Поделиться
Он начал делать экстренные операции около сорока лет назад.
Работал тогда главным детским хирургом в одном из районов Таджикистана. Потом приехал в Москву, поступил в ординатуру Института трансплантологии и искусственных органов, руководимого академиком Валерием Шумаковым.
В этом институте Анзор Хубутия проработал более тридцати лет, двадцать из них - заместителем директора. Считает Шумакова своим учителем. Показал мне книжку, подаренную ему академиком. Книжка надписана: "Дорогому Анзору Хубутия. Человеку, на которого я всегда могу опереться в жизни и работе". Настенный портрет Шумакова сейчас украшает кабинет директора Склифа.
"Он редко хвалил своих учеников"
- Чему вы научились у Валерия Ивановича Шумакова?
- Всему. Оперировать, руководить медицинским учреждением, клинически мыслить. Я пришел к нему в институт ординатором. Потом он сам меня оставил в аспирантуре, дал возможность защитить диссертацию. Диссертация называлась "Первый клинический опыт трансплантации сердца в России". К тому времени Валерий Иванович сделал уже 50 пересадок сердца. Я ему ассистировал, помогал. И он сказал: "Хочу, чтобы эту диссертацию написал мой ученик". И я написал. Валерий Иванович был скуп на похвалу. Очень редко хвалил своих учеников. Поэтому надпись на книжке, которую он подарил, для меня много значит.
"Нет доноров - нет трансплантологии"
- Вы сами оперируете сейчас?
- Да, конечно.
- Это только в каких-то экстренных случаях? Все-таки вы директор, у вас много других забот.
- Нет, я остаюсь практикующим хирургом. Делаю плановые операции на сердце. Кроме того, занимаюсь трансплантацией органов, я это внедрил в нашем институте. Пересадка печени, почки, поджелудочной железы... А месяц назад я сделал пересадку сердца - первую в истории нашего института.
- Это всё плановые операции?
- Что касается операций на сердце - да, это плановая работа. А пересадка органов, она от донора зависит. Когда донор появится, тогда и оперируешь.
- Вам звонят откуда-то с улицы после, скажем, автомобильной катастрофы и сообщают, что появился донор?
- Необязательно с улицы. У меня в институте тоже могут появиться доноры. Сюда привозят людей с тяжелыми повреждениями, несовместимыми с жизнью, в состоянии смерти мозга. В таком случае, согласно закону, на место нахождения потенциального донора приезжают судмедэксперты, нейрофизиологи, другие независимые специалисты и оценивают состояние мозга донора.
- Критерием смерти является смерть мозга?
- Да. Хотя сердце может еще работать. Могут также работать и почки, и печень, но если наступила смерть мозга, то уже нет личности, нет человека.
- Вы обязаны связаться с родственниками потенциального донора и спросить у них разрешения?
- Если родственники уже оповещены о случившемся и находятся рядом с погибшим или с ними установлена связь - да, мы просим у них разрешения. Но если родственников не удается найти, а время уходит - еще час-другой, и орган будет непригоден для пересадки, - тогда мы сами принимаем решение, закон дает нам право брать органы по умолчанию.
- А если родственники нашлись, но не хотят, чтобы...
- Против их воли мы не вправе ничего делать. Можем только поговорить, попытаться убедить.
- Это удается?
- Нет, чаще всего они возражают и забирают труп, обычно - по причине религиозных убеждений. Люди в нашем обществе пока не готовы к подобному акту дарения. А вот в Европе, Америке - там существуют пластиковые карточки (обычно они хранятся рядом с автомобильными правами), на которых написано что-то типа: "В случае моей смерти разрешаю использовать мои органы в качестве донорских". Понятно, что не каждый человек на это идет, и нельзя этого требовать от каждого, но такая практика есть, она поощряется государством, пропагандируется в средствах массовой информации. Там по телевизору показывают людей, получивших вторую жизнь после пересадки сердца или почки. Человек на смертном одре лежал, а теперь посмотрите - вот он, жив-здоров. Вот его жена, вот его дети. Известна история: в Америке пересадили сердце погибшего мальчика другому мальчику, и мать погибшего по сей день ходит и прикладывает ухо к сердцу реципиента, говорит: "Вот здесь бьется сердце моего сына, оно еще живое". Таких примеров много - когда родители донора ищут реципиента и хотят с ним поговорить. И об этом пишут газеты, это показывают по телевизору. А у нас какой канал ни включи - только о том, как убивают.
"Кто-то боялся, что я разрушу институт"
- Когда три года назад вы пришли сюда директором, в одной из газет появилась статья "Склиф рубят - щепки летят".
- Это какие-то сотрудники института пожаловались в газету. Скорее всего - гинекологи. Якобы новый директор хочет закрыть гинекологическое отделение.
