла в основу предложения гендиректора МАГАТЭ Мухаммеда аль-Барадеи. Суть предложений заключалась в том, чтобы использовать для создания необходимых топливных сборок существующий у Ирана ядерный материал, накопленный в результате деятельности предприятия по обогащению урана в Натанзе. Таким образом, возникла уникальная ситуация, когда Тегеран мог продемонстрировать исключительно мирную направленность своих разработок в атомной сфере. И развеять тем самым сомнения, существующие на Западе относительно истинного предназначения этого стратегического запаса.
В Москве призывали "бросить все силы на поддержку переговорного процесса". В Вашингтоне указывали, что для Ирана "настал ключевой момент, чтобы продемонстрировать готовность сотрудничать с мировыми державами". К тому же у Тегерана просто не было другого выхода, кроме как пойти на предлагаемую сделку. Дело в том, что запасов топлива на тегеранском исследовательском реакторе, где производятся изотопы, применяемые при лечении раковых заболеваний, хватит еще примерно на полтора года. Если к этому времени Ирану не удастся раздобыть свежее "горючее", то установку придется останавливать, что неминуемо нанесет удар по национальной радиофармацевтике.
Снова в тупике
Однако эмоции и опасения оказались выше прагматизма. Проект аль-Барадеи предусматривал вывоз из Ирана 1200 кг из имеющихся, по оценке МАГАТЭ, полутора тонн низкообогащенного урана (3,5 проц) в Россию, где по соответствующей технологии в нем был бы повышен уровень содержания изотопа урана-235 до 19,75 проц. Затем из полученного вещества во Франции, обладающей необходимой технологией, были бы изготовлены топливные сборки. Иранскую сторону настораживала необходимость транспортировки в третьи страны наработанного наперекор всему миру ядерного топлива. Недоверие к западным партнерам было продиктовано негативным опытом сотрудничества с французской компанией "Евродиф", которая еще во времена шаха подписала контракт с Ираном о поставках топлива для АЭС, но так и не выполнила его, несмотря на огромные капиталовложения со стороны Тегерана. Кроме того, не стоит забывать, что кризис доверия существует не только у мирового сообщества по отношению к Исламской Республике. Официальный Тегеран также не склонен принимать на веру любые обещания своих оппонентов, тем более в такой чувствительной сфере.
Здесь надо учитывать и такой серьезный фактор как общественное мнение ИРИ. Страна, много лет страдающая от санкций, в том числе эмбарго США на поставки запчастей для гражданских самолетов, и ставшая объектом постоянных нападок со стороны мировой прессы, относится к международному сообществу с понятным подозрением. В этом контексте неотъемлемое право на мирный атом является сильным консолидирующим компонентом, который умело использует правящий режим.
Неудивительно, что Тегеран, в принципиальном плане одобрив инициативу по дообогащению, стал активно перебирать возможные варианты ее реализации, чтобы заранее гарантировать результат и обезопасить себя от вольной трактовки обязательств партнерами. Так, иранцы выражали намерение заключать сделку только с Россией как единственным ответственным лицом, а не четырехстороннее соглашение с участием также Франции и США. Затем проблему увидели в одномоментном вывозе ядерного топлива и стали настаивать на поэтапной транспортировке. Одновременно звучали предложения об использовании лишь незначительного количества иранского низкообогащенного урана и закупке остальной части у иностранных производителей, что в принципе невозможно, так как в отношении подобных поставок в Иран действуют строгие санкции СБ ООН. В конце концов, МИД ИРИ заявил о готовности Тегерана включиться в проект только в случае, если синхронный обмен будет проходить на иранской территории. Причем в одностороннем порядке вывозить большую часть своего ядерного запаса Иран не намерен.
Отсутствие позитивного ответа Тегерана на инициативу МАГАТЭ вызвало недоумение у гендиректора агентства. По его мнению, иранское контрпредложение о хранении имеющегося низкообогащенного урана под контролем международного атомного ведомства, но на иранской территории "не сработает". Неудивительно, что разочарование, постигшее аль-Барадеи в этом вопросе, отразилось на его оценках ситуации с иранским "ядерным досье" в целом. Так, во вступительном слове на сессии Совета управляющих МАГАТЭ он указал на "отсутствие движения вперед по прояснению вопросов", остающихся у агентства к Ирану по его атомной программе. "Мы будем в тупике, пока Тегеран не начнет в полной мере сотрудничать с нами", - посетовал глава агентства.
