Поделиться
Старт эксперимента по преподаванию истории религий в российских школах обострил дискуссию о юридическом аспекте отношений светского государства и религии.
На вопросы "Российской газеты" отвечают председатель Синодального информационного отдела Русской православной церкви профессор МГИМО Владимир Легойда и председатель Комиссии по науке и образованию Мосгордумы, заслуженный учитель России Евгений Бунимович.
Российская газета: Считаете ли вы конституционным не по форме, тут условности оказались соблюдены, а по содержанию решение ввести преподавание, по сути, религиозного предмета в государственную школьную программу?
Владимир Легойда: Лично я не вижу никакого нарушения Конституции. Школьники будут получать знания о тех религиях, которые им интересны, по собственному желанию. Каждый может выбрать одну из традиционных религий либо изучать светскую этику. Хочу отметить, что эту опцию - светская этика - предложила именно Церковь. Кроме того, преподавателями будут светские люди, а сам курс "Духовно-нравственная культура" предполагает культурологическое изучение вещей, без знания которых сегодня нельзя представить себе образованного человека.
Евгений Бунимович: Действительно, условности соблюдены. Формально это решение несколько боком, но вписывается в конституционные нормы. Что касается содержания, то его еще нет. Главная ошибка этого решения заключается в обязательности введения. Где-то полгода назад Общественная палата высказала вполне взвешенное решение: поскольку вопрос такой серьезный и такой болезненный для России с ее многонациональностью, многоконфессиональностью, такими резкими колебаниями в истории от обязательного преподавания Закона Божьего до обязательного преподавания атеизма и наказания за религиозные воззрения, делать это сегодня следует на добровольной основе, факультативно. Пробовать, смотреть, изучать, приносит ли это позитивные результаты, и после этого уже решать. Я считаю, что общество должно решать, а не власть - это взгляд общественно-гражданский. А с точки зрения профессионально-педагогической вопросов еще больше. Пока ни одного нормального цивилизованного учебника по всем этим вопросам нет. Как они будут написаны за полгода, поскольку уже весной предполагается преподавание, непонятно. Но учебник еще не главная проблема. Главная проблема - учитель. Невозможно представить себе, кто сможет это сегодня достойно, деликатно, точно, внятно преподавать, расставляя правильные акценты. Сегодняшние учителя не только никогда это не преподавали, но и никогда не видели, как это преподается. Теперь возраст. По традиции нашей школы предметы по выбору появляются после 8-го класса, когда начинается профильность. Здесь предмет по выбору возникает в 4-5-м классах. Школьник сам, естественно, ничего выбирать не будет. Я думаю, что само название "Светская этика" произведет на него впечатление убийственное, потому что он в этом возрасте не знает ни слова "светская", ни слова "этика". Значит, выбирают родители. Представляете, что мы сейчас вносим в семьи?
РГ: Не приведет ли, на ваш взгляд, преподавание новой дисциплины к разделению школьников по религиозному признаку?
Легойда: Человек, не знающий достаточно хорошо свою традицию, не может уважать другие. Не забывайте, преподавание начинается в режиме эксперимента. Давайте посмотрим, каким будет его результат. В случае необходимости мы сможем стратегию скорректировать.
Бунимович: Ребенок вообще сложно относится к понятию "другой". Даже тогда, когда нет никакой почвы для враждебности, она формируется у школьников. Часто абсолютно формально их разделяют на классы А и Б. Через месяц начинается вражда: ашники - бэшники, мы - они и т.д. Представьте себе, что ребят, которые на все остальные предметы ходят вместе, вдруг начинают разделять по не очень понятному им признаку. Это не выбор, как в старших классах: одному больше нравится физика, а другому - литература. Здесь они еще ничего не понимают. Совершенно не очевидно, что результаты будут позитивны.
РГ: Справедливо ли, что в перегруженную школьную программу включается предмет, затрагивающий вопросы религиозного, а не правового воспитания?
Легойда: В большинстве религиозных традиций существует понятие закона и уважительное отношение к нему, даже если он не всегда является высшей ценностью. Включение в школьную программу изучения религии может оказать положительный эффект и в преодолении проблемы правового нигилизма, о котором мы сегодня небезосновательно говорим.
Бунимович: Откуда у нас такая бешеная перегруженность школьной программы? Да вот отсюда и берется. У нас самые разные люди, например, экологи говорят: "Нужно экологическое образование". И вместо того чтобы экологические идеи появились в химии, биологии, географии, появляется еще один час, который так и называется "Экология". Это абсурдно с точки зрения педагогической. Если мы введем один час, например, нравственного воспитания, то тут же станут все нравственными, что ли? Одночасовые предметы нужно интегрировать и искать какие-то базисные вопросы. Правовое воспитание в школе должно быть не отдельным предметом, а основой школьной жизни.
В следующем номере мы предоставим возможность высказать свое мнение по этому сложному вопросу членам Президиума АЮР Александру Коновалову и Вениамину Яковлеву.