Поделиться
В праздничные и предпраздничные дни торжеств по случаю Великой Победы, по обыкновению, ТВ мобилизует фильмы-ветераны и призывает "на действительную службу" в эфире картины-новобранцы. Так случилось и на этот раз. С той только разницей, что были и новшества, вызвавшие бурю эмоций - цветные версии "Семнадцати мгновений весны" и "В бой идут одни старики".
Не одни "старики" шли в бой
Справедливости ради надо сказать: в бой за плацдарм в праздничном прайме шли не одни "старики". То есть не только пожилые фильмы из самых заслуженных - "Звезда" 1949 года, "Мир входящему", "На войне как на войне", "Случай с Полыниным", "Летят журавли", "Баллада о солдате", "Белорусский вокзал"...
На "передовой" можно было обнаружить и те картины, что были сняты уже в XXI веке: "Звезду" (2002 г.), "В июне
41-го", "В августе 44-го...", "Агитбригада "Бей врага!".
Были и премьеры. Пара многосерийных полотен: "Застава Жилина" и "Катя". Еще пара мини-сериалов, показанных непосредственно в День Победы: "Исчезнувшие" и "Приказано уничтожить. Операция "Китайская шкатулка".
Состоялся, наконец, показ новой картины Петра Тодоровского "Риорита". До этого ее можно было видеть на фестивалях национального кино, на спецпоказах, но не в общедоступном прокате.
И сейчас нельзя сказать, что ей сильно повезло с местом под солнцем - она оказалась задвинутой в полночь. А до того телезритель в праздничный день 9 мая уже отсмотрел на Первом трехчасовой фильм про войну. На всех других параллельных каналах сутки напролет все стреляло, громыхало и взрывалось. И вот еще два часа нечеловеческих бедствий и несчастий на ночь глядя.
Между тем "Риорита" заслуживала более благоприятного к себе отношения со стороны телевизионных топ-менеджеров. Может быть, специального показа, благо такой формат на Первом есть... Я имею в виду "Закрытый показ" с Александром Гордоном.
Отдельное, сосредоточенное внимание картине нужно было хотя бы потому, что более жесткой коллизии, чем та, которую автор, едва ли не самый лиричнейший в отечественном кинематографе, раскрыл в своем новом фильме, я что-то не припомню.
Я не припомню среди сонма военных персонажей в нашем кино Иудушку Головлева с погонами и с автоматом наперевес. Здесь у него другое имя, другая фамилия. Здесь он - ефрейтор Бархатов: ласковый, подлый, душевный до приторности, до отвращения...
На другом полюсе войны - князь Мышкин. То есть, конечно, никакой не князь, а просто крестьянин, младший из братьев Пичугиных, наивная душа, безжалостно взятая в оборот войной.
На подступах к Берлину лирик "Мышкин" забивает насмерть "Иудушку" с самозабвенной, себя отрицающей жестокостью. Это его личный День Победы. Это его личный День Поражения.
Картина Петра Тодоровского напомнила не просто о том, что великая война - великий и бездонный кладезь экстремальных сюжетов. Война еще способ понимания Мира в обоих значениях этого слова. Поскольку она - это почти всегда концентрированный мир. И, может быть, - концентрационный мир, в условиях которого человек проявляет себя до дна.
У нас как победный май, так бесконечные разговоры о том: да были фильмы в наше время - не то, что нынешнее племя...
Мол, какое мы имели правдивое кино о Великой Отечественной, снятое прежде, и как нынешним слабо повторить подвиги Чухрая, Хуциева, Калатозова, Тарковского, Бондарчука-старшего, Германа-старшего...
Правдоподобие войны - не исчерпывающее достоинство фильма о войне. В художественном кино важнее всего, когда война не просто сфотографирована, а к тому же осмысленна.
Самые лучшие фильмы о войне те, что не о войне, а о чем-то ином.
Разве калатозовские "Журавли" о том, как воевалось на передовой... Или как жилось в тылу...
Картина о том, как обыкновенный, эгоцентричный лирик, каковым до июня 41-го была милая девушка Вероника, открыла в себе огромный внутренний мир, вместивший в себя, объявший собой гибель любимого, измену себе, общее Бедствие и общую Победу.
Разве "Белорусский вокзал" про то, как сражался "десантный наш особый батальон"...
По мне, так он о том, что мир, наступивший после войны, сложнее фронтовой реальности. Героем стать там, на передовой, было проще, естественнее. Здесь спустя пару десятков лет после победы не струсить, не изменить, не смалодушничать оказалось много сложнее.
Там нужна одна победа на всех. А здесь она надобна каждому в отдельности и своя собственная.
Там чувство солидарности - вещь. А здесь - зарифмованные слова, положенные к тому же на музыку.
Война как развлечение
Война как предмет историо графии - одно. Как объект беллетризации - другое. Как метафора - третье. Как развлечение - четвертое. Каждый из фильмов может заключать в себе все эти составляющие в разных пропорциях. Вот только при считывании их надо видеть и сознавать границы меж ними.
Над вымыслом слезами обливаться или от души смеяться - сплошное удовольствие. Но не над таким, какой нам был представлен в фильме "Китайская шкатулка".
Сталин в силу своей известной приверженности нормам международного права категорически возражает против убийства вождя немецкого народа, а тот, по причине своей зверской натуры, принимает судьбоносное решение убить вождя прогрессивного человечества.
Впрочем, и у него, Гитлера, высокое соображение: убить врага - значит оказать ему честь.
Комизм ситуации оттеняет тот факт, что одного вождя играет Геннадий Хазанов, а другого - Валерий Золотухин. Угадайте с двух раз, кто кого из них изображает.
Дальше начинается круто замешенный детектив, в котором мелькают известные артисты: Михаил Ефремов, Константин Лавроненко, Андрей Смоляков, Рената Литвинова, Сергей Баталов.
То есть дальше начинается вариация на тему "Семнадцати мгновений весны". Хорошо, что авторы сразу догадались снять свое киносочинение в цвете. Не будет, по крайней мере, мороки с ее показом через 30 лет.
Я не сравниваю эти две разновеликие картины. Хотя, с другой стороны, отчего бы их и не сравнить. Уровень исторической достоверности примерно одинаков. Недаром картина разошлась на анекдоты и стала источником бесчисленных пародий. Уровень изобразительной ценности - опять же соотносим.
Тем не менее ажиотаж с расцвеченным Штирлицем вышел необыкновенным. И, на мой взгляд, неадекватным.
Цвет не изменил художественной структуры сериала. Его, как раньше в черно-белом формате, нельзя было смотреть без смеха, так и сейчас в раскрашенном виде невозможно видеть без хохота.
***
Что нельзя смотреть без слез, так это нашу черно-белую киноклассику. Ее не раскрашивать надобно. Ее достаточно отцифровать. И тогда современный зритель увидел бы, каким богатством оттенков обладает изображение в фильмах, снятых великими операторами не столь отдаленного прошлого. Но на это нужны немалые деньги, которых, впрочем, не жалко на бальзамирование второстепенных в художественном отношении картин.