"Пантера" строилась на "Севмаше" и была седьмой по счету, а "Нерпа" - уже пятнадцатый корабль проекта 971, и строительство его на верфи Комсомольска-на-Амуре в силу разных обстоятельств растянулось на долгие восемнадцать лет.
Михаил Сердюков
Флаг ВМФ подняли на "Пантере" за три дня до 1991 года.
"Нерпу" заложили в то самое время, когда новенькая "Пантера" пришла к месту постоянной дислокации в гарнизон Гаджиево на Северном флоте. А до этого, как и полагается, новый корабль проходил последовательный цикл заводских испытаний - швартовных и ходовых. Завершали их комплексные государственные испытания с ракетной стрельбой. Вот что наш корреспондент увидел на "Пантере".
Первое знакомство
С экипажем и сдаточной командой многоцелевой подводной лодки, построенной в Северодвинске, я провел в море всего семь суток. В лодке - битком. Чтобы попасть из центрального поста в каюту, которую мы делим с заместителем генерального конструктора Виктором Кузнецовым, достаточно спуститься по короткому трапу на одну палубу ниже и сделать десяток шагов по узкому коридорчику правого борта. Путь, обычно занимающий не более десяти секунд. Но это в случае, если на лодке только штатный экипаж и минимум прикомандированных. А если на борту сдаточная команда, по численности равная еще двум экипажам, да человек тридцать - государственная комиссия?
Где все это воинство размещается и как разминуться при таком скоплении людей на трапах и в узких проходах? Ведь все курильщики неизменно устремляются наверх, в ограждение рубки, как только лодка всплывает в надводное положение.
Сам собой возникает вопрос: зачем так много гражданских специалистов на лодке, проходящей государственные испытания? Ведь люди вынуждены неделями ютиться по 8-10 человек в трехместной каюте, и это еще считается "хорошо устроились". Основная масса днюет и ночует прямо на боевых постах, постелив матрац на палубу или соорудив так называемые "самолеты" - подвесные фанерные щиты. А у команды первого отсека самые ходовые спальные места - под боком у торпед и подле других, не менее "экзотичных" изделий, поименовать которые по известным причинам не могу.
Плавучий стенд
Об этой больной проблеме мы еще на берегу обстоятельно говорили с главным в ту пору строителем "Севмашпредприятия" Юрием Гречковым, а в море диалог продолжился с его заместителем, ответственным сдатчиком этого, как принято говорить, "заказа" Виктором Сорокиным.
Оба они признавали, что эту практику надо решительно пересматривать, наладку механизмов корабля и систем вооружения производить преимущественно в стенах завода. А если и посылать людей в море для испытания систем в боевом режиме, то это должна быть небольшая группа специалистов-универсалов с надлежащим опытом и обширными практическими знаниями. Сейчас же нередко случается, что к одному насосу приставлено по два наладчика.
- Пусть не покажется странным, - убеждал меня Гречков, - но все это от нашей бедности. Заводы-поставщики ориентированы, как правило, на мелкосерийное производство, а некоторые новые системы и механизмы выпускаются и вовсе в единичных экземплярах. Необходимых стендовых испытаний, предварительной оценки совместимости различных систем не проводится - все это ложится на наши плечи. И на какое-то время подлодка вынужденно превращается в испытательный стенд...
В этих словах был, безусловно, резон, но нельзя пройти и мимо фактов другого рода. Они ярко высветились в день, на который была назначена стрельба ракетоторпедами комплекса "Гранат".
Параметры глубины, выдаваемые с датчиков на пульт оператора, не соответствовали реальным показаниям глубиномера. Предстартовую подготовку боевая информационно-управляющая система (БИУС) остановила буквально за семь или восемь секунд до времени "Ч".
Когда стали разбираться в причинах, вскрылся поразивший меня факт. Регулировочный винт на датчике остался недовернутым, а подложенную для страховки... спичку (да, обыкновенную спичку!) решили, видимо, использовать по прямому назначению. Или она просто выпала...
Командир на разборе не сдержался:
- Зачем возим такую прорву людей, если они нисколько не беспокоются с вечера, чтобы утром все было на "товсь"?
Легкая встряска, видимо, подействовала. При второй попытке все прошло по штатной схеме, и командир торжественно объявил по общекорабельной трансляции:
- Сегодня "Пантера" первый раз показала зубы. Выпущенное изделие достигло заданной точки без замечаний...
Попробуй сам
В первый же день пребывания на лодке высказал как просьбу: хочу, мол, лично испытать, каково человеку в том, не единожды упомянутом газетами индивидуальном дыхательном аппарате, которым пользуются подводники вот уже тридцать лет и посмотреть всплывающую спасательную капсулу.
Под присмотром командира дивизиона живучести Владимира Гаркуши извлек из резиновой сумки шлем-маску, расправил похожий на хомут дыхательный мешок, надел, как показывали, и мои шейные позвонки ощутили нагрузку килограммов десять-двенадцать.
