Поделиться
"Казус - "да", скандал - "нет", - примерно так прокомментировала американская пресса историю, которая произошла с президентом Бараком Обамой. Причем сам виновник "торжества" не только не огорчился, а, напротив, постарался донести произошедшее до всех граждан страны.
Инцидент - если эту историю можно квалифицировать подобным образом - произошел во время присяги, которую приносил вновь избранный глава государства на инаугурации. От волнения председатель Верховного суда, зачитывающий текст, немного сбился и нарушил порядок слов, переставив в фразе "честно исполнять обязанности президента" слово "честно" в конец фразы. Обама повторил за судьей присягу с допущенной неточностью. На подобную вольность вряд ли обратил внимание кто-либо из зрителей, наблюдавших за церемонией. Однако юрисконсульт Белого дома был непреклонен: слова клятвы записаны в конституции и их необходимо произносить только в той формулировке, как они стоят в основном законе. В итоге от Обамы потребовалось повторить текст присяги заново. Правда, в более приватной обстановке. Процедура прошла без представителей СМИ в "Картографической комнате" Белого дома. Но эту досадную оплошность президент сумел обратить в свою пользу. Он сам сообщил о повторной церемонии журналистам. "Я решил повторить эту процедуру, поскольку получал от этого такое большое удовольствие", - пошутил Обама. В итоге мировая пресса оценила эту открытость со знаком "плюс". Мало того, ни малейших упреков не прозвучало в адрес судьи, чьи действия привели к подобному казусу.
Кстати, это не первый случай в истории Америки, когда ее лидерам приходилось присягать дважды. Ранее аналогичные случаи были с 30-м президентом Калвином Кулиджом (1923-1929 годы) и с 21-м Честером Артуром (1881-1885 годы).
Сергей Брилев, ведущий программы "Вести в субботу":
- Это не Обама оговорился, а председатель Верховного суда. Это можно было бы списать на волнение, хотя обычно людям такого полета волнение несвойственно.
Что касается моих оговорок, помню одну, которая оказалась отчасти пророческой. В день десятилетия "Газпрома" Владимир Путин торжественно объявил, что на этот день 50 процентов акций "Газпрома" принадлежало "Газпрому", дочкам "Газпрома" и государству. Это была новость того дня. Это сейчас мы все почетные газовики, а тогда я еще в этих вопросах плавал. Когда это прочел, решил, что 50 процентов принадлежит государству, и выдал это в эфир. Выяснилось, что Владимир Владимирович смотрел эту передачу. Он уловил в моих словах ошибку, мне неведомую, связался с руководством и потребовал поправить. По закону подлости у нас сломался принтер. И когда мне распечатали сообщение новостного агентства на эту тему, в нем оказались пробелы. Из того, что я увидел на листочке, следовало, что акции принадлежат государству. Я подумал, что все дело в важности сообщения, и повторил в эфире ту же ошибку. Был дикий скандал. Но через несколько лет государству действительно стало принадлежать большинство акций "Газпрома". Не знаю, насколько эта история занятная, но мне она седых волос прибавила.
Если ведущий ошибается, нужно, не стесняясь, извиниться. Зрители это ценят. Можно красиво улыбнуться и сделать вид, что ничего не произошло. Но зритель этого не любит, потому что это попахивает самовлюбленностью и самоуверенностью.
Евгений Хорошевцев, диктор протокольных мероприятий президента Российской Федерации:
- Мой голос давно на слуху. С 68-го года я вел праздничные демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. "Да здравствует 1 Мая!"... и так далее. Работал в паре с Юрием Борисовичем Левитаном. Читали лозунги и призывы ЦК КПСС... Мы это все раскладывали на два голоса. Перед первой инаугурацией Путина мне позвонили и сказали: "Предлагаем вам провести инаугурацию". Разовое мероприятие переросло в постоянное. Вручение орденов и медалей, вручение верительных грамот, подписание договоров с иностранцами... Плюс многие встречи, которые происходят на выездах. Словом, всюду, где нужно объявлять.
Была у меня одна оговорка. На международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге шла церемония вручения премий за большие заслуги в области энергетики. Дмитрий Медведев должен был выступить с небольшой речью. И в тот момент, когда он выходил на сцену, на весь зал прозвучало: "Президент России Вла... Дмитрий Анатольевич Медведев!" Все хохотнули - и Миллер, и Матвиенко... Да и самому президенту стало смешно. Рефлекс. Рефлексы Павлова никто не отменял.
В кулуарах Кремля со мной иногда так шутят: "Ты только не назови Медведева Владимиром Владимировичем". Я ж говорю, рефлекс. Очень трудно отвыкнуть. Я первые разы все время читал по бумажке, чтобы, не дай бог, не ошибиться. Хотя, казалось бы, ну что там запоминать - всего-то пять слов. Но вот видите, как подсознание срабатывает...
