Поделиться
Часто можно слышать, что нынешний финансовый кризис должен стать для нашей страны поворотным моментом, моментом обновления, отказа от изживших моделей сырьевой экономики, перехода к инновациям. Именно как возможность обновления и трактуют кризисы все ведущие мировые экономические школы. Остается понять, воспользуется ли Россия этим шансом.
На первый взгляд, кажется, что такие возможности у России есть. Неготовность к новациям, пренебрежение к диверсификации экономики в "сытые" годы обычно объясняется обилием легких нефтедолларов, поток которых казался бесконечным. Но вот случился кризис, и оказалось, что для развития инновационной экономики необходимо еще кое-что, кроме низкой цены на нефть. А именно - стратегии инновационного развития. Однако государство занято выживанием. Его антикризисная программа строится на все более экономном расходовании золотовалютных резервов, и вопрос дня - "а сколько продлится кризис, хватит ли резервов"? Произвести новую стратегию экономического развития в такой ситуации вряд ли получится.
В самом деле, недавно Думе представлен обновленный кризисом бюджет, в котором сокращены оказались в том числе инновационные расходы, что выглядит несколько нелогичным. Наиболее вопиюща проблема в ВПК: несмотря на рост расходов на оборону, доля инноваций сократилась чуть ли не на четверть, или на 12 млрд руб. Не есть ли это "антикризисный тренд", который проталкивают под заклинания об "инновациях вообще"? Так считает и академик, руководитель думского Комитета по науке Валерий Черешнев. В одном из интервью он в частности сказал: "На фундаментальные исследования в 2008 году выделялось 69,7 млрд руб., на этот год планировали в первоначальном варианте 84,5 млрд руб., а сейчас останется 76,5 млрд. Так по всем разделам". Он также указывает на сокращение на 4,3 млрд руб. на фундаментальные исследования, на 3,1 млрд - на предоставление грантов, а также на 390 млн сокращенных бюджетных ассигнований на уплату имущественного и земельного налогов научными предприятиями. Депутат опасается, что Академии наук, например, нечем будет теперь платить этот налог.
К слову, о нанотехнологиях. История с тем, как Роснано вернуло часть бюджетных ассигнований, навязла в зубах, но мало кто отметил, что на 2,5 млрд сокращена программа финансирования Курчатовского института, который работает в том числе по нанотехнологиям...
Представляется, что новый путь развития российской экономики может сформироваться не сейчас, а на выходе из кризиса. В каком же направлении уместно строить подобную стратегию?
Первая проблема, с которой предстоит столкнуться, - это нехватка ученых, которые были бы в состоянии заняться в России и для России новыми прорывными разработками. Есть два пути - вернуть их с Запада или вырастить новое поколение. Пока в деле выращивания подвижек не видно. Мы слышали о серьезных кредитах, которые даже в кризис получают бизнес-школы, но мы не знаем о таких же финансовых преференциях, которые получали бы академические вузы для подготовки физиков, математиков. Но дело даже не в деньгах. Не секрет, что силами российской профессуры это новое поколение не обучишь. Как может научить делать тонкую электронику профессор, которому и самому уже известное число лет и у которого в арсенале нет даже приличной лаборатории, не говоря уже об информации касательно свежайших западных разработок? Иными словами, придется пойти по китайскому пути и отправлять наших студентов на Запад с тем, чтобы они за бюджетные деньги учились там, где надо России (а не на курсах биржевых маклеров), и возвращались бы в Россию. О таких проектах пока ничего не слышно, но именно этим имеет смысл заняться.
Как ни парадоксально звучит, но "возвращение мозгов" в этой ситуации окажется даже более легким решением. Многие ученые уже реализовали "там" свои амбиции и убедились, что академическая среда напоминает сосуществование пауков в банке не только в России - везде (от этого зачастую и бежали), многие подумывают о возвращении, но немногие готовы вновь терпеть превратности быта. Программа по адресному возвращению таких специалистов - достойное приложение бюджетных денег, и, право, она стоила бы совсем недорого в сравнении с другими "тратами на науку".
