Министр культуры Александр Авдеев о том, как выжить культуре на рынке

Миллион за кадром

Российская газета: На заседании совета по развитию отечественной кинематографии во ВГИКе вместе с Владимиром Путиным вся страна узнала, как звукорежиссеры получают скрип снега, топая по мешку с крахмалом. Но главная новость не в скрипе, а в бюджете, финансирование отечественного кино будет увеличено в следующем году почти в два раза - до 5 миллиардов рублей!

Александр Авдеев: Прежде всего подчеркну, мы - единственное министерство, которому правительство в нелегкие времена практически не сократило бюджет. Разве что чуть-чуть. В прошлом году было выделено 78 миллиардов рублей на культуру, сейчас, во время кризиса, - 74.

РГ: Урезать некуда больше.

Авдеев: Факт, что наш бюджет не урезали, скорее говорит о том, что культуре придают значение.

РГ: На том же совете было объявлено, что распределением денег на кино займется фонд по поддер-жке кинематографии. Как будут складываться взаимоотношения в треугольнике министерство-фонд-Союз кинематографистов?

Авдеев: Если вы спросите каждого из этого треугольника, все ответят по-разному. После бурной дискуссии во ВГИКе председатель правительства дал очень короткий срок для отработки механизма финансирования кинопроизводства. Работа эта непростая. Надо предложить правила, исключающие непродуманные решения уже не со стороны сотрудников министерства, а со стороны сотрудников фонда.

РГ: До этого существовал проектный механизм, который поругивали за возможность открытого лоббирования и скрытой коррупции. Что сейчас?

Авдеев: Когда государство по сути было продюсером, мы осуществляли эту неблагодарную задачу - отвечали за деньги. Теперь этим займется фонд поддержки кинематографии.

РГ: Вы помните, как съезд разделил кинематографистов на два лагеря. А если фонд решит финансировать только "правильных" творцов?

Авдеев: Правительственный совет по развитию отечественной кинематографии поможет кинематографистам узаконить прозрачную формулу распределения денег. При этом за министерством все-таки остается часть средств для поддержки детского, анимационного, документального и авторского кино.

РГ: Творцы - с обостренным нюхом люди. Какие идеи и темы могут быть предметом госзаказа в ближайшее время?

Авдеев: Слово "госзаказ" мне не нравится, больше импонирует формула "социально значимые фильмы", которые будут заказываться как министерством, так и фондом. Кино может помочь обществу избавиться от таких социальных язв, как наркомания, пьянство, воровство, бездуховность.

Герои без бригады

РГ: Патриотические темы с разной степенью успеха освоены кинематографистами. А что еще?

Авдеев: Можно расскажу одну свою историю? Когда я был послом в Люксембурге в конце 80-х, министр сельского хозяйства (кстати, теперь он премьер-министр) страны говорит: "Александр, у вас же появились фермеры, привозите их к нам". Я и написал во Владимирский обком партии. И, как ни странно, быстро, через два месяца приехали пятеро наших фермеров. Такие ручища у всех могучие. Их распределили по люксембургским фермерам. А как они общаться будут? Решили все-таки, что крестьяне договорятся между собой. Через недели две я поехал с консулом по хозяйствам. Приезжаю к первому. Говорю, как наш Иван Петрович? - Замечательно. У меня испортился трактор "Тойота". Из фирмы сказали, что через три дня приедут. А ваш Петрович взял паяльник, схему, залез туда, три часа только брюки торчали. Что-то там запаял, и трактор заработал. - И все? - Поехали к другому. То же самое, только он доилку переделал с 10 коров на 15. Поехали к третьему. Работает? - Нет, вообще не работает, не прикасается... - Что с ним делать? Давайте отправим домой его? - Не дай бог. Не трогайте. Замечательно, так и надо. Пусть не работает. - А что он делает? - Портреты рисует всем соседям. Какой талантливый русский крестьянин!

В общем, в конце их пребывания я устроил обед, приехал министр, и он поднял тост: "Вы неизведанная странная страна. Как с такими удивительно талантливыми людьми у вас проблема с сельским хозяйством?" Что я ему мог ответить?

РГ: Да это настоящий сюжет фильма....

Авдеев: Показать человека, у которого что-то получается хотя бы героем второго плана, вот что важно.

РГ: Интересно, "Бригаду" заказывала братва или режиссер снял сериал по зову души?

