Поделиться
Когда жители ивановского райцентра Шуя недавно участвовали в местном аналоге проекта "Имя Россия" и думали, кого бы из знаменитых земляков "поднять на щит", в числе особо уважаемых народом фигур неожиданно оказались крестьянин Федор Васильев и две его героические жены, в XVIII веке увеличившие население Шуйского уезда на 87 человек.
Способствует ли гордость за столь плодовитых земляков росту в регионе рождаемости, решила выяснить корреспондент "РГ".
Историческая справка
Федор Васильев - реальная личность, крестьянин из села Васильевского Шуйского уезда, живший в XVIII веке. Он был женат дважды и имел от первой жены, рожавшей 27 раз, 69 детей (4 четверни, 7 троен, 16 двоен), а от второй - 18 детей (2 тройни, 6 двоен). Всего - 87 человек, из которых умерли в младенчестве всего четверо. Остальные дожили до зрелого возраста.
Информация об этом дошла до нас благодаря рапорту владимирского архиепископа Екатерине II, посланному в 1782 году. А впоследствии благодаря демографу Ивану Болтину, который спорил с хулителями российской истории, в частности, с французским ученым Леклерком, утверждавшим, что русский народ неплодороден. Цитируя документ с информацией о крестьянине Васильеве, Болтин доказывал обратное.
К сожалению, имени матери-героини, родившей 69 детей и установившей абсолютный рекорд всех времен и народов, история до нас не донесла. С точки зрения гендерной истории здесь явная ошибка: отец важнее, чем мать. Но так это фиксировалось тогда в документах.
Гипотез о том, как почти все дети смогли выжить, несколько. Наиболее реалистичной выглядит версия о том, что большую роль в этом сыграла принадлежность Федора Васильева Николо-Шартомскому мужскому монастырю. Сама христианская этика и отношение к деторождению с точки зрения православия не могли допустить гибели детей в такой многодетной семье. Но, повторю, это всего лишь гипотеза.
Феномен Федора Васильева - все-таки именно феномен. Не образец для подражания, и вряд ли норма. Это действительно сюжет для Книги рекордов Гиннесса, где он по праву и занимает давно свое место. Это не более чем чудо.
Очередь к Марьиванне
Старинный город Шуя, где стоит вторая по высоте после питерской российская колокольня, где вечером и ночью не работает вокзал и где недавно появился свой Арбат, встретил меня непривычно большим числом женщин с колясками. Идя от вокзала в сторону центра по мосту через речку Тезу и невольно считая младенческий транспорт, я не могла не задаться вопросом: неужели и правда Шуя - столь демографически благодатное место? Ответ на вопрос нашелся в ближайшем к мосту здании: на торцовой двери висела надпись: "Молочная кухня".
Кухни, от которых под предлогом несоответствия их санитарным нормам давно избавились во многих российских городах, здесь до сих пор работают и бесплатно питают младенцев молоком и кефиром. За стеклянными узкогорлыми бутылочками, которые, казалось, ушли из нашей жизни вместе с ХХ веком, сюда ежедневно - "паломничество". Причем молодые родители даже не задумываются, что такой благодати может и не быть:
- Как нет в других городах?! - изумляется Ирина, укладывая очередную порцию питания в багажник коляски. - Вот это нам на день. Это же такая помощь.
Впрочем, шуйские мамы могут быть спокойны:
- Мы от двух своих молочных кухонь отказываться не собираемся, - заверила замглавы городского округа Шуя по социальным вопросам Татьяна Сташевская. - На их работу в год тратим три миллиона рублей.
Детский раздаток тем не менее заметной демографической "погоды" в городе все-таки не делает. Как и в большинстве регионов Центральной России, кривая рождаемости здесь поползла вверх лишь с 2007 года, с появлением финансовой подпорки в виде материнского капитала. Если в 2006-м на свет появилось около 500 новых шуян, то в 2008-м их было уже 768. Причем плюс этот обязан в основном именно вторым детям в семьях.
