Поделиться
События прошедшего политического года позволяют сделать вывод о заметном ускорении темпа перемен в международных отношениях, в мировом развитии в целом.
Все большее число партнеров признают новую реальность: на наших глазах формируется полицентричный миропорядок. Его контуры проступают все более зримо. Соответственно, можно судить о более высокой степени прояснения глобальной ситуации, включая осознание всеми непреходящего значения суверенитета независимых государств - после длительного периода разброда и шатаний, для которого были характерны рассуждения об "ограниченном суверенитете", о "последнем суверене", о "постмодернизме" и т.п. Это закладывает общую основу для взгляда на современный мир, где суверенные государства продолжают оставаться основными, незаменимыми игроками.
В мире накопился существенный потенциал перемен. Под его воздействием мировая политика начинает функционировать в новой системе координат, оставляя в прошлом менталитет и политику "холодной войны", ее инстинкты и предрассудки. В то же время нельзя не видеть, что перелом к лучшему устраивает не всех, и это обусловливает противоречивость текущего момента в глобальной и евроатлантической политике.
О многополярности, сетевой дипломатии и регионализации глобальной политики
Екатеринбургские саммиты ШОС и БРИК стали ярким примером многополярной дипломатии, убедительным доказательством того, что многополярность - это не хаос и не запрограммированная конфронтация ведущих государств мира. Растет притягательность ШОС, все больше стран хотят подключиться к проектам этой организации в сфере без-опасности и развития. Укрепляются связи ШОС с другими региональными структурами, в т.ч. ОДКБ, СНГ, ЕврАзЭС, АСЕАН. Что касается БРИК, то это пока лишь диалоговый формат. Его повестка дня является сравнительно скромной - это преимущественно глобальная финансово-экономическая проблематика. Но важно другое - этот формат, как и упомянутые выше объединения, задает определенный стандарт равноправных, кооперативных отношений в кругу государств. Такие же принципы лежат в основе деятельности различных региональных объединений в Азии, Африке, Латинской Америке, в арабском и исламском мире, с которыми Россия развивает взаимовыгодное сотрудничество.
Многополярность или нет - не важно, как называть. Мы не цепляемся за слова. Главное, чтобы это работало - единственный критерий истины. В любом случае речь идет о сетевом методе ведения дел в международных отношениях, который противостоит разного рода иерархическим построениям, доминировавшим в мировой политике еще совсем недавно. Причина прежде всего в том, что резко возрос объем международного сотрудничества, расширился спектр тем, составляющих его предмет. В одиночку со всеми этими процессами не управиться.
С этим связана регионализация глобальной политики, которая означает сразу несколько явлений. В частности, речь идет о поиске региональных решений конфликтов и кризисных ситуаций. С другой стороны, укрепление регионального уровня управления в условиях, когда не срабатывают общемировые механизмы, служит своего рода страховочной сеткой на случай развития процессов "деглобализации", гарантией того, что фрагментация не пойдет глубже, когда каждое государство будет стоять за себя и против всех остальных. В этом, между прочим, смысл и выбора России в пользу ускорения создания Таможенного союза с Казахстаном и Белоруссией в рамках развития ЕврАзЭС.
Показательно, что осознание безальтернативности совместных действий и контрпродуктивности односторонних решений все более проявляется в американском "истеблишменте". Сошлюсь на вывод Брента Скоукрофта о том, что сила - в коллективных усилиях, в способности мобилизовать партнеров на совместную работу. И пусть это будут "коалиции желающих", что в принципе вписывается в сетевую дипломатию. Главное, чтобы они действовали в рамках международной законности, не ставили бы себя над правом.
В этом же русле идет и мысль Лесли Гелба, который на страницах журнала "Форин афферс" (за май-июнь 2009 года) замечает, что сила уже не срабатывает так, как это было прежде. Необходимо сосредоточиться на том, чтобы оказаться на гребне "экономических и дипломатических волн", а это требует терпения. Трудно не согласиться и с Дэвидом Гринуэем в том, что "чрезмерная опора на использование силы и угрозы как замены внешней политики исчерпала себя" ("Интернэшнл геральд трибюн" за 16 июня 2009 г.).
Действительно, применение силы как средство достижения внешнеполитических целей становится контрпродуктивным. Это лишний раз доказал Михаил Саакашвили, отдавший преступный приказ убивать в расчете на блицкриг и на решение задачи своего политического выживания, разорвав международные соглашения, которые обязывали его договариваться, а не воевать.