Авдеев: Я не знаю, чей заказ был. Но вывод, что эти хорошие изначально ребята стали жертвами лихих 90-х, и сегодня актуален.

РГ: Какой фильм вы считаете патриотическим?

Авдеев: Общество, а не чиновник должно определять, что есть патриотизм, а что нет. Для меня патриотическим, наверное, является фильм со смыслом и верой в страну. Если мы будем умно работать, построим гражданское общество и правовое государство, то человек никуда не захочет уезжать, ему будет нравиться работать дома, страна станет процветающей.

РГ: Так и хочется продолжить ваш взволнованный монолог знаменитой фразой из "Белого солнца пустыни": "Я мзду не беру, мне за державу обидно". Но еще раз вернемся к "Бригаде". Говорят, Сергей Безруков, сыгравший обаятельного бандита, сейчас стесняется этого фильма, потому что мальчишки стали играть в бригаду, в Сашу Белого. Как вы считаете, вот сейчас в кого должны играть мальчишки? Опыт с положительным героем существует в каждом времени.

Авдеев: Я не могу дать вам идеального рецепта. Пусть играют в трех мушкетеров.

РГ: Сейчас мало читают книжки, к сожалению.

Авдеев: Читают в 4-5 раз меньше. Кстати, у вас была хорошая статья Александра Калягина, который упоминал эти цифры. Я не знаю, во что они должны играть. Но я знаю, что они должны смотреть хорошие фильмы, хорошие телепередачи. У нас объем детских передач тоже не велик.

РГ: Дети сейчас участвуют в Сталинградской битве и берут Рейхстаг за компьютерным столом, "Молодую гвардию" вряд ли они читают.

Александр Кибовский, руководитель Росохранкультуры: К сожалению, у нас патриотическое повсеместно сводится лишь к в военно-патриотическому, к бряцанию оружием. А в моем понимании фильм "Девчата" или "Весна на Заречной улице" очень патриотическое кино.

Вкус к праву

РГ: У нас есть звонки и письма читателей, суть которых - благодарность министру культуры за принципиальную позицию при защите пейзажа в Михайловском и небесной линии в Санкт-Петербурге. Вот одно из их: "Хочу выразить Вам подлинное уважение за спасение от произвола директора Пушкинского заповедника в Михайловском. Против Василевича ополчились немалые силы, которые рвутся вести коттеджное строительство в святых местах. Я, повидавший уже многое и многих, говорю Вам спасибо".

Авдеев: Не я один этим занимался, но и многие мои коллеги. Дело закончено, закрыто, и поставлена жирная точка. Василевич работает. Дай бог, чтобы у нас больше было таких директоров.

РГ: Один из самых резонансных ваших поступков - 25-страничное заявление в прокуратуру Санкт-Петербурга о нарушении правительством города закона в связи со строительством 400-метрового небоскреба "Охта-центр". Как развиваются события?

Авдеев: Ждем выводы прокуратуры с правовой оценкой наших претензий к нарушениям, которые были допущены правительством Санкт-Петербурга при принятии этого решения. Хочу подчеркнуть, что, какие бы ни были мотивы строительства, мы живем в правовом обществе и необходимо все делать в рамках закона. У нас претензии не к Газпрому. Он, кстати, один из крупнейших меценатов в российской культуре. У нас вопросы к правительству Санкт-Петербурга, принявшему юридически неверное решение.

РГ: Трудно в Москве было готовить такое заявление, если местная охранкультура подчиняется полностью губернатору, исповедует его точку зрения?

Кибовский: Не труднее, чем по другим регионам. Дело в том, что все полномочия по охране памятников с 1 января 2008 года даны регионам. Логика была такая - люди на местах лучше видят, что надо народу.

Хотя изначально все специалисты говорили: это нерациональное решение, потому что как раз часто вопросы сохранения культурного наследия вступают в противоречие с местными хозяйственными интересами, не говоря про некие алчные мотивы. Яркий пример - точечная застройка в наших городах: люди выходят на демонстрации против застройки во дворах, на детских площадках и т.п. Местные органы как раз и должны обеспечить защиту интересов граждан. Но мы же видим, что на самом деле происходит. Почему вдруг решили, что те же самые люди будут охранять памятники культуры в ситуации, когда это им неудобно?

Авдеев: Решение прокурора по башне Газпрома будет иметь знаковый характер. Мы его ждем.

РГ: Еще раз уточним: вы настаиваете на 40 метрах, даже не на ста, не говоря уже о четырехстах.

