Поделиться
Президент России Дмитрий Медведев недавно усомнился в том, что именно Роснано сможет двинуть вперед инновационный процесс в России. Глава государства поставил вопрос о "форме собственности": может, прорыв не за госкорпорацией (которая, видимо, не в состоянии освоить выделенные ей немалые деньги), а за малыми инновационными предприятиями? Возможно, именно эти "крошки" в состоянии заставить экономику страны двигаться по инновационному пути развития. Эксперты считают, что дискуссию можно повернуть иначе: верен ли сам выбор нанотехнологий для направления прорыва? Кстати, выбор-то был сделан совсем недавно, всего пару лет назад... Здесь есть о чем рассуждать.
Проблему выбора "точек роста" впервые озвучили в начале 2000-х. Было предложено двигаться в двух направлениях: привлекать иностранные технологии "вообще" (неважно какие) - для этого создавались, в частности, особые экономические зоны и на словах поощрялась организация СП, искали и нечто "свое" (на эту роль претендовала электроника и космические технологии). Таким образом пытались задействовать по максимуму технологический задел, оставшийся России от Советского Союза.
Но результаты движения по этим двум направлениям оказались не слишком впечатляющими. Что касается особых экономических зон и СП, то представляется, что была выбрана не слишком "поворотливая" схема управления процессом (которая и загубила в принципе здравую идею). Но не будем подробно на этом останавливаться, сосредоточившись на том, как шли поиски "своего, доморощенного". Напомним: затопление станции "Мир" в 1999 году многими воспринималось как конец самостоятельных космических программ России. В самом деле, ставка была сделана на сотрудничество в рамках проектов Международной космической станции. Генералы от космоса уверяли общественность, что иного пути нет: создать вторую собственную станцию Россия не в состоянии, "Мир" больше летать не может, а МКС вполне годится на роль "нового Мира".
Вспомним и скандал в сентябре прошлого года, когда Россия пригрозила лишить американских астронавтов допуска на МКС: США не могли перечислить деньги Роскосмосу. А не могли, поскольку в США с 2000 года (а "Мир" был затоплен в 1999-м) действует поправка, согласно которой США не могут финансировать проекты на МКС, пока президент США не даст гарантий, что технологии через МКС и Россию не "утекают" в Иран. Директор NASA Майкл Гриффин сделал тогда многозначительное заявление: "Это международный проект, который удалось реализовать благодаря американскому лидерству, и если нас на МКС не будет, то для меня это равнозначно утрате лидерства".
Это заявление ставит под сомнение "подпрограмму" космического туризма. Собственно, никто и не говорил, что туризм решает задачи технологического прорыва - речь идет о возможности заработать на морально устаревших космических кораблях деньги. Однако, если некуда будет возить, то не будет и этих денег. Возможно, такого развития событий не допустят США. В будущем году они выводят из эксплуатации последний Шаттл и начинают заниматься разработкой нового носителя, Orion, который стартует в 2015 году. Это будет король нового поколения, а пока США "разрешат" своим астронавтам летать на МКС на российских кораблях. А после 15-го года Россия будет просто выведена из игры: и вот у нас нет ни станции, ни технологий.
Похоже, космос просто не смог выполнить свою задачу, о которой много говорили на протяжении последних десятилетий - стать ареной технологического прорыва. То ли слишком затратен, то ли слишком милитаризован и политизирован. Проще всего объяснить это тем, что власть дает мало денег на космос, - рассуждает эксперт ИКИ РАН Юрий Зайцев. - Но это слишком упрощенно... Уже не ставится задача сравняться по военной силе с Соединенными Штатами... Или другой пример. Год назад возник настоящий ажиотаж вокруг гелия-3, которого, как считается, много на Луне. Некоторые космические руководители заявили о готовности к разработке проектов по доставке его на Землю, что, по их мнению, позволило бы раз и навсегда решить все проблемы в обеспечении человечества энергией. Что ж, возможно, гелий-3 и удалось бы привезти и даже наладить его промышленную добычу на Луне, но, как выразился академик Роальд Сагдеев, "это то же самое, если бы королева Испании приказала Колумбу доставить из Америки уран, а потом сотни лет не знали бы, что с ним делать. Привлекать общество такими сенсационными проектами - значит дискредитировать космонавтику".
Другим направлением возможного прорыва могла бы стать микроэлектроника. Но в середине 2000-х и эта идея оказалась оставлена. Разрыв, как выяснилось, между Россией и странами - лидерами этой отрасли слишком велик, для его преодоления понадобятся колоссальные деньги.
На этом фоне идея нанотехнологий показалась так привлекательна, что даже деньги нашлись. Министр образования и науки Андрей Фурсенко объяснял этот выбор так: "Нанотехнологии - это новый подход, когда мы по-новому начинаем исследовать, понимать материю, подход, который сегодня реализуется во всем мире и дает много новых возможностей. На этом уровне ученые работали довольно давно, просто сейчас это объединяется под одним словом". Чиновникам показалось, что вот оно - то, о чем еще нигде в мире широко не говорят, а Россия заговорила, и стала первой!
Однако академик Виталий Гинзбург придерживается иного мнения: "Что касается места, занимаемого Россией в нанотехнологиях, то я не думаю, что оно высокое. Потому-то правительство и дает новые места в Академии, чтобы мы поднялись выше. Однако достигнет ли это цели - неизвестно". Иными словами, мир-то давно ими занимается, и тут России не удалось найти незанятую нишу! Отсюда - риск, что и эта затея будет провалена, ведь в то время, как Роснано возвращает деньги (да и не факт, что они ему в прок бы пошли - вспомним, что говорил Медведев), Китай наращивает в этом и будущем году траты на фундаментальные исследования...
Что остается? Кто-то называет водородную энергетику, кто-то - биотехнологии. Иные предпочитают говорить о том, что в России нет законодательного обеспечения инновационного рывка, что даже если кто-то где-то в нашей стране чего-то добьется, созданное будет просто своровано или своими, или иностранцами, а защитить разработки, довести их до внедрения мы не в состоянии.
Все это так, и все, наверное, не так. Бросается в глаза, что многие участники дискуссии фетишизируют инновации. Подспудно считается, что главное - их разработать, то есть создать компьютер, которого ни у кого нет, технологии, которой не сыщешь в другой стране... а там деньги сами пойдут. Для этого предлагается что-то куда-то проинвестировать, что-то как-то защитить, поощрить, но крайне редко задается вопрос, а есть ли появление собственно технологии уже залогом экономического рывка? Где гарантии, что не получится, как в СССР, в котором технологии, безусловно, были, и самые передовые, но экономика в целом развивалась экстенсивно, а под конец и стагнировала?
Лучше всех об этом сказал в своей статье (2002 года) доктор наук, директор Института опережающих исследований Юрий Громыко: "Возникают совершенно превратные превращенные понятия о постиндустриальной экономике... которая противопоставляется реально функционирующей и создающей стоимость экономике... Вместе с тем все прямо наоборот. В развитых промышленных странах происходит все более глубокая интеграция научных исследований и разработок с функционирующими промышленно-производственными системами, а также объединение возможностей новых информационных систем с промышленным производством, возникают так называемые advanced manufacturing systems - опережающие системы изготовления, вобравшие внутрь себя новые высокие технологии". Иными словами, корень проблемы все-таки в перестройке "традиционной" экономики. Той самой, скучной, в которой малый бизнес со своими ларьками, в которой - невозврат НДС, засилье нефтегазовых олигархов... Делать ставку на прорыв, не решив общих экономических проблем, - значит поддаться иллюзии. В итоге мы, может, и создадим новую технологию, но что с того?