Поделиться
Жоан Ле Гийерм - создатель интеллектуального Цирка ИСИ (ICI) - начал в рамках Чеховского фестиваля серию представлений "Секрета", которая продлится вплоть до 27 июля. Того самого спектакля, что несколько лет назад поразил публику Авиньонского фестиваля и с тех пор продолжает ее завораживать повсюду, где появляется.
Для этого в Коломенском поставили небольшое традиционное шапито на 400 мест с самой обыкновенной цирковой ареной и защитной сеткой для хищников. Кроме этого в спектакле "Секрет" нет ничего обыкновенного. Вместо привычных тумб для зверей - три алюминиевых корыта разной величины. Когда на арену ступает маргинального вида человек с обнаженным торсом и металлическими средневековыми башмаками, он с первых секунд завораживает публику шуршанием их остроносых чешуйчатых носков, ударами хлыста, гипнотическим дыханием и взглядом, с помощью которых на арену выкатываются металлические прутья, меховые коврики и еще множество диковинных кинетических объектов, прирученных магией этого странного укротителя. Полосатые коврики под воздействием хлыста убегают за кулисы, тазики превращаются в живые существа и кружатся в гипнотическом танце, пока не выстраиваются наконец в некое подобие башни. Два диковинных диджея, стоящие за пределами арены, сопровождают все зрелище звуками своих "жестяных" компьютеров (компьютеры-то вполне современные, а вот их антураж напоминает декорации фильма "Кин-дза-дза"). Вообще, средневековая рукотворность чуда тут и там напоминает о себе, заставляя видеть в тоненьком субъекте в тонконосых башмаках демиурга вроде Леонардо да Винчи или Микеланджело.
Однако вскоре становится ясно, что ни фокусы, ни кинетические объекты, ни странная музыка - ничто не будет удерживать наше внимание сильнее, чем этот загадочный персонаж, сосредоточенный на своем тайном знании.
Его способности в области математики и кинетики, его точный расчет и спонтанное чувство баланса, его изобретательность и фантазия остались бы пустой забавой, не будь его деятельность похожа на деловитость маньяка. Именно это заставляет публику восторгаться и пугаться одновременно. Он все время балансирует на грани между творческой властью Леонардо да Винчи и Ганнибала Лектера, за каждым его движением угадывается парадокс человека играющего и человека безумного, с маниакальной страстью развлекающего себя виртуозным искусством власти над предметами.
Еще один персонаж витает над этим безумным цирком - Просперо из пьесы Шекспира "Буря". Не случайно с книгами связан и один из центральных сюжетов спектакля: самодвижущаяся тележка вновь и вновь выкатывает из-за кулис цирка стопку огромных фолиантов, которые Ле Гийерм с методичным безумным упорством устанавливает в шатком равновесии так, что в итоге выходит арка, обуздав которую, он становится настоящим книжным всадником и победоносно уплывает за кулисы. А потом с такой же виртуозной и сосредоточенной силой он обуздывает существо из сотни металлических штырей, но рассказ об этом застывает на кончике языка.
Творящий новый мир на необитаемом острове своего одиночества, безумный дрессировщик и маг сближается одновременно с героями Кафки и с состоянием постиндустриального человека, живущего в виртуальной сети своих фантазмов. Глядя на то, как Ле Гийерм властвует над субстанциями, над ветрами и песками, над реальными смерчами, которые он создает в центре своей маленькой кинетической психоделии, невольно вспоминаешь парадоксальные опыты французского дадаиста и сюрреалиста Франсиса Пикабиа, сочинившего в 1924 году "Спектакль отменяется", непрерывный балет, имеющий своей целью самую претенциозную абсурдность, перенесенную в театр: "Жизнь такая, какой я ее люблю, жизнь без завтра, жизнь только сейчас, все сегодня, все для сегодня, ничего для вчера и ничего для завтра". Быть может, именно это имел в виду и Жоан Ле Гийерм, когда назвал свой цирк ICI, то есть - здесь, здесь и сейчас. Власть над физической реальностью, столь гордо утвержденная Ренессансом, превратилась в его руках в окончательное безумие одиночки, который в финале городит бессмысленно прекрасное сооружение из досок, взбирается по ним под самый купол цирка и затем исчезает в тумане.