Кибовский: По закону все высот-ные параметры в зонах охраны памятников, к которым относится и данный земельный участок, устанавливаются по согласованию с Росохранкультурой. В октябре прошлого года мы все согласовали и юридически оформили. Не было никаких возражений с петербургской стороны - у нас высотность внутриквартальной застройки на данном земельном участке максимальная - 40 метров. Каким образом потом в плане возникла цифра 100 метров на этой территории, нам вообще непонятно. Мы даже сейчас не обсуждаем - небесная линия, не небесная, на это есть масса специалистов, которые лучше, толковее, грамотнее это могут сделать. У нас чисто юридический вопрос - мы надзираем за своим законодательством: цифра 40 метров зафиксирована официальными документами. Вот, собственно говоря, и все юридическое основание.

РГ: Деятели культуры тоже разделились: одни пишут письма в защиту башни Газпрома, другие - резко против. Вы следите за реакцией в прессе?

Авдеев: В мире спланировано два города сразу, одним проектом - это Венеция и Петербург. Они уникальны. Сам факт того, что люди так бурно высказываются и "за", и "против", я оцениваю очень высоко. Надо принимать в расчет все точки зрения. Вспомним доходившие до дуэли дискуссии по поводу строительства Эйфелевой башни. Со временем оказались правы те, кто был "за".

Правда, когда принимали решение в Париже, то не нарушили ни одного закона. Поэтому благие побуждения части населения, ратующего за строительство башни, должны поддерживаться и правовым пониманием ситуации. Этот разрыв между вкусом и правом тут ярко выражен.

РГ: Вкус к праву ни за день, ни за деньги не привьешь.

Авдеев: Для развитого гражданского общества главный вопрос не только в том - нравится не нравится, но и законно или нет.

Доживем до ЦИКа?

РГ: В "Российской газете" 7 октября была опубликована статья-манифест Даниила Дондурея и Кирилла Серебренникова "В поисках сложного человека", которая вызвала бурную дискуссию.

Авдеев: В отличие от тех, кто критикует Дондурея и Серебренникова, я этого делать не буду. Сам факт появления статьи и общественная дискуссия об управлении и финансировании культуры положительны. Книги и спектакли стали рыночными продуктами, а мы к этому пока не привыкли. Мне понятна озабоченность авторов неготовностью общества к инновационному мышлению. В этом недостаток и нашего художественного образования. Что касается предложенных ЦИКов - центров инновационной культуры, то, может быть, когда-то созреем до того, что в каждом субъекте региональная культура будет финансироваться через фонды. Тогда эта идея и пригодится. Но не надо отрывать сложного, инновационного человека от простого, ставить его особняком, возвышать, создавать искусственную элиту.

РГ: Актер Максим Суханов, продолживший в газете дискуссию, настаивает, что демократия - это как раз и есть диалог простого и сложного человека.

Авдеев: Это правильно.

РГ: У Бориса Мездрича, директора Ярославского театра имени Волкова, статья вызвала опасение: это не попытка перераспределить финансовые потоки в пользу постмодернизма? Старые театры тогда просто умрут...

Авдеев: Наша роль в том, чтобы не увлекаться инновациями в ущерб иному. Борис Михайлович Мездрич - один из лучших театральных директоров. Мы его уговорили покинуть самый крупный в России Новосибирский театр оперы и балета и переехать в театр им. Волкова. В Ярославле он сейчас делает очень хорошие спектакли.

РГ: Что вы думаете о ситуации, когда челябинский театр "Манекен" оказался на грани закрытия. Нижегородский ТЮЗ лишился своей самой креативной части. Студенческий театр МГУ не знает, будет ли жив завтра. Театр КнАМ, блестящая студийная инициатива в Комсомольске-на-Амуре, тоже оказывается зависшим.

Авдеев: Мы не гарантированы от подобных рецидивов в силу разных причин. По природе своей творческие коллективы не только рождаются, но иногда и распадаются. Это естественный процесс. Не всегда министерство может спасти ситуацию, областные театры нам не подчиняются. Мы можем, призывая губернаторов и мэров городов, обратить внимание на проблему либо предоставить юридические услуги для того, чтобы коллективы обращались в суд.

Большинство перечисленных вами примеров имеют глубокие корни и часто упираются в личностные истории. Но всегда надо спасать талантливый коллектив, - это аксиома.