Производство принципиально новых технологий, опережающих сегодняшний день, - единственный, как кажется, стратегически верный ход для нашей страны. Россия в состоянии это сделать. А для этого нужны кадры прежде всего, а не готовые разработки. Это кажется несколько странным в ситуации, когда самые новейшие изыски отечественной микроэлектроники взламывает вчерашний студент на персональном компьютере (имеется в виду нашумевшая история с билетами в московском метро), но данный парадокс - мнимый. Пропасть между производственными возможностями России в той же микроэлектронике и современными западными разработками громадна, но она не столь велика, если на минуту забыть о производстве и погрузиться в чистую науку. А раз так, нечего заставлять ученых бежать за уходящим паровозом, требуя от них придумать российский сотовый телефон или российскую систему спутниковой навигации. Ученым легче разработать технологию с чистого листа, технологию, заведомо опережающую то, что есть сейчас, и с чистого же листа ее и внедрить, не пытаясь подстроить под нее существующие производственные мощности (грубо говоря, изобретая нечто, изобретать тут же и станок для производства этого нечто).
Напротив, покупка новых технологий в готовом виде за рубежом - путь заведомо тупиковый. Данная стратегия противопоставляется (и совершенно справедливо) производству собственных технологий и выучиванию собственных специалистов. Но этот путь нами уже пройден не раз. Мы уже убедились, что на рынке продаются технологии вчерашнего дня. А купленная технология - "мертвая". Она перестает развиваться и со временем начинает создавать больше проблем, чем решать. Мы мало задумываемся о такой стороне проблем отечественного автопрома, как покупка в свое время готового завода у "Фиата" - именно отрыв от "родной земли" сделал продукцию ВАЗа в конечном счете отсталой и неинтересной.
Однако все вышесказанное касается лишь самой общей стратегии. Самое сложное - это институализация усилий. В самом деле, в какой форме осуществлять прорыв? Российский путь, как он сформировался в зачаточном состоянии в докризисные годы, понятен. Это создание госкорпораций, а также неких академических пулов (первое с большим успехом, второе практически безуспешно). Считается, что во главе угла стоят деньги (и с этим трудно поспорить), а раз так, для них должна быть создана особая "кубышка", иначе с бюджетными деньгами случится что-то страшное. Однако этот путь, увы, уже показал свою непригодность. Так, госкорпорации, по признанию экспертов, несмотря на масштаб и шум, так и не стали заметными явлениями в экономической жизни. Альтернатива напрашивается сама - развитие инноваций должно стать делом частных корпораций. Но и тут есть проблемы.
Считается, что частные российские корпорации совершенно не заинтересованы в развитии инновационных направлений, и искать среди них таких, которые, как их западные собратья, будут тратить деньги на науку, бессмысленно. Однако у этого явления вовсе нет того фатального наполнения, которое ему приписывают.
Начнем с ответа на вопрос, почему наука не стала развиваться в особых экономических зонах внедренческого типа? И сразу дадим ответ - потому, что особыми зонами в России управляют не приглашенные частные компании, как в том же Казахстане, а федеральное агентство. Именно поэтому эффекта не дали вообще все типы особых зон. Отсюда понятно, что систему особых зон нужно реформировать.
Точно так же стоит реформировать сам подход к формированию инновационных институтов, считает большинство экспертов. Вряд ли частные компании органически не готовы работать над инновациями. Их просто необходимо заинтересовать. И система государственного заказа таких разработок, направленная в частные компании, а не в искусственно созданные "монстры", могла бы принести плоды. В принципе не нужны даже такие, столь распространенные в сознании рецепты, как налоговое стимулирование фирм, занятых инновациями. Сам факт получения на известных началах бюджетного финансирования был бы достаточным стимулом, особенно в пору после кризиса.
Что же касается выбора прорывных направлений, то тут никто за власть ничего не решит. Нам и посоветовать особо некому хотя бы потому, что все возможные советы мы уже получили и их благополучно провалили - на стадии реализации. Единственный, кто мог бы еще дать нам такой совет, - это страны вроде Индии, которые в силу интуиции, развитой их бедностью, удивительно остро чувствуют потребности завтрашнего дня, но не имеют средств для реализации своих замыслов. Не поздно еще работать и вместе с Китаем. В ходе такого сотрудничества и будет решено, что развивать - космос ли, нанороботов, микроэлектронику или что-то другое.