Забираемся в ВСК. Яйцеобразная капсула с двумя опоясывающими ярусами, где еще предстоит оборудовать места для сидения. И это - всплывающая камера, последняя надежда подводников в случае беды?! Разве может здесь разместиться весь экипаж?
- Один раз проводили такую тренировку, - разгадал Гаркуша мое мычание через маску. - Пришлось усаживаться друг другу на колени. Едва втиснулись, причем в спокойной обстановке. А вот теперь скажи: тот резиновый плот, что ты видел в четвертом отсеке - веса в нем, между прочим, 200 килограммов, - сможешь вытащить через люк? Даже если двое-трое будут помогать?
И, не дождавшись моего ответа, резюмировал сам:
- Нет уж, пусть он там и останется, раз не нашли ему другого места конструкторы.
Сказал без злобы, но как о чем-то безнадежно непробиваемом.
Гаркуша уносит вниз аппарат, а я через отдраенный боковой люк ВСК выбираюсь в ограждение рубки и прошу разрешения пройти на мостик. Вахтенный офицер и рулевой-сигнальщик оглядываются. Командир машет рукой: поднимайся. Их ноги - на уровне моих глаз. Командир и вахтенный офицер - в сапогах. На серые валенки матроса-сигнальщика вместо калош натянуты полиэтиленовые пакеты, наскоро подвязанные шпагатом...
От этих пакетов на душе становится горько. Потому что я знаю: не хватает не только калош, сапог, меховых курток и прочего снаряжения для швартовых команд и вахтенных смен. Недостает посуды в кают-компании. Одеяла для членов экипажа и те предлагают лишь "бывшие в употреблении"... А из положенных десяти биноклей выдан один - его хранят на центральном посту и передают как эстафетную палочку.
Да что бинокли! С момента спуска на воду корабль должен быть укомплектован индивидуальными спасательными жилетами по числу членов экипажа, однако он трижды выходил в море на испытания, имея на все про все
двадцать спасательных поясов. И куда бы ни обращался, устно и с рапортами, командир - к начальнику вещевой службы, командиру базы, - ответ по сути один: вы правильно требуете, но помочь не можем.
Что же тогда получается? Если под вновь создаваемые корабли не можем обеспечить элементарных вещей, то что их ждет в местах базирования? Острая нехватка жилья, детских учреждений, оборудованных причалов, крайне ненадежное энергоснабжение, отсталая в технологическом отношении и маломощная ремонтная база...
Так, может, пора в сторону здравого смысла сместить акценты в бюджетном ассигновании флота?
Десять лет спустя
В декабре 2001 года я вновь оказался на "Севмаше". В присутствии Владимира Путина, тогда президента и Верховного главнокомандующего, поднимали гвардейский Андреевский флаг на атомной подводной лодке К-335 "Гепард". Впервые за шесть последних лет военный флот России получал новый боевой корабль.
"Гепард" не просто венчал серию из четырнадцати многоцелевых АПЛ 971-го проекта, которые с 1980 года строились на военных верфях Комсомольска-на-Амуре и Северодвинска. Поскребыш из "семейства кошачьих" по многим тактико-техническим характеристикам и возможностям боевого применения уже тогда мог быть отнесен к кораблям четвертого поколения, которые еще только проектируются и строятся.
И в этом смысле он - первенец.
Детище питерских конструкторов и северодвинских корабелов не без оснований называли самой совершенной подводной лодкой ВМФ России с точки зрения скрытности плавания.
В мажорной обстановке того праздника, вполне заслуженного корабелами и моряками, нашлось место и разговору "по душам". Друзья и старые знакомые не стали скрывать печального факта: "Пантера", а за ней и "Тигр", построенный по тому же проекту на четыре года позже, выведены из боевого состава и поставлены к набережной "Севмаша" для серьезного ремонта.
Как оказалось, обездвиженная "Пантера" уже третий год отирала бока у заводского пирса - приведена в Северодвинск на буксире. "За ноздрю", как здесь выражаются. До этого, рассказывали мне, провела успешно две боевые службы и одну поисковую операцию. По итогам одного из таких походов ("привезли много контактов") экипаж был отмечен орденами и ордерами на машины. Утверждают, что главком тогда пригрозил лично проверить, чтобы все машины дошли до получателей...
А дальше случилось то, что случилось. На "Пантере" вышла из строя аккумуляторная батарея. И когда стало точно известно, что лодка идет в заводской ремонт, с нее стали снимать все, что можно и нельзя. Описывая, в каком раздрае корабль возвращен на завод, не могли сдержать эмоций даже видавшие виды инженеры: "Варварство - по-другому не скажешь".
Долгое время "Пантера" и "Тигр", исключенные из состава сил постоянной боевой готовности Северного флота, пребывали в ожидании, когда же, наконец, "Севмаш" и соответствующее управление в главном штабе ВМФ договорятся: ремонт какой сложности необходимо проводить и, главное, на чей счет относить непредвиденные затраты.