Гений и пост

РГ: В статье Дондурея и Серебренникова был еще один провокативный момент. Гений и пост - это разные вещи, а не пожизненная вотчина. Необходима сменяемость и свежая кровь.

Авдеев: Проблема точно сформулирована - нет пожизненных генеральских постов и надо каждый контрактный срок начинать с чистого листа, доказывать, что ты имеешь право это делать. В ведении министерства более двухсот федеральных организаций - театры, библиотеки, музеи, оркестры. Контракты с руководителями заключаются на срок от 3 до 5 лет. Мы должны ежегодно пересматривать 50-60 контрактов - прод-левать или разрывать.

Кстати, я подписываю меньше приказов о новых назначениях, чем мои предшественники. Есть руководители, которые реагируют весьма остро на предложение уйти на пенсию, апеллируя не только к общественности, но и к политическим силам, превращая эту проблему в политическую, что неэтично. Мне приходится встречаться с руководителями партий и объяснять, что в наших планах и решениях нет никакой политики. Человек просто выработал ресурс, и его надо менять.

РГ: Да, многие заметили: известного человека награждают госнаградой, предлагают красиво уйти на пенсию. А он в ответ собирает журналистов: "Вот мне вчера дали орден, а министр меня сегодня увольняет". Цирк какой-то... Были ли у вас кадровые ошибки при назначениях?

Авдеев: Кадровая ошибка была. Крупная. Я ее исправил, поехал извинился перед коллективом...

РГ: Министры финансов разных стран, министры обороны встречаются. А есть ли такая практика у министров культуры, ведь так много общих проблем?

Авдеев: Министры стран СНГ встречаются. Теперь будет регулярно проводиться еще встреча министров культуры стран Шанхайской организации сотрудничества. Главная тема таких встреч - сохранение памятников культуры.

РГ: В будущем году будут три крупные даты - 150-летие Чехова, 100-летие Твардовского, 100-летие смерти Толстого. Празднование 200-летия Гоголя превратилось в полемику, как отмечать этот юбилей.

Авдеев: Давайте я вас приглашу на заключительное заседание оргкомитета по юбилею Гоголю. Я сам не ожидал таких результатов. Практически в каждом театре страны были постановки Гоголя. Много экранизаций. Книги Гоголя в книжных магазинах продавались великолепно. Чеховский юбилей проходит также с большим размахом.

Лопнула струна

РГ: Есть еще много вопросов, касающихся образования. Музыкальные училища не имеют сегодня инструментов, не могут собрать студенческий оркестр. Купить их на те средства, которые выделяют региональные бюджеты, нереально. Об этом, кстати, спрашивают и музыканты из Алтайской филармонии и оркестра народных инструментов.

Авдеев: Я могу вам бойко отчитаться. Но проблема от этого не уменьшится. Мы делаем максимум того, что можем, но в объеме денег, которые имеем. Федеральные учреждения культуры находятся в лучшем состоянии. Мы можем для них напрямую покупать инструменты, пусть дешевые, но напрямую. Через целевую программу финансируем и решаем. Но средств не хватает. Правда, есть регионы, в которых финансовая поддержка культуры значительная - Белгородская область, Чувашия. В Татарстане на культуру идет три процента бюджета. Это высший для страны показатель.

РГ: А Пермь?

Авдеев: Желание руководителей Перми сделать у себя новую культурную столицу можно только поощрять. В области делается много хорошего. Культурная жизнь здесь интересна. Этот энтузиазм надо поддержать из центра. Надеюсь, что внимание будет обращено не только на то, что отвечает вкусам элиты, но и на культуру в целом.

РГ: Материальная база культуры в провинции была создана в основном в советское время.

Авдеев: Отсутствие музыкальных инструментов - это лишь одна из проблем, накопившихся за последние 20 лет. Сейчас каждое четвертое учебное заведение требует капитального ремонта. Медленно внедряются новые технологии, прежде всего в библиотечное дело. Материальная база в художественных училищах и вузах устарела. Но одновременно есть огромное число молодых талантов, необходимо предоставить хорошее образование.

У нас появилось много конкурсов и молодежных фестивалей, которые министерство финансирует. Поощряем молодых авторов, речь пока не о квоте, но о наших рекомендациях включать в репертуар современные произведения.

РГ: Дондурей с Серебренниковым как раз и писали об этом, что в госоркестрах надо квотировать исполнение современной музыки, иначе никто никогда не узнает о существовании молодых композиторов.