- Действительно было такое намерение?
- И в мыслях не держал. Меня потом пригласили в редакцию этой газеты и обо всем подробно расспросили. В итоге газета и ее главный редактор принесли мне публичные извинения.
- А с какими идеями вы пришли в институт?
- С идеей внедрения высоких технологий. С идеей заняться трансплантологией. Во всех скоропомощных клиниках мирового класса трансплантология присутствует. С момента моего прихода мы сделали почти 130 трансплантаций печени, более 150 пересадок почек. Теперь вот и сердце пересадили. Институт такого уровня не должен осуществлять только экстренную помощь. Хотя трансплантология тоже бывает экстренной.
- Кадровые перемены в институте тоже произошли?
- Мы несколько омолодили руководство ведущих клиник. Там были люди в возрасте, а хирургу, которому за семьдесят, уже трудно работать.
- Коллектив безболезненно перенес все ваши новации?
- Наверное, возникало какое-то напряжение, оно всегда сопутствует приходу нового руководителя. Но до конфликтов не доходило. Те, кто боялся, что я разрушу институт, вскоре успокоились. Как я могу разрушить хирургическую клинику? Я же хирург со студенческой скамьи.
"Мы принимаем любого больного"
- Иной раз приходится слышать от знакомого или приятеля, угодившего в институт скорой помощи: "Мне повезло - попал в Склиф". Упаси Бог, конечно, от такого "везения", но человек говорит о другом: повезло, что попал именно сюда, а не в обычную городскую больницу. Кто и по каким признакам определяет, что больного следует госпитализировать не абы куда, а в Институт Склифосовского?
- Мы принимаем круглосуточно. Поэтому к нам и везут чаще всего.
- А могут и в другую больницу?
- Могут.
- От степени нависшей над человеком угрозы это не зависит?
- Нет.
- Дело случая?
- Именно так. Но очень часто больных, сперва попавших в обычную городскую больницу, потом (иногда в ту же ночь) перевозят к нам. Забрали с болью в животе, а оказалось - инфаркт. Но там, куда забрали, нет кардиологии. Что делать? Давай срочно в Склиф! Или, наоборот, привозят человека с болью где-то в грудной клетке, подозревают инфаркт, кладут в кардиологию, а у него прободная язва, с которой в кардиологии никто разобраться не может. Или кто-то доставлен с травмой, а там еще и желудочное кровотечение, с которым травмопункт не справится. Вот так и попадают в Склиф. Потому что у нас многопрофильная клиника, все виды экстренной помощи.
- Предположим, приехала "скорая", врачи осмотрели больного. Дальше что?
- Дальше они звонят в свою диспетчерскую и говорят: "Везем в Склиф".
- А потом звонят сюда и сообщают, что едут?
- Нет. Просто привозят, и все. Мы принимаем любого больного. Кто он, из какого города или страны, какой национальности, какого гражданства - нам все равно. Если он нуждается в экстренной помощи, мы эту помощь ему оказываем, все остальное неважно.
"То порежут себя, то выпьют эссенции"
- Самый большой наплыв больных, наверное, в праздники. Какой из них для Склифа самый "урожайный"?
- Да любой. Новый год, Первое мая, Восьмое марта... Кто-то кого-то огрел по голове бутылкой или ножом полоснул. Пьяная бытовуха.
- А сезонные всплески?
- Весной. Когда мотоциклисты появляются.
- Психосоматическое отделение - оно повышенную нагрузку тоже по весне начинает испытывать?
- Да, это период психических обострений. В такие дни к нам обычно поступают люди с суицидальной агрессией. То порежут себя чем-нибудь, то выпьют какой-нибудь эссенции... Если отравление, то сначала в токсикологию. Если рана - в хирургию. А потом тех и других переводим в психосоматическое отделение.
"У нас лечат бесплатно"
- Ваш институт оказывает платные медицинские услуги?
- Нет, у нас лечат бесплатно. Если вам кто-нибудь скажет, что он тут заплатил, - не верьте.
- Но если какой-то врач втихую взял деньги с больного?
- Это другой разговор, и с этим надо разбираться.
- Экстренная помощь, понятно, не может быть платной. А плановые операции?
- Пересадка печени стоит 300-350 тысяч долларов. Какой человек осилит такую сумму? Тем более страдающий циррозом, то есть инвалид, не имеющий заработков. Естественно, пересадку ему сделают бесплатно, за счет столичного бюджета. Если же гражданин другого государства просится к нам на плановое лечение, он может заключить с институтом договор, перечислить деньги, и мы окажем ему помощь.
"Сегодня опять и ножевые, и огнестрельные..."
- По характеру телесных травм, повреждений, увечий можно судить о времени, в котором мы живем?
