Поделиться
Двадцать лет прошло с того памятного дня, когда после девяти лет войны советские войска покинули землю Афганистана. Уникальный вывод многотысячной армии без единой потери осуществил ее командующий, Герой Советского Союза Борис Громов, нынешний губернатор Московской области.
В беседе с корреспондентом "РГ" он рассказал, как сегодня живется "афганским" ветеранам, какие мысли вызывают воспоминания о давней войне.
Российская газета: Борис Всеволодович! Для начала - общий вопрос: чему, по-вашему, войны учат людей?
Борис Громов: Не начинать их. А в историческом плане - ничему.
РГ: Слишком плотно следуют одна за другой?
Громов: Слишком. И в древней, и в новейшей истории. Мирных пауз не так уж и много.
РГ: Я предполагаю, что любая прошедшая война - в том числе и афганская - учебное пособие для военных. А для политиков?
Громов: Это вопрос к политикам. Ни до Афганистана, ни во время самой войны я политиком не был. В Кабуле я был представителем начальника Генерального штаба легендарного маршала Ахромеева. А затем - командующим сороковой армией. Войска в Афганистан я не вводил. Я выводил их оттуда. Теперь я - губернатор.
РГ: То есть если все же и политик, то в решающей степени социальный.
Громов: Губернатор.
РГ: Поэтому и не хотите отвечать на мой вопрос о политических оценках афганской войны - все же новое время, новая жизнь...
Громов: На ваш вопрос уже ответили. Ответили все политики мира. Если хотите услышать повторение ответов старого и нового времени - обратитесь к ним с такой же просьбой. Они знают все назубок.
РГ: У меня такое ощущение, что я снова в вашем кабульском кабинете. Вы не утратили честной офицерской прямоты. Скажите, в какой мере спустя двадцать лет афганская война - в житейском плане - ощущается в Подмосковье? Известно, что в правительстве области трудится немало тех, кто, как и вы, а часто - вместе с вами, прошел по афганским дорогам.
Громов: По этим дорогам прошло больше миллиона советских людей.
РГ: Но мой вопрос в другом: много ли рядовых "афганцев" живет в Подмосковье? И как им живется. Имею в виду прежде всего тех, кто стал инвалидом, кто не смог найти своего места в жизни, у кого Афганистан отнял родного человека.
Громов: Эта тема чрезвычайно важна. Не только для меня лично. Но и, уверен, для всех членов московского областного правительства. Приведу конкретный пример: члены семей, потерявших близких в Афганистане, получают ежемесячную материальную поддержку. Это 9 тысяч рублей на каждого - мать, отца, брата, сына, детей погибшего - ежемесячно.
РГ: Этого, насколько мне известно, в других регионах в подобных масштабах не делается.
Громов: Другой пример: известный в свое время госпиталь для ветеранов Отечественной войны в Солнечногорском районе преобразован нами в госпиталь для ветеранов войн. То есть помощь в нем могут получать теперь ветераны как Отечественной, так и региональных войн. Бесплатную, разумеется. И сами ветераны, и члены семей, потерявших в боях кого-либо из близких.
РГ: И афганских, и чеченских?
Громов: Всех. В госпитале никто не чужой... Еще пример: в нашей области хорошо знают Галину Магонову. Ее муж был военным летчиком. Погиб в Афганистане. Вдова со временем объединила всех тех, у кого случилась такая же беда. Движение обрело вполне определенную общественную форму. Сегодня, по сути, оно существует уже в каждом городе Подмосковья и в известном смысле является своеобразной единой семьей. Хотя формально значится областным общественным советом, примыкающим к знаменитому "Боевому братству". Мы всемерно поддерживаем движение. Люди ежегодно в предновогодние дни, то есть в календарные числа введения советских войск в Афганистан, собираются вместе, общаются, делятся жизненными бедами и удачами, помогают друг другу.
РГ: Знаю, вы лично занимаетесь проблемами детей и внуков, чьи отцы и молодые деды погибли в Афганистане.
Громов: Да. И что? Занимаюсь. Точка. Приведу еще пример того, что правительство Подмосковья предпринимает и для подлинных афганцев, тех, которые живут в своей стране и которых мы оставили двадцать лет назад один на один с их большой бедой.
РГ: Это, наверное, лишь один из миллионов примеров, когда политики принимают решение о начале войны, а ответственность за ее последствия несут военные. И, как правило, перед мирным населением, и перед историей.
Громов: Говорю о конкретном деле. Уже в течение нескольких лет мы отправляем в Афганистан гуманитарную помощь. Тяжелые грузовые самолеты доставляют в истерзанную продолжающимися боевыми действиями страну продовольствие, лекарства, теплую одежду, одеяла и так далее. Завтра, то есть 14 февраля, очередной такой самолет стартует в Кабул.
