Поделиться
Завтра президенту факультета журналистики МГУ имени Ломоносова Ясену Засурскому - 80
Что такое феномен Засурского? Вундеркинд: поступил в вуз после 7-го класса. Выпустил более 20 тысяч студентов. Почти полвека - в кресле декана. Каждое утро - обязательная пробежка. Несмотря на возраст, на "ты" с самой сложной техникой. И... целует ручки даже первокурсницам, чем неизменно вводит их в смущение.
В его кабинете - три тысячи книг. Вообще те, кому довелось побывать здесь, уже окрестили кабинет Засурского "алмазным фондом". Здесь так тесно, что говорят, даже сам хозяин иногда чувствует себя в нем как в гостях.
Накануне юбилея в эту сокровищницу попали не только журналисты "РГ", но и студенты журфака - победители конкурса "РГ" "Стань журналистом!". Разместиться было непросто. Книги, газеты, бумаги, дипломы, сувениры. Ясен Николаевич сам освобождает несколько стульев. Мы, наконец, рассаживаемся. За спиной Засурского, на подоконнике, в большой рамке - первая полоса Le petit journal, ежедневной парижской газеты, выходившей с 1863 по 1944 год.
22 тысячи Дон Кихотов
Российская газета: Ясен Николаевич, мы как в музей попали. А какой самый ценный и дорогой "экспонат" для вас?
Ясен Засурский: Один из наших преподавателей подарил мне фигурку Дон Кихота. Когда он читал о нем лекцию, говорил студентам: "Если над вами будут смеяться и называть Дон Кихотом, не обижайтесь. Это не так уж плохо - быть Дон Кихотом". Мне кажется, что Дон Кихот - это такой символ журналиста. Он во все времена воюет с ветряными мельницами, мчится на них и чего-то добивается. У моего Дон Кихота здесь даже шпага есть. Как перо у журналиста.
РГ: Говорят, Наполеон помнил каждого своего солдата по имени, а их были тысячи. А вы помните, сколько журналистов вышло из альма-матер за годы вашего деканства?
Засурский: Примерно 22 тысячи человек.
РГ: А по блату можно на журфак попасть? Что вы отвечаете, когда вам звонят выпускники-журналисты и просят устроить сына или дочку?
Засурский: Первое, что я спрашиваю, - как ребенок учится в школе. Что у него по английскому, по русскому. А потом говорю, что надо готовиться, как и всем остальным. Среди наших студентов много династий. Вот сейчас у нас на втором курсе учатся двойняшки - братья Агафоновы, дети журналиста Сергея Агафонова. Как правило, дети выпускников учатся хорошо. Во-первых, родители заботятся о том, чтобы они были как следует подготовлены. Во-вторых, сами ребята не хотят позорить своих родителей. И, в-третьих, многие способны в журналистике.
РГ: Есть ли у вас любимые студенты, общаетесь ли вы с ними?
Засурский: Помню замечательного Семена Иосифовича Николаева - в самом начале моей работы деканом был такой студент. Рисовал, знал французский. Семен был сиротой, а в то время детям, чьих родителей не удалось найти, давали отчество "отца народов". Так он и стал Иосифовичем. К сожалению, он рано умер. Очень был хороший парень. Их было много хороших, да и сейчас есть прекрасные. Недавно перед нашими студентами выступала выпускница журфака Елена Ханга. Толковая, талантливая журналистка.
Апдайк на Моховой
РГ: Тема вашей докторской диссертации - "Американская литература ХХ века". Был ли кто-нибудь из "героев" диссертации в вашем кабинете?
Засурский: Конечно. Были и Джон Апдайк, и Эдвард Олби. Джеймс Смит - переводчик и поэт - около полугода преподавал на журфаке американскую поэзию. Проводил поэтические вечера, и к нему приходили те, кто переводил уже его стихи. Выступали и Евгений Евтушенко, и Андрей Вознесенский, и даже Борис Заходер.
РГ: Ясен Николаевич, у вас тут книги не только в шкафах и на полках - весь стол и подоконники тоже в книгах. А какая всегда под рукой?
Засурский: Как правило, это всевозможные словари.
РГ: А вот здесь с краю у вас - Евангелие...
Засурский: Объясню. Когда изучаешь становление публицистики, журналистики - очень важно знать Библию, и особенно Евангелие. Потому что в древнем прошлом учили грамоте по Евангелию. Читали его и выясняли, что такое алфавит. Многие Евангельские слова, фразы вошли в нынешнюю жизнь, вот хотя бы "соль земли". На первом курсе я читаю лекции по зарубежной журналистике. Каждый год прошу поднять руки тех, у кого есть дома Библия. В первый раз я это сделал, наверное, в 1994 году - руки подняли всего пара человек. Сейчас ситуация обратная - лишь у нескольких дома нет Библии. В этом году таких у меня пятеро. Вот и лежат здесь пять Библий, я их отдам ребятам.
РГ: Получается, история нашей профессии начинается со Священного Писания?