Но как в России всегда было: сначала она борется за урожай, а потом с урожаем. Проводить демографическую параллель здесь, конечно, не стоит, но что-то общее в процессах, согласитесь, есть. Рождаемость растет, а вместе с ней прибавляется родительских слез и скандалов в отделах образования. Шуйское - не исключение. Чиновники хватаются за голову: пристраивать подросшую детвору некуда - детсадов катастрофически не хватает.
В Шуе в детсадовской очереди, по официальной информации, сегодня стоит 900 ребятишек. Однако молодые мамы, с которыми я говорила, называли номера своей очереди, перевалившие и за тысячу. Для города с населением в 58 тысяч человек это очень много.
В доперестроечные времена шуйская малышня ходила в 33 детсада (при населении в 72 тысячи). Но с тех пор, как отпеваний в городе стало в разы больше, чем крестин, число садов сократилось наполовину - сегодня их 16. И слегка воспрянувшая рождаемость наткнулась на закрытые двери: мест нет.
Что при этом удивило: те же мамы, которым детсад "светит" года через три, если не позднее, все равно намерены иметь больше одного ребенка. Трех - ни в коем случае, а двух обязательно. И материнский капитал, уверяют, здесь ни при чем. Потому как вторых детей они собираются рожать лет через семь-восемь, когда первые пойдут в школу.
Детсад на месте НКВД
Чтобы решить дошкольную проблему, шуйские власти прикрыли в садах все "зеленые" комнаты, дополнительные физкультурные залы, художественные студии, музеи, организованные в пустовавших группах во время демографического провала 1990-х, и вернули всё на круги своя. Что делать - не до спортивно-культурного жиру. За два предыдущих года в Шуе открыли 12 новых-старых групп, в этом году появятся еще две. В ближайших планах - ремонт 12-группового детсада, построенного перед самой перестройкой и сразу оказавшегося лишним. Здание с момента постройки сдавалось в аренду.
Кстати, один из исправно функционирующих местных детсадов, N 34, расположен в здании бывшего отдела НКВД, "квартировавшего" в свою очередь в доходном доме шуйского купца Юдина. Более роскошного здания детсада найти трудно. Когда-то оно сдавалось богатым горожанам для проведения торжеств, потом в его комнатах лились кровь и слезы, а сегодня резвятся дети. У его фасада недавно установили крест в память о жертвах репрессий.
И наоборот: в одном из бывших детсадов сегодня разместилась милиция, в другом - "Скорая помощь", в третьем - центр занятости. Большинство же давно закрытых ведомственных детсадов, как и везде, заняты под коммерческие структуры. Центр занятости по возможности бережет каким-то чудом сохранившееся детсадовское наследство - уличные гипсовые скульптуры сталинских лет (сказочные персонажи, фигурки детей), до сих пор стоящие в закрытом дворе, где еще лет 20 назад гуляли детишки в панамках. На территории того, ушедшего в небытие детсада был даже фонтан с гипсовыми лебедями. Он давно не функционирует, чаша облупилась и поросла травой, да и лебедей уже - не полный комплект. Все это вкупе почему-то воспринимается как обветшавший памятник былому демографическому благополучию.
Другого памятника этому благополучию в отличившейся чадородием Шуе пока нет, хотя идеи увековечить Федора Васильева в бронзе или хотя бы в гипсе в воздухе витали. Но витали они как-то все ниже пояса, потому засмущавшийся город и остался в итоге без "отца". О том, чтобы установить памятник женщине, родившей 69 детей, почему-то не думали.
На работу в лес
В центре занятости мне сообщили, что официальных безработных в Шуе и Шуйском районе сегодня - 1360 человек (2,8 процента трудоспособного населения). Не хуже, чем везде, и даже чуть лучше: в среднем по Ивановской области этот показатель - 3,7. Большинство местных предприятий - текстильных, деревообрабатывающих, пищевых - пока на плаву, хотя некоторые и работают неполную рабочую неделю. Вакансий в городе чуть больше 600, причем требуются в основном рабочие - слесари, прядильщики, электромонтеры, сварщики, монтажники. На селе же вакансий на начало июля было вообще всего 18 - нужны доярки да пастухи. При этом безработных в селе - 350.
