Поделиться
К тому, что происходило и происходит на Украине по случаю 75-летия голодомора, трудно подобрать подходящее слово. Вроде бы можно было бы сказать, что наши соседи "отмечают" годовщину той страшной беды, но впору, пожалуй, говорить, как бы цинично это ни звучало, о "праздновании" трагических событий 1932-1933 гг., объявленных "геноцидом украинского народа". Впрочем, и многие украинские эксперты и политологи назвали действия своих властей "танцами на костях".
О политической подоплеке такого "гопака" не упомянул только ленивый. Безусловно, "юбилей" голодомора подвернулся очень кстати. Очевидно, что Украина переживает очередной кризис власти, и если из предыдущих тамошняя власть выходила (или пыталась выйти) с помощью демократических инструментов, заявленных еще на Майдане, то на сей раз не устояла против искушения самоутвердиться через новое толкование прошлого. А заодно, так уж совпало по времени, переключить внимание общества с неурядиц, вызванных финансово-экономическим кризисом, на расселение нашей общей истории по "национальным квартирам", деля народы на "палачей" и "жертв".
Почему, кстати, Киев обошел стороной другую дату - 70-летие завершения Большого террора 1937-1938 гг.? Только потому, что украинцы в отличие от немцев, поляков, финнов и других этносов не стали "целевой группой" расстрельных приказов НКВД? Более того, как пишет российский историк Геннадий Бордюгов, известно, "в какой раж впадали украинские руководители областных управлений органов внутренних дел, когда требовали поголовного уничтожения всех поляков и немцев, проживавших тогда на территории УССР", причем с Украины потоком шли запросы на повышение расстрельных квот.
Оговорюсь: это не упрек в особом человеконенавистничестве нашим нынешним соседям и тогдашним соотечественникам. Подобного рода запросы и победоносные рапорты о перевыполнении плана по убийствам приходили и из других областей и республик СССР. Это, увы, наше общее трагическое прошлое, с которым и разбираться надо общими усилиями.
В недавнем послании Виктору Ющенко Дмитрий Медведев справедливо, думаю, предлагает "начать работу по формированию совместных подходов в отношении этих событий", привлекая в том числе экспертов из Казахстана, Белоруссии и других заинтересованных государств СНГ.
По словам выдающегося британского историка Арнольда Тойнби, "самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории". Таких тупиков в истории ХХ века накопилось столько, что "работы по формированию совместных подходов" достанет, возможно, не одному поколению исследователей.
Прочитайте хотя бы опубликованное весной этого года Обращение Международного общества "Мемориал" "О "национальных образах прошлого", документ, на мой взгляд, принципиального значения для формирования неконфликтного исторического сознания, исключающего из политической и общественной практики "войну памятей".
Для понимания - два исторических факта.
В контексте насильственного отторжения Вильнюса и Виленского края от Литовского государства в 1920 г. и последующей аннексии их Польшей возвращение этих территорий в состав Литвы осенью 1939 г. выглядит актом восстановления справедливости. Но совсем по-другому смотрится это же событие в свете пакта Молотова-Риббентропа. Что такое 17 сентября 1939 г. для польского народа? День национальной трагедии, когда страна, сопротивлявшаяся гитлеровской агрессии, подверглась внезапному удару с Востока. И никакие ссылки на несправедливость довоенных границ или необходимость обеспечить СССР западные рубежи обороны не могут снять со сталинского руководства ответственности за соучастие в агрессии против Польши.
В то же время для значительной части украинского народа это день воссоединения украинских земель в единое целое, хотя бы и в рамках СССР. Имеют право украинцы на особое отношение к этим событиям, иное, чем у поляков? Но при этом и поляки, и украинцы вправе ждать друг от друга понимания и уважения к различиям их памятей.
Еще один факт. В Тбилиси и Киеве открыты "музеи советской оккупации", что вызвало в России недоумение и раздражение. И это понятно. Лишь специалисты-историки знают, к примеру, о существовании независимой Грузинской Демократической Республики в 1918-1921 гг. и о попытках создания в 1918-1920 гг. независимой Украинской Народной Республики. Но в самих этих странах память об их независимом государственном существовании в ХХ веке, пусть исторически кратком, никогда полностью не исчезала.
Другое дело - выводы, которые при этом делаются. Можно полемизировать с теми историками и юристами, которые возводят нынешнюю украинскую или грузинскую государственность к событиям 1918 года. Еще труднее согласиться с теми, кто склонен рассматривать всю историю этих стран от конца Гражданской войны до 1991 г. как период "оккупации". При этом прав "Мемориал", утверждая, что "общество в России, стране, на которую многие привычно списывают все преступления коммунистического режима, должно быть в курсе дискуссий о прошлом, которые разворачиваются в соседних странах, и относиться к этим дискуссиям с пониманием, а не отделываться от них газетными фельетонами и карикатурами".
В то же время, подчеркивается в Обращении, хотелось бы, чтобы украинская и грузинская общественность сознавала: отсутствие в России автоматического согласия с хлесткими эпитетами, подчас применяемыми в Грузии или Украине к некоторым ключевым эпизодам нашей общей истории, не обязательно свидетельствует о "великодержавном шовинизме" и "неизжитых стереотипах имперского сознания".
Хотя усилий в этом направлении предпринимается немало. Российское общество, надо признать, подвергается нешуточной политико-исторической обработке в виде фильмов, учебников, придуманных дат и других пропагандистских средств на заданную тему - реанимацию советских державно-патриотических мифов, в которых отечественная история представлена исключительно как череда славных героических свершений и побед.
Чего стоят одни только статистические изыскания ряда наших историков, оспаривающих, скажем, число жертв сталинских репрессий. Методология проста до примитивности: если, по их подсчетам, только во время коллективизации по решению судов расстреляно "всего-то" 50 тыс. человек, то и репрессий, получается, не было. Вроде как этакая "гуманитарная акция", ради которой не жалко положить несколько десятков тысяч человеческих жизней...
Таким образом, "трагедии прошлого, - еще раз процитирую "Мемориал", - осмысленные лицемерно и поверхностно, становятся основой для новых историко-политических мифов, сталкивают между собой страны и народы". То обстоятельство, что коммунистические режимы в бывших советских республиках в течение многих лет опирались не только на советские штыки, но и на внутренние ресурсы, постепенно вычеркивается из национальной памяти. А зря. Новая идентичность не может утверждаться в результате исторических подделок и самообмана.
...Счастлив народ, история которого скучна, считал Монтескье. Что же, нам это не грозит?