Желтая карточка
Несговорчивость Тегерана не осталась незамеченной. К сессии Совета управляющих МАГАТЭ они подготовили согласованный проект резолюции, призывающий Иран к большей открытости, выражающий озабоченность в связи со строительством нового объекта атомной инфраструктуры и призывающий к прекращению всех работ по обогащению в соответствии с требованиями СБ ООН. Документ, внесенный Германией, был одобрен подавляющим большинством: 25 к 3. Причем все представители "шестерки", включая Россию и Китай - главных противников санкционного подхода к решению иранской проблемы - единодушно поддержали резолюцию.
Таким образом, Исламская Республика получила серьезное предупреждение. И хотя по сути оно повторяет многочисленные имевшие место резолюции, по форме это весьма болезненный для Тегерана удар. Впервые с февраля 2006 года руководство МАГАТЭ ясно дало понять, что не довольно Ираном. В прошлый раз подобная резолюция открыла новый этап в иранском вопросе, передав его в ведение Совбеза ООН. Для ИРИ это особенно неприятно, учитывая, что страна доверяет изучение своего "ядерного досье" лишь международному атомному ведомству, считая остальные структуры ангажированными своими "врагами". Последствия нынешней резолюции прогнозировать сложно, однако уже сейчас очевидно: введение новых санкций, время от времени мелькающее на иранском горизонте, становится все более реальным.
В пользу ужесточения в ближайшее время позиции мирового сообщества говорит и реакция Тегерана на решение Совета управляющих МАГАТЭ. Несмотря на призывы России и других международных посредников со всей серьезностью отнестись к сигналу, содержащемуся в резолюции, Иран осудил данный документ, расценив его как "поспешный и неверный шаг, создающий угрозу благоприятной атмосфере женевского процесса и переговоров в Вене". МИД Исламской Республики усмотрел в решении МАГАТЭ "попытку оказать давление" и пригрозил прекратить "в полной мере выполнять обязательства перед агентством". Иранские парламентарии зашли еще дальше, потребовав от правительства Махмуда Ахмадинежада разработать и представить план сокращения уровня сотрудничества с МАГАТЭ.
А спикер меджлиса Али Лариджани предостерег "шестерку" от дальнейших действий, которые могут спровоцировать народ и парламент ИРИ на "поиск иных путей и радикальное сворачивание сотрудничества с агентством".
К слову, меджлис в Иране обладает правом обязать кабинет министров пересмотреть уровень взаимодействия с международным атомным агентством. Прецедент уже был: в ответ на принятие резолюции 1747 СБ ООН в марте 2007 года Тегеран приостановил действие положений 1 и 3 допсоглашения о гарантиях с МАГАТЭ.
Наиболее "горячие головы" в иранском парламенте заговорили о выходе из Договора о нераспространении. Такой вариант развития событий вряд ли вероятен, так как Исламская Республика всегда ссылается на многочисленные проверки своих ядерных объектов инспекторами МАГАТЭ как подтверждение исключительно мирной направленности ядерной деятельности. Кроме того, будучи "ответственным членом ДНЯО", о чем так любят говорить официальные лица ИРИ, Тегеран может продолжать противопоставлять себя Израилю, который, по его мнению, "обладая огромными ядерными арсеналами, находится вне инспекций международного атомного ведомства".
Однако нельзя исключать, что за подобные выпады иранских депутатов с удовольствием ухватятся сторонники силового метода урегулирования иранского вопроса. Обмен угрозами спровоцирует эскалацию, которая уведет переговорный процесс далеко от выполнения заявленной цели - восстановления доверия к исключительно мирному характеру ядерной программы Ирана.
В этом смысле очень некстати приходится уход с поста гендиректора МАГАТЭ Мухаммеда аль-Барадеи - одного из немногих настоящих специалистов по этому вопросу и сторонника взвешенных решений, семь раз посетившего Исламскую Республику за последние 6 лет активных дискуссий по иранской ядерной программе. Его полномочия истекают как раз в понедельник, 30 ноября. Несмотря на неоспоримый профессионализм, доверие одновременно со стороны Ирана и мирового сообщества, он так и не смог сдвинуть иранскую проблему с мертвой точки, оставив ее в наследство своему преемнику.