Ключ к успеху в решении проблем современного мира - способность организовать международное сотрудничество. Сегодня принудить к сотрудничеству уже не получается, надо доказать, что ты печешься не о своих эгоистических интересах, а об общем благе. Не докажешь - серьезные партнеры дела с тобой иметь не будут, а отказ от сотрудничества уже достаточен, чтобы обречь на неудачу любое предприятие. Яркий пример дает Ирак, когда несогласных невозможно было ни принудить к участию в этой войне, ни "наказать".
Что касается Ирана, то не видим разумной альтернативы политико-дипломатическому решению проблемы его ядерной программы. Причем это должно быть комплексное решение в региональном контексте. Каких бы сторон поведения Тегерана это ни касалось, лучшим способом воздействия извне на формирование его намерений является не изоляция, не угрозы применения силы, а полномасштабное вовлечение в сотрудничество. Только так можно сделать объективные ставки в деле поддержания стабильности и безопасности в прилегающем регионе и мире в целом. Кстати, волнующая многих перспектива вовлечения Ирана в энергетические дела Европы дает возможность для ответственного и комплексного взгляда на вещи. Здесь опять выбор - между силовыми сценариями и готовностью искать баланс интересов всех игроков.
Вовлечения требует и нынешняя деликатная ситуация в самом Иране. Более того, реакция на поствыборные события в Иране заставляет вновь задуматься о революции как о средстве разрешения общественных противоречий, инструменте трансформации общества. История, в том числе недавняя, показывает, что любой разрыв правового пространства чреват непредсказуемыми, часто катастрофическими последствиями, которые искажают процесс внутреннего развития и отбрасывают назад достижение целей, заявленных лидерами революционных движений. Даже "Фридом Хаус" вынужден был отфиксировать откат в развитии демократии в странах, прошедших через т.н. "цветные революции".
В целом обращает на себя внимание мудрое эссе Лесли Гелба, его призыв к "внешней политике, основанной на здравом смысле и признающей многообразие мира XXI века". Он верно указывает на то, что сейчас нет предмета для идеологического противостояния, поскольку ни у кого нет идеологического противника. Как и мы, Лесли Гелб полагает необходимым судить о каждой проблеме "по ее достоинствам", то есть без идеологических увлечений и искусственных увязок.
Глобальный финансово-экономический кризис ставит сразу несколько принципиальных вопросов. Так возможно ли преодоление кризиса без болезненных последствий? Мы знаем, как это было в 30-е годы прошлого века. Тогда вторая волна кризиса в США, как полагают некоторые эксперты, была связана с преждевременным выходом государства из игры. И если извлекать этот урок, то необходимо мобилизовать политическую волю, чтобы усилия "двадцатки" завершились не просто согласованием параметров "мягкой посадки" существующей системы, а заложили основу ее радикальной реформы, адекватной новому соотношению финансово-экономической мощи в мире.
Кризис продемонстрировал, что от либерального капитализма до социализма - рукой подать. Как подмечает Жак Ле Гофф в своей книге "Рождение Европы", только политическая власть в состоянии обеспечить организацию экономического пространства. Мы знаем уже на своем опыте, что происходит, когда государство "умывает руки" в экономических делах. Теперь есть дополнительные основания рассуждать о том, что современный этап мирового развития - не только экономического, но и общественного - делает востребованными такие категории, как конвергенция, синтез, fusion, диктует необходимость преодоления былых антагонистических идейных конструкций.
Сошлюсь на авторитет Питирима Сорокина, который в 60-е годы выявил элементы конвергенции между опытом США и Советского Союза и предрек крах либерального капитализма - как частного случая нежизнеспособности "чистых форм" тех или иных видов общественного устройства. Он предсказал не только "интегральный" тип общества, но и формирование многополярного мира с перемещением "творческого лидерства человечества" в обширный Азиатско-Тихоокеанский регион.
Россия и США: сотрудничать вопреки разногласиям
Российско-американский саммит в Москве показал, что и Россия, и США настраиваются на волну, выражаясь словами федерального канцлера Германии Ангелы Меркель, "конструктивного прагматизма". Мы видим, что падает спрос на конфронтационную политику, прежде всего в Евро-Атлантике. Связываем это со сменой администрации в США, которая в позитивном, реалистическом ключе переформулировала внешнеполитическую философию Америки.
В своем выступлении в Лиге арабских государств (23 июня с.г.) президент Д.А. Медведев приветствовал то, что США начинают осмысливать происходящее в мире в универсальных категориях - таких как справедливость, толерантность, уважение к суверенитету государств и поддержание международного правопорядка. Присутствует также понимание, что любые претензии на универсальность конкретных моделей развития не срабатывают и оборачиваются утопиями, а иногда и катастрофами. Это открывает дополнительные возможности для формирования в международных делах объединительной повестки дня.