- Не хотят люди работать, - сказали мне на родине Федора Васильева в селе Васильевском, что в 18 км от Шуи. - Пьют. Многое приходится доверять "коголикам", как мы их здесь называем. А те, кто с головой и руками, работу всегда найдут, какой бы ни был на дворе кризис.
Но летом отсутствие фабрично-офисных работодателей для горожан компенсируют два других - огороды и лес. За рабочую "смену" в лесу один человек, при условии знания ягодных мест, вполне способен набрать корзину земляники, а черники - и того больше. Стакан земляники на шуйском рынке в начале июля стоил 30 рублей. В корзинке стаканов 30. А впереди - еще грибы, а потом и клюква с брусникой. В общем, с таким работодателем, как лес, без зарплаты не останешься.
Однако экономическая нестабильность очередную подножку демографии все-таки поставила: если на 1 июля 2008 года на учете по беременности в местной женской консультации стояли 611 женщин, то сегодня их - 523. При этом женщин детородного возраста в Шуе и районе - 23 тысячи.
Завконсультацией Елена Сироткина рассказала, что рожают больше жительницы села, частного сектора и фабричных улиц, коих в Шуе несколько. А вот госслужащие, учителя, врачи и прочие "интеллигенты" население увеличивают как-то неактивно.
Увы, насколько уменьшилось число беременных, настолько же выросло количество абортов. (Хотя этот грешный показатель за предшествовавшие кризису два года здорово уступил позиции, сократившись чуть ли не вдвое.) Причина сегодняшнего "подъема по лестнице, ведущей вниз", по мнению Елены Сироткиной, в том числе и в резком подорожании контрацептивов. Их могут себе позволить лишь 6-7 процентов шуян. Как следствие - осложнения после абортов, т.е. бесплодие.
- После первого аборта становятся бесплодными 15 процентов женщин, после второго - 25 процентов, - рассказывает доктор Сироткина. - Потому сегодня наблюдается такая тенденция: до 30 лет женщины делают аборты, с 30 до 40 лет лечатся, а потом, если лечение принесло результат, приходят к нам вставать на учет по беременности. Сегодня стало гораздо больше так называемых старородящих, принимающих решение стать матерью в зрелом возрасте. Несовершеннолетних, наоборот, практически нет.
Несмотря на это, детей, оказавшихся лишними не с рождения даже, а с самого зачатия, меньше в Шуе не становится. Этих горемык, рожденных обычно от всевозможных "коголиков", в местном доме ребенка сегодня 68 (при вместимости - 70), примерно четверть из них - шуяне. Остальные - из других районов области. Только в январе, рассказала Татьяна Сташевская, от своих отпрысков отказались сразу пять шуйских мамаш. И эти две сегодняшние "вакансии", вздыхает главврач дома ребенка Татьяна Абросимова, продержатся недолго - хоть и не свято здесь место, а пусто оно не бывает.
Мощь и немощь
Какой-то феноменальной статистикой, говорящей о генетической общности части населения с плодовитыми Васильевыми, Шуя сегодня не удивляет. В городе и районе числятся в многодетных 252 семьи. В 191 из них детей трое, в 42 - четверо, в 12 - пятеро. В четырех - по шестеро детей. И в трех семействах детей семь, девять и пятнадцать.
Васильевых среди этих демографических лидеров всего трое: в двух семьях, по информации райотдела соцзащиты, четверо детей, в одной - пятеро. Всего же такую фамилию сегодня носят 140 совершеннолетних шуян. Причем в селе Васильевском Васильевых сегодня нет вообще. А в единственном здешнем детсаду - никакого детского столпотворения и сколько угодно свободных мест: в селе, где 1200 жителей, в первом полугодии родилось лишь трое младенцев.