Засурский: Можно соглашаться или нет, но не все там выдумано. Эту книгу полезно почитать. Вы знаете, что самые издаваемые книги в мире - это Библия и Сочинения Ленина.
РГ: Есть знаменитая ленинская цитата: "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Вы были деканом факультета журналистики при советской и при демократической власти. Какова была степень свободы, ваш личный "коридор"?
Засурский: Вы настолько свободны, насколько вы свободны. Если хотите быть несвободным - будете. Я думаю, что был свободен. Были, конечно, в свое время неприятности из-за веры. Были верующие студенты, они тайком ходили в церковь - и нам об этом сообщили. Сообщили также, что нежелательно их учить дальше. Но мы не стали их исключать, мы перевели их на заочное отделение.
Если вы хотите, чтобы к вам относились по-человечески, нужно действовать в соответствии с вашей совестью.
РГ: А свой первый день в качестве декана вы помните?
Засурский: Первый день не помню. Дело в том, что меня назначили заместителем декана в 1956 году. Мне тогда было около 25 лет. С Евгением Худяковым, тогдашним деканом журфака, мы сработались. И, когда он болел, я исполнял его обязанности. Поэтому хоть юридически числюсь деканом с 1964 года, фактически мне приходилось этим заниматься гораздо раньше. Вообще-то с моим избранием был скандал. Далеко не все были "единогласны". Против меня работал и возраст, и то, что моим конкурентом на выборах был человек из партшколы.
Ясень и Шурочка
РГ: Ясен Николаевич, о вашей доброте ходят легенды. Говорят, что самый отвязный прогульщик, упав к вам в ноги, может рассчитывать на допуск к экзамену. Вам как декану доброта никогда не мешала?
Засурский: Нет. Мне тут повезло - был человек, который меня всегда поддерживал в начале моего деканства. Это был ректор Иван Георгиевич Петровский. Тоже человек требовательный, но студентов не любил отчислять. Проявлял по отношению к ним милосердие, так сказать. Мне и сейчас кажется, что если студент толковый, с журналистской точки зрения, то можно и прогулы потерпеть. Есть у нас видные журналисты, которые были не самыми дисциплинированными студентами. Я считаю, что если человек не совершил каких-то гнусных вещей (а такое, увы, случается), если просто уходил с лекций подрабатывать в газету и из-за этого не сдал зачет, ему можно помочь. Таких людей много.
РГ: Кто ваши самые известные "вечные студенты"?
Засурский: Юрий Щекочихин был, Валентин Юмашев, Владимир Беликов... Бывало, и переводились на заочное, и брали академотпуск с потерей курса, но все равно потом заканчивали.
РГ: Сейчас на запрос "Ясен Засурский" интернет-поисковик выдает более 60 тысяч страниц. Первые - про ваше назначение президентом факультета. Для вас что-либо изменилось после того, как вы перестали быть деканом?
Засурский: Практически ничего. Я так же читаю лекции, работаю на кафедре, пишу. Просто не занимаюсь финансовыми, хозяйственными делами, меньше бумаг подписываю. Всем этим с успехом занимается наш декан - Елена Вартанова.
РГ: Она ведь ваша ученица?
Засурский: Да, она выпускница 1986 года. Она очень хорошая была студентка, моя аспирантка. Занималась финской журналистикой, а потом написала докторскую по информационному обществу. Я был консультантом и руководителем ее диссертации. Она очень дельный и обязательный человек и, по-моему, очень внимательно относится к студентам.
РГ: Вы не обижаетесь, когда студенты между собой называют вас Ясенем?
Засурский: Нет, это меня совершенно не задевает. Вот звали бы меня Иван, тогда может быть.
РГ: А еще было прозвище Зашурский, потому что у вас в приемной сидела секретарь Шура. Знали об этом?
Засурский: Про такое прозвище слышу впервые, видимо, оно хранилось от меня в большой тайне. А Шура была, да. Это была замечательная женщина. Умела управляться и со студентами, и с преподавателями. Ко всем была одинаково строга. Это был такой страж у моей двери.
РГ: За 42 года, что вы были деканом, сколько секретарей сменилось?
Засурский: Не так много. Шурочка (Александра Матвеевна) была еще при Худякове и работала практически до своей смерти. Лет восемь назад ее не стало. Потом была Абдуллаева Марина Николаевна, она сейчас работает в лаборатории гендерных исследований. Она уже была гораздо мягче, чем Александра Матвеевна.
РГ: Что нужно сделать студенту, чтобы вы его запомнили?
Засурский: Что-то интересное и полезное. Но, знаете, ко мне часто приходят неуспевающие. Потому что, если студент написал диктант и сделал в нем 120 ошибок, он обязательно придет ко мне - просить о возможности пересдачи...
РГ: А вы в студенток влюблялись?
Засурский: Я всех люблю. Они такие хорошие, что просто глаза разбегаются.
Взятка словом
РГ: Ясен Николаевич, с чего начинается ваш день?
Засурский: Я хожу по улице быстрым шагом минут 40-50. Раньше каждый день бегал.