- Наверное, да. Огнестрельные и ножевые ранения, оторванные конечности, контузия головного мозга - это Россия начала девяностых. Всего такого было тогда очень много. Потом наступило затишье. А сегодня опять наблюдается рост и ножевых, и огнестрельных...
- Бандиты иногда просят вас о чем-нибудь? Допустим, отнестись повнимательней к какому-то пациенту...
- Они же не представляются: здравствуйте, мы бандиты. Говорят: мы родственники такого-то. А просить - да, просят. Перевести в отдельную палату или еще что-нибудь.
- Но вы понимаете, за кого они просят?
- Для врачей абсолютно все равно, кто он такой. Ему нужна экстренная медицинская помощь. И этим все сказано.
- Его "коллеги", наверное, выставляют охрану у входа в палату?
- Выставляют.
- Вы не возражаете?
- Нет. Ведь человек опасается за свою жизнь.
"Сюда везут и с вокзалов, и с улицы"
- Социальный состав больных - он в Склифе иной, чем в обычных больницах или такой же?
- Пожалуй, иной. Здесь кого только нет. Можно сказать, все слои общества представлены. Потому что по "скорой" сюда везут и с вокзалов, и с улицы, и откуда угодно. Если привозят бомжа, то перво-наперво его стригут, бреют, окунают в растворы всякие, отмывают... Хотя все тут зависит от его состояния. Как его в воду окунешь, если он уже с Богом разговаривает? Надо ему жизнь спасать, а не марафет наводить. Приходится оперировать в том виде, в каком доставлен.
"Именитые пациенты ведут себя спокойно"
- К вам попадают и всякие знаменитости, и люди высокого должностного положения. Трудно с ними?
- Всяко бывает. Есть именитые пациенты, которые ведут себя очень спокойно, зная, какими возможностями мы располагаем. У нас недавно лежал замминистра, вокруг него было много помощников, референтов, охранников, и они ему говорили: "Давайте переведем вас в "кремлевку", там условия не то что здесь". Он сказал: "Нет, пусть меня лечат профессионалы".
- Его по "скорой" к вам доставили?
- Да. С травмой. И он не ушел, долечился у нас. Вообще я заметил: когда к нам поступают люди, занимающие серьезный пост, они, как правило, не требуют к себе особого внимания. А какой-нибудь клерк, пятое колесо в телеге, изображает из себя важную персону, и чуть что - "да вы знаете, кто я?!".
- Василий Аксенов долго лежал у вас. Вы наблюдали его?
- Да, я смотрел его каждый день. Он к нам и был доставлен поначалу. Какое-то время лежал у нас, потом его забрали в Институт нейрохирургии. А затем снова к нам. Он уже погибал...
"Сотрудникам ГАИ нужен медицинский ликбез"
- Вы еще не расстались с идеей открыть при Институте Склифосовского курсы для сотрудников ГИБДД?
- Я постоянно об этом говорю, даже в Госдуме выступал. Ведь часто приходится видеть: лежит на дороге человек, вокруг него сотрудники ГАИ топчутся, но даже не наклонятся, не окажут первую, доврачебную помощь - ждут "скорую". Им нужен медицинский ликбез. Надо их обучать хотя бы элементарным вещам. Ну, скажем, если у пострадавшего в ДТП болевой шок, необходимо чуть-чуть приподнять ему голову. А если у него кровотечение, то следует жгут наложить, чтобы человек не истек кровью, пока "скорая" приедет. Дорожным милиционерам нелишне хотя бы лекцию прослушать, как сделать искусственное дыхание, массаж сердца. У человека от удара фибрилляция сердца наступает. Но если правильно сделать искусственный массаж сердца, он будет жить.
- Скоро ли откроются такие курсы?
- Инициатором тут должно выступать МВД или министерство здравоохранения и социального развития. Но к нам оттуда пока никто не обращался.
- Когда начинается ваш рабочий день?
- В шесть утра.
- А заканчивается?
- Трудно сказать. Мне могут позвонить домой посреди ночи, и я приеду.
Лучше быть рядовым пациентом
В сентябре прошлого года в газетах промелькнуло сообщение: "Анзор Хубутия, директор НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, был госпитализирован в Боткинскую больницу. В своем институте он лечиться не стал, предпочел другую клинику. Сотрудники института Склифосовского комментировать ситуацию отказались".
"На самом деле, - рассказывает Хубутия, - я пробыл в Боткинской часа два, не больше. Мне действительно требовалось пройти небольшое обследование. Я его прошел и в тот же день приехал на работу. А то, что обратился в Боткинскую, а не в наш институт... Мне кажется, это несколько нетактично - лечиться у себя на работе. Лучше быть рядовым пациентом".