А вопрос не шуточный - потребность в замене аккумуляторной батареи, выведенная из строя турбина, сложные неполадки в ракето-торпедном комплексе не укладываются в объемы так называемого поддерживающего и даже среднего ремонта. Созданная по устоявшейся схеме комиссия из представителей промышленности и флота, как всегда в таких случаях, персонифицировать ответственность не стала, разложив ее на обе стороны.
Тут невольно задаешься вопросом: а не накладны ли такие игры для государства? Шесть-семь лет (а в случае с "Нерпой" - все восемнадцать) строить атомную подводную лодку, потратить из бюджета полмиллиарда долларов - и для чего? Чтоб через два-три года, проведя две поисковых операции и всего одну боевую службу, поставить корабль к стенке, как это случилось с "Пантерой" и "Тигром"? О каком коэффициенте боевого использования в таком случае говорить?!
Долгожданное возвращение
Такого давно не было на нашем флоте: в середине января 2008 года, с интервалом в один день, из Северодвинска к месту постоянного базирования на Кольском полуострове отравились сразу две атомных субмарины - стратегический ракетоносец и подводный охотник. В заполярном гарнизоне Гаджиево их, прямо скажем, заждались.
Ракетный подводный крейсер стратегического назначения (РПКСН) "Брянск" с 2002 года проходил плановый ремонт и модернизацию на судоверфи "Звездочка". А на другой стороне пролива, у причальной стенки "Севмаша", все это время ждала решения своей судьбы "Пантера".
Так совпало, что их заложили и строили на "Севмаше" примерно в одно и то же время, но судьба у них сложилась по-разному. Ракетоносец К-117 "Брянск" (имя собственное получил в 1998 году) пополнил группировку стратегических ядерных сил морского базирования еще до распада СССР и, насколько позволяли возможности, выходил в море, нес боевое дежурство. И свои двенадцать лет, что полагаются до среднего ремонта, он был в строю.
А у "Пантеры" в послужном списке, увы, только две автономных боевых службы и одна поисковая операция. В 1993 году, когда командиром был еще капитан I ранга Василий Михальчук, а замполитом Юрий Бузин, экипаж К-317 "Пантера" завоевал приз главкома ВМФ и занял первое место в ВМФ по противолодочной подготовке. А потом, как уже сказано, началась полоса невезения - случившиеся поломки наложились на тотальное безденежье ВМФ. Боевой корабль, оказавшийся у стенки, стали разбирать на запчасти для младших собратьев...
Не один и не два года решали в высоких кабинетах судьбу "Пантеры". И вот, наконец, она возвратилась.
Акулье племя: теперь об этом можно рассказать
Акула К-284 1984 Кмс-на-Ам ТОФ
Дельфин К-263 1985 Кмс-на-Ам ТОФ
Кашалот К-322 1986 Кмс-на-Ам ТОФ
Кит* К-391 1987 Кмс-на-Ам ТОФ
Нарвал К-331 1989 Кмс-на-Ам ТОФ
Барс** К-480 1989 Северо-нск СФ
Пантера К-317 1990 Северо-нск СФ
Морж*** К-419 1992 Кмс-на-Ам ТОФ
Волк К-461 1992 Северо-нск СФ
Леопард К-328 1993 Северо-нск СФ
Тигр К-154 1994 Северо-нск СФ
Дракон**** К-295 1996 Кмс-на-Ам ТОФ
Вепрь К-157 1996 Северо-нск СФ
Гепард К-335 2001 Северо-нск СФ
Нерпа К-152 заложен в 1991 г. Кмс-на-Ам ТОФ
Кугуар К-337 заложен в 1993 г. Северо-нск
Рысь К-333 Северо-нск
* В 1997 году переименован в "Братск".
** По инициативе шефов из Татарии переименован в "Ак-Барс".
*** В 1999 году переименован в "Кузбасс".
**** С 1999 года - "Самара".
Атомная подводная лодка проекта 971 "Акула"
Разработана Санкт-Петербургским морским бюро машиностроения "Малахит".
Длина корабля - 113 метров, ширина - 13,8 метра. Прочный корпус поделен на шесть отсеков. Осадка - 9,6 метра, водоизмещение в надводном положении - 8.470 тонн, в подводном положении - 13.800.
Предельная глубина погружения - 600 метров, рабочая - 520. Главная энергетическая установка - один реактор водо-водяного типа на тепловых нейтронах ОК-650 с четырьмя парогенераторами.
Максимальная скорость в подводном положении - более 30 узлов, в надводном - более 10. Автономность - 100 суток. Экипаж - около 80 человек.
Вооружение - 28 крылатых ракет комплекса РК-55 "Гранат", торпеды САЭТ60М, 53-65К, 65-76 и мины. Для стрельбы торпедами и запуска крылатых ракет подводные лодки этого проекта оснащены шестью носовыми торпедными аппаратами.