Выступая в Москве, президент Барак Обама отметил, что интересам Америки отвечает международная система, которая содействует развитию сотрудничества при уважении суверенитета всех стран. Общий знаменатель в нашем взаимодействии в международных делах подкрепляется пониманием того, что ни одно государство не может в одиночку противостоять вызовам XXI века или диктовать свои условия остальному миру.
Такая философия созвучна с Концепцией внешней политики России, утвержденной президентом Д.А. Медведевым в июле прошлого года. Это позволяет нам сообща задавать позитивный тон в мировой политике, как минимум разворачивать ее в сторону конструктивного диалога и сотрудничества, которое осуществлялось бы по каждому конкретному вопросу с начала до конца, включая совместную оценку угроз и совместное принятие решений.
Я уже как-то говорил, что в условиях после окончания "холодной войны" Россию и США ничто не разделяет. Наоборот, нас объединяет общая ответственность за судьбы мира. Итоги российско-американского саммита в Москве свидетельствуют только об одном: все возможно, когда совпадают интересы и когда есть согласие относительно принципов и правовой основы сотрудничества. Задача в том, чтобы перевести эту данность в конкретные решения и совместные действия.
За пресловутый "антиамериканизм в России" выдавали просто то, что мы не соглашались с американцами при прежней администрации. Но многие из ее подходов не воспринимал и целый ряд других стран, включая европейские. Немалую роль сыграла и реакция США на агрессию режима Саакашвили в Южной Осетии, тем более что все понимали, что прежняя администрация не могла не знать, что происходило в действительности и как это готовилось. Столь откровенная попытка "управлять правдой", если цитировать одного из американских киногероев, не могла не вызвать взрыва негодования в самых различных слоях и группах российского общества.
Поэтому не вижу никакой системной проблемы с т.н. "анти-американизмом". Речь идет о реактивных наслоениях в общественном сознании. Исчезнут основания - соответственно будет меняться и отношение к Америке в России. Оно уже меняется. Обе стороны осознают выгоды взаимодействия для себя и остального мира, о чем говорит наше совместное стремление обеспечить успех следующей Обзорной конференции ДНЯО, поставить надежный правовой заслон на пути распространения ядерного оружия.
В русле открыто заявленной нами позиции будем честно стремиться к своевременному достижению полноценного соглашения на замену Договора о СНВ, которое обеспечивало бы стратегическую стабильность на основе среди прочего признания неразрывной взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Знаем, что потребуется преодолеть сопротивление определенных сил внутри США, которые по инерции не склонны мыслить категориями равноправных отношений с Россией.
Московский саммит также показал, что сотрудничать необходимо вопреки разногласиям, которые еще долгое время будут сохраняться между такими крупными державами, как Россия и США.
Ключом к новым отношениям между нашими странами будет восстановление доверия, подорванное в предшествующие годы. Это потребует совместных усилий по преодолению общего негативного наследия и решению имеющихся международных проблем. Здесь важны интерактивность, дух компромисса, пресловутый give and take.
Нельзя не согласиться, что российско-американские отношения, если мы хотим их устойчивого позитивного развития, нуждаются в долгосрочном стратегическом видении. Это должно стать одной из центральных ближайших задач обеих сторон. Первый шаг был сделан в Москве на переговорах президентов Д.А. Медведева и Барака Обамы.
Общий знаменатель для евроатлантической политики
Хотел бы остановиться на положении дел в евроатлантической политике, где нам удалось запустить солидный мыслительный процесс вокруг инициативы о заключении Договора о европейской безопасности. Готовы наши некоторые партнеры признать это или нет, кавказский кризис послужил мощным импульсом для переосмысления ситуации. Уже никто не отрицает наличие системной проблемы в сложившейся архитектуре евробезопасности, как мы ее унаследовали со времен "холодной войны" и достраивали на основе несбывшихся ожиданий начала 90-х годов. Ее суть - необходимость преодоления блоковых, конфронтационных подходов к обеспечению безопасности. Убеждены, что это возможно только на путях создания механизмов, гарантирующих неделимость безопасности на всем пространстве от Ванкувера до Владивостока. Никто не должен обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других - этот краеугольный принцип был одобрен и в ОБСЕ, и в Совете Россия - НАТО, но на практике не выполняется. Поэтому мы предлагаем придать этому принципу юридически обязывающий характер и согласовать механизмы, гарантирующие его соблюдение всеми странами в Евро-Атлантике. В этом - суть нашей инициативы заключения Договора о европейской безопасности.
