Поделиться
В Тайпее состоялась мировая премьера балета "Шепот цветов". Одновременно это и первый совместный проект Международного Чеховского фестиваля, посвященный грядущему в 2010 году юбилею великого писателя. Напомню, что в рамках фестиваля должно быть представлено 14 коопродукций, созданных известными режиссерами Европы и мира. Среди них работы Матса Эка, Франка Касторфа, Жозефа Наджа, Ваджи Муавада, Дмитрия Крымова, Дмитрия Чернякова и Владимира Панкова.
Выдающийся тайваньский хореограф, создатель театра танца "Небесные врата" (Cloud Gate) в Тайпее Лин Хвай-мин для своей чеховской медитации взял его последнюю пьесу "Вишневый сад", а в ней выбрал один, самый тревожный мотив - мотив угасания, перехода в небытие, зазеркалья, наполненного призраками прошлого. Лучшей цитатой для нового спектакля "Небесных врат" могла бы стать реплика Раневской: "Посмотрите, покойная мама идет по саду в белом платье!"
Сад с его обитателями, с его ангелами и демонами, мертвыми и живыми, с его метафизикой света и тени становится для Хвай-мина и главным элементом, метафорой, и сценической средой спектакля. Пустое пространство сцены, полностью покрытой розовыми лепестками орхидей, - только начало метаморфозы. Зеркальная стена-занавес посреди сцены, расположенная под углом, колеблющаяся в неверном свете и сама его создающая, - вот ее второй элемент. Весь спектакль публика находится в плену этих иллюзий и миражей. Вот женщина в белом появляется в таинственном зазеркалье: что это - реальный человек по ту сторону стекла или отражение кого-то невидимого? Хвай-мин виртуозно комбинирует разные типы отражений, используя свой волшебный "занавес" то как прозрачное стекло, то как зеркальную поверхность. Публика - как и обитатели сада - не знает, как преобразится пространство в следующий раз.
Третий элемент - ветер. Он дует почти непрестанно: вскоре вместо нежных розовых лепестков сцена покрывается черными прядями волос. Этим странным, почти физиологическим образом в спектакль входит идея распада, тлена, смерти.
Но еще раньше она входит в тела танцовщиков - знаменитых виртуозных танцовщиков Cloud Gate, образуя четвертый элемент метаморфозы. После небольшой серии изысканных дуэтов и ансамблей под действием ветра они начинают зябнуть и скукоживаться, пока, наконец, конвульсии не становятся частью их новой трагической пластики. Переходя по ту сторону стены, мерцая в отражениях теней, они вновь обретают равновесие покоя. Ветер из-за зеркал - ветер тлена, но и ветер тайны. И именно так об этом рассказывает Лин Хвай-мин и его актеры.
"В произведениях Чехова ярко отразилось это русское искание веры, тоска о высшем смысле жизни", - писал о "Вишневом саде" Сергей Булгаков, будущий отец Сергий, в 1904 году. Он считал, что "загадка о человеке в чеховской постановке может получить или религиозное разрешение, или... никакого". В тайваньском "Шепоте цветов" слышно отражение этих давних споров о чеховской метафизике. Только ли цветы шепчут в этом "саду" или иные существа? "Сад ваш страшен, и когда вечером или ночью проходишь по саду, то... кажется, вишневые деревья видят во сне то, что было сто, двести лет назад, и тяжелые видения томят их..." Кажется, тайваньский хореограф услышал именно эти голоса, увидел эти видения, о которых говорил Петя Трофимов.
Образ сада как потерянного рая присутствует в чеховских медитациях Лин Хвай-мина. Это в нем движутся ангелы в белых одеяниях, это в нем живые и ушедшие в иной мир общаются в танце непрестанного общения, наконец, это в нем звучит неземная музыка Баха - пятый и, быть может, главный элемент спектакля. Бах, чья музыка давно стала для тайваньского хореографа главным спутником его танцевальной философии, наполняет мрачноватую атмосферу спектакля дыханием живой вечности, того самого неумолчного Дао-пути, который пытаются постичь актеры "Небесных врат".
Тайваньский хореограф Лин Хвай-мин среди своих многочисленных премий и наград имеет титул "хореограф ХХ века". Он точно отражает суть его миссии и художественного жеста: он сделал революцию в азиатском искусстве, найдя формулу соединения философии Дао, боевого искусства тайчи и принципов современного танца. Он научил азиатских танцовщиков передавать агрессию и распад, безнадежность и тоску современной цивилизации, размышлять о природе времени, о его непрерывности и разрывах. Но, сделав тайчи базовым элементом танца, он заключил хаос и распад западного сознания в созерцательную раму Дао - философию вечно обновляющегося потока жизни.
А в эти дни началась продажа билетов на другой спектакль "Небесных врат": летом 2009 года в рамках VIII Международного фестиваля им. Чехова будет показан их триумфальный "Курсив" - прославленный на весь мир спектакль-омаж. Посвященный виртуозному искусству каллиграфии, он раскрывает и иные тайны традиционного китайского миросозерцания.