Куда делась вся былая васильевская чадородная мощь, известно одному Богу. Проследить родословную удивительного крестьянского семейства историки не смогли, и любые попытки привязать кого-то из ныне живущих Васильевых к тем, из XVIII века, беспочвенны.
Невероятная способность отца Федора к зачатию близнецов тоже канула в Лету - одинаковых людей здесь ныне рождается не больше, чем в других регионах. Поскольку эти крестьяне были монастырскими, Николо-Шартомская мужская обитель, вероятно, стала для их детей и приютом, и собесом. Возможно, это демографическое чудо и воспринималось тогда как дар небес во имя будущего служения Богу. Потому не исключено, что немалое число отпрысков Федора Васильева в итоге выбрали монашескую стезю и остались бездетными.
Дети Шмидта
Но самая большая семья Ивановской области все-таки живет сегодня именно в Шуе. Правда, поддерживают демографический тонус древнего русского города... обрусевшие немцы. У Романа и Людмилы Шмидт 15 детей - восемь мальчиков и семь девочек. Старшей дочери - 19 лет, младшему сыну - восемь месяцев. Упорным городским слухам о готовом "фундаменте" под 16-го ребенка они искренне удивились: пока нет. Люди верующие (христиане-пятидесятники), Роман и Людмила воспринимают многодетность как нечто само собой разумеющееся.
-Мы любим друг друга, и от этого рождаются дети, - говорит Роман Эдуардович. - Это совершенно нормально.
Поначалу на их многодетность в городе поглядывали косо, но потом, поняв, что семья исключительно благополучная (каких здесь не больше половины), "косоглазие" сменилось доброжелательностью. Теперь и соседи, и местные власти с удовольствием рассказывают, какие у Шмидтов замечательные, трудолюбивые и талантливые дети.
К великой пользе града Шуи семья Шмидтов здесь не одна. У двух родных братьев Романа - Павла и Ивана - в семьях тоже многолюдно: в обеих по пятеро детей. А у сестры Нины, врача-терапевта, - трое. И традиция, разумеется, будет продолжена.
У братьев Шмидтов - собственное частное предприятие, специализирующееся на отоплении и водоснабжении. А поскольку ни вера, ни совесть не позволяют им работать некачественно, заказы есть всегда. Тем семьи и кормятся. Не шикуют, конечно, но и с протянутой рукой не стоят.
Единственная проблема, которую никак не решить самим, - жилье. В старом родительском доме, где обитает сегодня семья Романа, места для всех уже не хватает: когда все укладываются на ночлег, в доме остается лишь несколько "троп", по которым можно пройти в случае надобности. Потому пару лет назад из областного бюджета им выделили 700 тысяч рублей на строительство нового дома. Шмидты начали его возводить прямо в огороде, рядом со старым. Но все деньги ушли на нулевой цикл - фундамент и подвал. Первый этаж строится уже на деньги города. Как сооружать последний, второй этаж, Роман Шмидт пока не знает.
За глаза многодетного отца некоторые сейчас упрекают, что великоват-де домик затеял. Я на месте была, масштабы оценила, ничего грандиозного не заметила - по числу душ и теремок.
Для продолжения строительства хотели Шмидты воспользоваться родительским капиталом, да не тут-то было.
- Чтобы его получить, надо сначала дом либо купить, либо построить и документы на него оформить, - объясняет Роман. - А как без денег построить? Или можно еще кредит взять на эту сумму минимум на пять лет. Но сколько процентов мы должны будем заплатить? Вот так и остались мы пока без капитала.
На вопрос, не хотят ли они уехать куда подальше, на историческую, например, родину, Роман, не долго думая, как о чем-то давно для себя решенном отвечает:
- Да шуйские мы. Я здесь родился, и здесь родились все мои дети. Мои предки живут в России с екатерининских времен. В Германии у меня есть двоюродный брат, и там у такой семьи, как наша, были бы огромные льготы. Но на Западе больше разобщенности между родителями и детьми, потому наша земля - здесь.