РГ: Утренний моцион неизменен, а вот на журфаке за почти полвека произошло много изменений. Все ли они, на ваш взгляд, со знаком "плюс"?
Засурский: В основном да. Самое главное - у нас появилась новейшая техника. Представляете, в 1952 году на факультете была всего одна пишущая машинка! Трудности были, есть, они связаны с некоторыми финансовыми моментами. У нас, например, так называемый "замороженный штат", мы не можем взять нового преподавателя, надо ждать, пока освободится ставка.
Самые большие трудности были в советское время с социально-экономическими дисциплинами: историей партии, диаматом, истматом... все это нас обязывали преподавать, а студентов - учить. Во времена Горбачева удалось избавиться от этого, студенты уже могли выбирать, кем они хотят быть: консерваторами, либералами, коммунистами...
А вообще я думаю, что большие трудности сегодня не столько у факультета журналистики, сколько у самой печатной журналистики. Не можем мы восстановить нашу прессу по тиражам, по охвату аудитории. Вот кто из вас сегодня читал газету? (Поднимается несколько рук.) И все?..
РГ: Ясен Николаевич, от чего надо лечить современную журналистику?
Засурский: От узкотемия. Мне кажется, что сегодня не хватает аналитики и глубины. От газеты ждут помощи в понимании того, что сейчас происходит. Телевидение этим не занимается. У нас сейчас среди журналистов маловато профессоров. А у американцев в газете "Нью-Йорк таймс" блок по экономике ведет Пол Кругман - лауреат Нобелевской премии по экономике. Понимаете, какая разница в оценках экономики, которые дают "Нью-Йорк таймс" и наши журналисты?
В "Нью-Йорк таймс" была статья "В защиту газеты". Ее автор Джонс писал, что, может быть, бумажной газеты и не будет, но газета, как средство познания мира, как объяснение мира - останется, потому что газета - это не бумага. Это прежде всего коллектив и главный редактор. У нас сейчас главного редактора воспринимают в основном как администратора, а на самом-то деле он - главная фигура, он режиссер. Он выделяет главное и определяет, о чем нужно написать. Газета - институт, который учит думать и дает возможность понять, что происходит в мире. Посмотрите на верстку газеты, на первую полосу номера - и вы уже получаете представление о карте основных событий в мире. Газета имеет уникальную роль в жизни человека, поэтому с утра ее нужно читать.
РГ: Кому вредно становиться журналистом?
Засурский: Людям недобросовестным, тем, кто ищет легкой славы и легкого успеха. Журналистика - это труд, пот, иногда и кровь. Это упорная работа. Людей, которые хотят пользоваться газетой для того, чтобы решать какие-то свои дела, "гешефты", нельзя допускать в газету. Они опасны. Газета требует честности и служения истине, читателям. Существует такое понятие - "взятка словом". Слово журналиста увесистое, очень значительное, и некоторые начинают этим пользоваться в своих целях.
Маргарита Попова, студентка 1-го курса: Кабинет Ясена Николаевича - башня профессора Дамблдора. Цветы, кипы журналов, газет, буклетов и бумаг, подарки... Все это на столиках, подоконниках, стеллажах. И даже на полу. Карта на стене в "рамке" разноцветных визиток и аккредитаций с лаконичной отметкой VIP. И книги. Много книг. Любому, кто переступает порог кабинета, отчасти понятно, почему деятельность Ясена Засурского столь успешна. Здесь особая аура. Здесь живет легенда.
Виктор Смеюха, студент 1-го курса: Это библиотека и музей одновременно. Потолки под шесть метров, четыре хрустальные люстры на длинных цепях, стены, обитые темным деревом... Рядом навороченный компьютер и телевизор. Эпоха с эпохой разговаривает...
Досье "РГ"
Ясен Николаевич Засурский родился в Москве 29 октября 1929 года. В 1944 году, после 7-го класса, поступил в Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. М.Тореза. С 1953-го начал работать на факультете журналистики МГУ. С 1957 года - завкафедрой зарубежной журналистики и литературы. В 1965 году был избран деканом. В 2007 году стал президентом факультета.
Засурский - автор более 200 научных работ, среди которых 16 монографий. Был награжден двумя орденами "Знак Почета", орденом Трудового Красного Знамени, золотой медалью ЮНЕСКО имени Махатмы Ганди. Два раза становился лауреатом Ломоносовской премии. Также получил премию "Триумф".
Кандидатская диссертация - "Творчество Теодора Драйзера".
Докторская диссертация - "Американская литература ХХ века" (доктор филологических наук с 1967 года).
Женат, имеет сына и двоих внуков, один из которых - Иван - возглавляет кафедру новых медиа и теории коммуникации на факультете журналистики МГУ.
Сейчас профессор Засурский читает на журфаке лекции по курсам: "Введение в мировую журналистику", "История зарубежной журналистики", "Современные зарубежные СМИ", "История зарубежной литературы XX века: Великобритания и США", ведет ряд спецсеминаров.