Зато в выборе интонации я абсолютно свободен. Если встреча с военными, я говорю очень твердо, отрывисто: "Президент России... Верховный главнокомандующий... Дмитрий... Анатольевич... Медведев!" Но на официальном обеде, где все сидят, я то же самое скажу мягче.
Игорь Кириллов, диктор Центрального телевидения СССР:
- Оговорка не страшна, если ты ее сразу заметил, исправился и извинился. Мой великий коллега Юрий Борисович Левитан, если ошибался, сразу на это реагировал, но не извинялся, а говорил: "Повторяю..." и повторял фразу. Это очень хорошо воспринималось слушателями и отделом контроля. Его не наказывали.
Что касается политических оговорок, вроде той, которую допустил Обама, я не знаю, в чем тут дело. Но относиться серьезно к этому как-то не хочется.
Это легенда, что в советское время за оговорку могли снять с эфира. Однажды моя партнерша по программе "Время", а тогда шли все эти афганские дела, сообщила в эфире, что была обезврежена группа бандитов, в состав которой входили 5 афганцев и 3 палестинца. На самом деле должна она была сказать - 3 пакистанца. Слова, похожие по звучанию, и я тоже не заметил ошибки. Зато на это серьезное внимание обратили находящиеся в Советском Союзе руководители организации Освобождения Палестины, которые тут же отправили ноту протеста в МИД. Конечно, был большой шум. Но, на счастье, наш председатель, человек очень жесткий, был в отпуске. Его замещал первый заместитель, человек мудрейший Энвер Назимович Мамедов, который мог найти выход из любого положения. Он мне звонит и говорит, что мою напарницу надо снимать с эфира. Я отвечаю: "Как можно, она же одна из талантливейших дикторов нашего телевидения". "Хорошо, - говорит он, - перезвони мне через 15 минут". Звоню. "Хорошо, оставьте ее, только лишите премии". "Как лишить премии, - опять вступаюсь я, - у нее же недавно родился ребенок". "Хорошо, - слышу я, - перезвони через 15 минут". Звоню. "Оставьте премию. Зайди ко мне". Захожу я и спрашиваю, что такое, что мы сделали. Он говорит: "Ничего. Я дал распоряжение - в программе "Время" в течение недели давать небольшие сюжеты о сложной жизни и отважной борьбе палестинцев". Так и было сделано.
Была и у меня забавная оговорка. Перед Новым годом мы всегда давали в эфир сообщения такого рода: досрочно перевыполнен план, досрочно вступил в строй завод... В приподнятом новогоднем настроении, прямо с телетайпного листа читаю: "В Свердловской области были выработаны первые тонны ферросицилия". Так незаметно сказал, но внутри что-то шевельнулось. Потом я понял, что ошибся, надо было сказать "ферросилиция". На это остро среагировала группа ученых-химиков. Они прислали мне новогоднее послание, в котором поздравили с открытием нового элемента химической таблицы Менделеева - сицилия.
Георгий Пряхин, директор издательства "Художественная литература", помощник первого президента СССР:
- Мне кажется, эта оговорка Обамы лишь усилила ощущение живости, всамделишности происходящего. Мне, например, она импонировала. Что касается оговорок и политических казусов моих времен... Помню, когда в Армении в 1988 году случилось землетрясение, мне довелось полететь туда в первый же день вместе с Николаем Рыжковым. Потом прилетел и Михаил Горбачев. Так вот из непротокольного.
Как только Рыжков подходил к людям, женщинам, детям, старикам, сразу снимал шапку. А был сильный мороз. Он "доснимался" до того, что начальнику охраны позвонила жена Рыжкова и строго сказала: "Вы куда смотрите, почему он у вас без шапки ходит!" Но именно это сделало Рыжкова невероятно популярным. Ему даже поставили там памятник, и, кажется, он там без шапки.
Самая ожесточенная дискуссия случилась в аэропорту, когда Горбачев уже улетал, о том, чтобы остановить атомную электростанцию. В конце концов они вынудили Горбачева дать свое согласие. Спустя несколько лет я прочитал, что Армения восстановила работу своей электростанции, и это ее большая победа. Но курьез в том, что они тогда так поругались, что Горбачев отказался на прощание выпить с ними рюмку коньяка. Он быстро зашагал к самолету, а они так и остались стоять с этим коньяком.
Сейчас время более свободное, а в советское время, я помню, больше всех переживали переводчики. Они дрожали за каждое слово. Время же было очень официозное. Сейчас я наблюдаю живое общение начальника с подчиненными. Начальство наше лишено обожествления, которым обладало начальство советского времени. Я видел не раз по телевидению, как Владимир Путин, прекрасно владеющий немецким языком, поправлял переводчиков. Мне импонирует, когда руководитель показывает, что он мыслящий человек, а не просто фантом.
Я бы не стал драматизировать каждую оговорку. Все же живые люди.
Уже в прошлом те времена, когда за пропущенную букву "р" в слове "Сталинград" могли дать 10 лет без права переписки.