Авдеев: А мы в этом году в рамках госзадания вводим для федеральных учреждений культуры рекомендацию включать в репертуар современные произведения. Но делать это нужно осторожно, уважая традиции коллективов, исторический репертуар, художественные пристрастия руководителя. Понятно, что театр "Практика" по своей природе ближе современным авторам, чем Малый театр.

Музыка с гарантией

РГ: Большой зал Консерватории закрывается на год на реконструкцию. Вспомним, что Большой театр закрывался на несколько сезонов, а в итоге все растянулось на долгие годы.

Авдеев: Мы обязаны успеть, потому что в 2011 году там пройдет конкурс Чайковского. Для культуры это как Олимпийские игры в Сочи. Не успеем отремонтировать, придется отменить конкурс - опозоримся на весь мир.

РГ: Вы проводили с Гергиевым и с президентом Фонда Вана Клиберна Ричардом Родзинским заседание оргкомитета, где заявили о солидарной позиции - вернуть престиж и репутацию этого конкурса. Каким способом?

Авдеев: Во-первых, ведем переговоры о приглашении очень авторитетного жюри. Я хочу отдать должное В.А.Гергиеву и американскому продюсеру, известному музыковеду и менеджеру Родзинскому за то, что они собирают очень престижное жюри. Во-вторых, это не будет конкурс преподавателей, где каждый голосует за своего ученика... Для конкурса выбираем самые высокие стандарты - организационные, музыкальные, репертуарные, пиаровские.

РГ: Есть уже классический вопрос: когда откроется Большой театр?

Авдеев: Большой театр откроется в октябре 2011 года. А может быть, немножко раньше. Во всяком случае, стройка идет по графику. Была проблема с котлованом, в котором сейчас расположен подземный концертный зал. Дискуссии отшумели, сейчас мы имеем дело с данностью.

РГ: Еще один вопрос, связанный со статьей Дондурея и Серебренникова. Они назвали там одну фамилию, связанную с инновационной эстетикой и экспериментом в театре, фамилию Анатолия Васильева, живущего сейчас в Париже. Есть ли какие-то у министерства идеи, связанные с возможным возвращением человека в страну?

Авдеев: На газетной полосе косвенно упоминалась еще одна фамилия - Табакова. Я считаю, что Олег Павлович выдающийся театральный деятель, и его сегодня надо поддержать, что министерство и будет делать.

Что касается Васильева, это замечательный режиссер, его, конечно, надо сохранить для нашей отечественной культуры.

РГ: Хоть в Париже, хоть в Москве.

Авдеев: Лучше в Москве. Я с ним уже встречался, но пока из этого ничего не вырисовывается. Сложная ситуация, сложный мастер. Любимый, талантливый. Потерять его будет непростительно.

взгляд

Любой человек по собственной биографии может судить о том, что официальная анкета - "родился", "учился", "работал", "занимал" - настолько спрямляет его послужной список и жизненный путь, словно никак иначе они и сложиться не могли. В случае с Александром Авдеевым следует сказать как минимум о двух пропущенных возможностях, которые могли круто изменить всю его карьеру и даже судьбу. Почти четверть века назад в МИДе едва не созрело решение послать этого перспективного европеиста в Париж для укрепления культурных связей наших стран. "Представляете? Уже тогда была мысль посадить его на горячую "сковородку культуры", - свидетельствует бывший завотделом кадров МИДа В. И. Матисов. - Но лично я был против, я ему так и сказал: Саша, ты что, африканист? Ты разве не знаешь, что все парижские советники по культуре кончают послами в африканских странах?" Авдеев послушался совета - и не пожалел. В годы перестройки, уже при министре Шеварднадзе, он был включен в резерв молодых кадров МИДа и вскоре получил назначение в Люксембург, став самым молодым в СССР Чрезвычайным и Полномочным послом.

Второй раз - это уже в пору противостояния союзной и российской власти - он получил от последней весьма лестное предложение, но, выслушав его, спросил: "А вы поставили в известность руководство МИД СССР?" На "нет" и Авдеев ответил "нет". В отличие от следующего кандидата, который с легкостью сказал "да". При министре Козыреве фактически все время Авдеев провел в Болгарии - Чрезвычайным и Полномочным послом. Париж, в котором он успешно укреплял не только политические, но и культурные связи наших стран, это уже потом, это еще шесть лет, вплоть до мая прошлого года, когда пришлось-таки сесть на "сковородку культуры".

Александр Сабов