Проблема единства Европы, которого она не знала на протяжении практически всего ХХ века, могла бы быть легко решена еще в начале 90-х - и даже совсем не обязательно путем ликвидации НАТО вслед за роспуском Организации Варшавского договора. Достаточно было осуществить последовательную институционализацию ОБСЕ, превращение ее в полноценную региональную организацию, которая занималась бы всем спектром проблем в Евро-Атлантике, и прежде всего обеспечивала бы в регионе открытую систему коллективной безопасности на основе комплексного подхода. К сожалению, про этот подход вспомнили только сейчас. А тогда наши западные партнеры пошли по другому пути - расширения НАТО, что, по словам Джорджа Кеннана (которые сейчас часто цитируют, и не случайно), стало "крупнейшей ошибкой Запада за последние 50 лет". С тех пор существование НАТО в ее прежней блоковой ипостаси превратилось в проблему для всех, причем прежде всего - для самого альянса и его членов.
По существу, речь идет о порожденной старыми инстинктами недальновидной политике освоения бывшей территории ОВД с соответствующим передвижением прежней разделительной линии на Восток, то есть к российским границам. Я уже не говорю о том, что этот процесс сопряжен с элементами дестабилизации ситуации в соответствующих странах, от которых НАТО по сути требовала сделать выбор: либо вы с альянсом, либо с Россией. Такого рода, я бы сказал, мелочная психология недоверия к России порождала только встречное недоверие. В своей июльской лекции в Брюсселе Генсекретарь Совета Евросоюза Хавьер Солана справедливо заметил, что "абсолютная безопасность для одного означает тотальную небезопасность для всех остальных". НАТО, да и Евросоюзу надо понять, что они действуют не в безвоздушном пространстве, что поле их "миссионерской" деятельности - отнюдь не языческая территория.
Наши партнеры прекрасно понимали в свое время, что надо выбирать между расширением НАТО и сильной ОБСЕ. Какой был сделан выбор - известно, и именно поэтому сегодня мы имеем слабую ОБСЕ. Сейчас нам предлагают обсуждать вопросы евробезопасности исключительно на площадке такой ОБСЕ - организации, которая даже не обладает международной правосубъектностью! И это в то время, когда наши предложения по институциональному укреплению ОБСЕ, включая принятие ее Устава, выработку четких правил всех направлений ее деятельности, обеспечение на деле ее межправительственного характера, уже не один год лежат на столе без какого бы то ни было желания партнеров рассмотреть все эти давно назревшие реформы.
О необходимости срочных мер по обеспечению равной безопасности для всех на евроатлантическом пространстве свидетельствуют и наши отношения с НАТО, вернее - их кризисное состояние. Не мы замораживали работу Совета Россия - НАТО, не мы нарушали договоренности, заложенные в основу деятельности этого важного механизма. Ответственные члены альянса осознают, что нельзя идти на поводу у идеологических капризов отдельных новобранцев и претендентов на членство, движимых антироссийскими фобиями. В конце концов, надо руководствоваться реальными национальными интересами, а они в современной Европе могут быть реализованы только сообща, в т.ч. в сотрудничестве с Россией.
Мы готовы к честному сотрудничеству там, где наши интересы совпадают. Будем продолжать оказывать содействие в транзите тем странам, которые имеют свои контингенты в Афганистане, пока иностранное военное присутствие приемлемо для афганского правительства и отвечает задаче достижения урегулирования в этой стране. Россия будет наращивать свое участие в коллективных усилиях по решению проблем Афганистана, в том числе в развитие решений состоявшейся 27 марта с.г. в Москве специальной конференции под эгидой ШОС. Одним из перспективных направлений могло бы стать взаимодействие между ОДКБ и НАТО в борьбе с терроризмом и наркотрафиком.
Будем надеяться, что здравый смысл возобладает и все в НАТО поймут, что в интересах самого альянса иметь конструктивные отношения с Россией. Несмотря на все сложности, мы пошли на то, чтобы начать процесс восстановления полноценной работы Совета Россия - НАТО. Важнейшее значение для успеха этого процесса будет иметь открытость альянса в связи с разработкой его новой стратегической концепции. Стратегия национальной безопасности России является открытым документом. Российские представители провели по ее содержанию брифинг в штаб-квартире НАТО.