РГ: Огромная административная и общественная работа, которая ведется в Подмосковье с "афганцами", вообще ветеранами войн и труда, хороша уже тем, что улучшает жизнь тех, ради кого она ведется. Но именно в подобной работе нередко встречаются факты самого кондового формализма. Конечно, сегодня не может быть и речи о случаях, подобных тем, что происходили в советское время в первые годы афганской войны, когда тяжело раненный под Гератом паренек, возвратившийся искалеченным на Родину и обратившийся за самой элементарной помощью в военкомат, услышал в ответ рык: "Я тебя туда не посылал!". Но и сегодня можно встретить и равнодушие, и хамство по отношению к вчерашнему солдату. Например, к тому, который побывал под огнем чеченских боевиков. Конечно, все это уже не в такой отвратительной форме, как в приведенном выше примере, но не менее издевательской.
Громов: Если я о подобном узнаю, учиняю с виновных строжайший спрос. Слава богу, случаев таких в Подмосковье немного. Даже с большим удовлетворением скажу: они - исключительная редкость. В области проживает сегодня свыше 40 000 ветеранов войны. Замечу: "афганцев" я знаю чуть ли не поименно. Но это не значит, что "неафганцы" - "чеченцы" или ветераны Великой Отечественной войны - в чем-то обделены, обойдены вниманием. Это было бы дико. Мы стараемся реагировать на любые сигналы от каждого ветерана, инвалида, просто участника бывших боевых действий. Проблем, конечно, много. Главная из них - жилищная. Область давно и устойчиво занимает лидирующие позиции в России по количеству сдаваемых нами домов, детских садов, спортивных сооружений. Но даже многого оказывается недостаточно. Стараемся помогать. Тенденция - улучшение жизненных условий населения. И в том числе, конечно, ветеранов. Но, повторяю, проблем предостаточно.
РГ: Как вы полагаете, об афганской войне известно уже все? Рассказана вся правда? Или остались белые пятна, некие тайные, скрытые факты?
Громов: Думаю, известно многое. Но многое еще и неизвестно. Особо можно сказать о личных тайнах солдат. Каждого солдата. Каждого. Солдатские судьбы в любой войне - ее главная история. А в сердце солдата - его тайна. Не государственная, не военная, а личная. В ней - драма, горечь, но часто и свет. Ведь многие ребята в свои 20 лет проявляли в Афганистане высочайшее мужество, благородство, завидную крепость духа. Замечу, что более 200 000 из них были награждены орденами и медалями. А 72 человека стали Героями Советского Союза. Нельзя не сказать в эти памятные дни и о 15 000 погибших и 6669 раненых, ставших инвалидами. О них - наша особая память. Забывать, не помнить - моральное преступление.
РГ: Борис Всеволодович, не могу не сказать в связи с этим о людях, с величайшим усердием старавшихся в свое время сделать все, чтобы памяти этой не было вовсе. Для сегодняшнего поколения 20-летних может показаться выдумкой коротенький, но характерный эпизод, который я хочу привести из своей собственной практики. Я написал очерк об искалеченном солдате. Солдат спас жизнь офицера, но сам при этом потерял ноги. С очерком я вернулся из Кабула в Москву. Принес очерк на подпись цензору. Припоминаю последовавший диалог.
- О чем очерк? - спросил цензор.
Я сказал.
- Выбрось подальше, - заявил цензор.
- Почему? - спросил я.
- Ты напечатал недавно очерк об одном раненом.
- Да, но это о другом.
- Я понимаю, - сказал цензор. - Но я разрешил напечатать?
- Да.
- И хватит. Об одном рассказал, и хватит.
Кричу: "Но раненых много! Их тысячи! Я вижу их при любом прилете в Кабул!"
- А у меня, - говорит цензор спокойно, - на все это полугодие, на все центральные московские газеты лимит только на четырех. На четыре упоминания о раненых. И на одного убитого. Можешь убить меня, но печать не поставлю. Лимиты устанавливает ЦК. А не я.
...Что-то похожее спустя много лет, по-моему, стало возрождаться в связи с кавказской и особенно с чеченской кампанией. С действительностью надо обращаться, по-видимому, опять как с биноклем: если речь о негативе, раненых или смертях - бинокль надо держать только "на уменьшение". Если об удаче - "на увеличение". Желательно многократное. Пуля, осколок, снаряд может миновать. Идеология - нет.
Громов: Убежден в одном: забывать об уроках, подобных афганскому, безответственно.