В основе кризиса доверия в наших отношениях с США и Западом в целом лежал "конфликт ожиданий". Не было общего понимания того, что значило окончание "холодной войны". Отсюда и все недоразумения. Было слишком много не только "известных неизвестных", но и "неизвестных неизвестных" (Дональд Рамсфельд). Наверное, это объясняет и такой феномен, как подмеченное Никитой Струве "более снисходительное отношение Запада к советскому режиму, чем к теперешней, гораздо более свободной России" ("Русский Журнал" за 20 июня 2009 года).
Теперь мы мудрее и знаем больше, чем знали 15 и 20 лет назад. Поэтому сейчас самое время для всеобъемлющего обзора - на основе новых реалий - ситуации в Евро-Атлантике. Российское предложение о новом Договоре о европейской безопасности как раз и дает всем нам такую возможность.
Состоявшиеся в последние несколько месяцев обсуждения, включая неформальные встречи СРН и министров иностранных дел государств ОБСЕ с участием глав ОДКБ, СНГ, НАТО и ЕС на Корфу, убедительно говорят о том, что такой взгляд на вещи пробивает себе дорогу. Налицо признаки понимания, что главное сейчас - найти коллективные, а не односторонние ответы на общие для всех вызовы и угрозы.
Не видим разумной альтернативы и тройственному взаимодействию между Россией, Евросоюзом и США, которое, как не раз подчеркивал президент Д.А. Медведев, должно стать несущей конструкцией политического единства в Евро-Атлантике.
Повернуть время вспять?
Сегодня, когда наметился поворот к оздоровлению в евроатлантических и глобальных делах, явно занервничали те, кого устраивала конфронтационная политика последних лет, кто хотел бы сделать судьбу Европы заложником ее прошлого, воспрепятствовать проведению всеми политики, устремленной в будущее.
Чего стоят попытки представить саму возможность российско-американской нормализации как угрозу интересам Европы. Неужели США будут делать что-то за спиной своих союзников? Не думаю, что Америка заслужила такое недоверие, тем более Америка, признавшая необходимость собственной трансформации в духе времени.
Опасное стремление ассоциировать свои национальные интересы с конфронтацией проявилось в недавнем открытом письме ряда бывших государственных деятелей восточно-европейских стран президенту США. Они явно исходят из логики "игр с нулевой суммой", то есть - если выигрывает Россия, то, значит, за их счет. На самом деле они и их немногие единомышленники в России, по трезвому суждению Анатоля Ливена, поддерживая напряженность в российско-американских отношениях, осложняют отношения Америки со всем остальным миром (статья в журнале "Нэшнл интерест"). Логика тут простая: всем надоела напряженность, все хотят сотрудничать, и поэтому любой возврат к конфронтации подвергнет дальнейшей эрозии трансатлантическую связку. Неужели было недостаточно августа 2008 года?
В попытках отстоять конфронтационный менталитет отличился Комитет по обороне Британского парламента со своим докладом на тему: "Новая конфронтация с Россией?". Но даже авторы этого доклада вынуждены были признать необходимость выстраивать отношения с Россией на основе реализма, а не "абстрактных и вводящих в заблуждение идей об общих ценностях".
Любые охранительные тенденции, попытки встать на пути исторического процесса, судить о происходящем, в том числе о России, с позиций незыблемости прежнего статус-кво или неизбежности его реставрации обречены. Это понимают повсюду в мире, а теперь - и в Америке, опыт которой олицетворял все связанное с культурно-цивилизационной традицией Запада.
Основы нового миропорядка вызрели в старом, западноцентричном. Эта вечная диалектика, объяснявшая бoльшую часть истории человечества, помогает понять происходящее и сейчас. Равно как и помогает принять этот вердикт истории, который идеологически беспристрастен. Возьми мы падение Берлинской стены или распад Советского Союза, тщетность попыток силового решения имеющихся международных проблем или нынешние финансово-экономические потрясения, истоки которых восходят к забвению уроков Великой депрессии на рубеже 20-х - 30-х годов прошлого века и началу слома регулирования финансового сектора еще в 1982 году, вырисовывается один для всех "перманентный" кризис сложившейся системы глобального управления. Как бывало не раз в прошлом, остается только переналадить этот механизм в соответствии с новыми реалиями, дабы он не отрицал, а воплощал в себе культурно-цивилизационное многообразие мира. И окончание "холодной войны", связанной с ней идеологической конфронтации, помогает всем как на Востоке, так и на Западе трезво взглянуть на вещи, оценить ситуацию в категориях здравого смысла, без чего будет трудно сообща решать эту фундаментальную задачу.