РГ: Прошло 20 лет с того исторического момента, когда вы завершили вывод многотысячной армии без потерь из раскаленной, по сути, еще воюющей страны. 20 лет. И вот эта цифра и вызывает беспокойство. Поясню. В свое время вместе с известным московским медиком, профессором Анатолием Фединым, мы посетили несколько госпиталей в различных штатах Америки. В каждом из этих госпиталей лежали сотни бедолаг - бывших "вьетнамских" солдат. Болезнь настигла их как раз через 20 лет после ухода США из Вьетнама. Диагноз - посттравматический стрессовый синдром. Симптомы черны, зловещи, мучительны: крайняя неустойчивость психики, при которой даже малейшие потери, трудности толкают человека на самоубийство, особо опасные виды агрессии, боязнь нападения сзади, вина перед товарищами за то, что остался жив, резко негативное отношение к социальным институтам, днем и ночью тоска, зловещие кошмары. Особенностью заболевания является то, что, придя через 20 лет даже к вполне здоровому до этого бывшему солдату, болезнь набирает обороты, ее симптомы обостряются.
Громов: Да, но синдром, разрушающий личность "вьетнамца", ставший нам также известным после обнаружения в США, ни в коей мере не знаком участникам Отечественной войны. Его возбуждают лишь те обстоятельства, которые характерны для войн, подобных вьетнамской.
РГ: Теперь, не дай бог, и афганской. А там - и чеченской. За окнами - кризис. Но 20 послеафганских лет прошли. Не привели бы они с собой непрошенного и опасного гостя и в наши дома. Не факт, что российский "афганец" Иван покрепче американского "вьетнамца" Джона. Готовыми следует быть ко всему. И меры должны приниматься своевременно. Вернее, заблаговременно.
Громов: Помнить о том, что было, думать о том, что будет, наша обязанность. Наш долг. Я скажу откровенно: вызовы следуют один за другим. За решенными проблемами следуют без пауз нерешенные. Что делать? Действовать. И тоже без пауз. Ничего не делается само собой, только потому, что ты или кто-то другой очень сильно этого пожелал. Но в эти дни среди тысячи самых неотложных дел, особенно поздно вечером, ночью, моя память все же неотступно возвращает меня через 20 быстрых лет назад, к тому моменту, когда мы закончили это трудное дело - войну в Афганистане.
P.S. От автора
Я не раз беседовал с Б.В. Громовым на самые разные темы. И каждый раз, отклоняясь от основного предмета разговора, открывал в нем личность, способную пробудить в тебе самом совершенно неожиданную лично для тебя, твоего внутреннего размышления тему. В этот раз ею стала человеческая память. Я доверяю своей памяти. Я давно понял, что память не просто друг человека или его враг. Или возмутитель сознания. Память - это кладовая опыта. А если чему и доверять, так это собственному опыту. Бывают, правда, моменты, когда личный опыт человека значит намного больше опыта всего человечества. Я не раз замечал, что во внешнем, поверхностном круговороте памяти не все устойчиво, не все объяснимо. Но у нее есть глубина. В этом все дело. Все, что в твоей жизни было когда-то, что уже преодолено и пережито, обрабатывается глубинной памятью особым образом. Из этого опыта ты черпаешь, в сущности, все. А главное - как бы это высокопарно ни звучало - силы для борьбы. На сегодня для меня в этом смысле бывший командующий 40-й армией Борис Громов вместе с его солдатами и офицерами - лучший и самый отчетливый дар моей глубинной памяти.
Уважаемые боевые друзья! Соратники, члены семей погибших защитников Отечества, выполнявших интернациональный долг в Афганистане!
Примите искренние поздравления в честь 20-й годовщины со дня вывода советских войск из Афганистана!
День 15 февраля - это не только дань памяти всем погибшим, но и выражение глубочайшей признательности и благодарности всем вернувшимся домой, кто честно и мужественно исполнил свой воинский и гражданский долг в ДРА.
Обществом дана высокая оценка значимости выполненного долга всеми участниками афганских событий.
Результаты их деятельности в те годы оценены как сыгравшие прогрессивную роль в жизни афганского народа и в судьбах мира. Советский солдат в стране гор и пустынь противостоял продвижению сил международного терроризма и наркобизнеса к границам Отчизны - и в этом состоит его большая заслуга.
Афганская война коснулась не только ее непосредственных участников, но и всего народа нашей страны.
Есть у тех лет и незаживающая рана - это почти пятнадцать тысяч наших боевых друзей, не вернувшихся домой. Мы храним вечную память о павших, считаем своим долгом заботиться об их семьях и о воинах, получивших ранения и увечья.
Низкий земной поклон соотечественникам, у которых война отобрала близких им людей.
Мы с вами, прошедшие путь войны и вернувшиеся живыми домой, считаем себя ответственными за будущее нашей страны перед своими детьми и семьями погибших товарищей. Только вместе мы выстоим и перенесем все трудности и невзгоды.
От всей души желаю воинам-интернационалистам, ветеранам всех войн и вооруженных конфликтов, их родным и близким счастья, удачи, здоровья, успехов в труде на благо процветания нашей Родины!
Председатель Всероссийской общественной
организации ветеранов "Боевое братство"
Губернатор Московской области
Герой Советского Союза
Б.В. ГРОМОВ