Поделиться
На фоне мирового финансового кризиса российские законодатели озаботились тем, как превратить науку из реципиента в донора и сделать ее локомотивом инновационного развития страны.
Комитет Совета Федерации по образованию и науке совместно с Комитетом Госдумы по науке и наукоемким технологиям свел за одним столом руководителей известных научных и научно-образовательных коллективов, высокопоставленных чиновников из минобрнауки, минэкономразвития и минфина, а также их коллег из регионов, где ощутимо присутствие интеллекта и наметился сдвиг от сырьевой экономики с ее беспощадной эксплуатацией природных ресурсов к экономике знаний.
Собрали, чтобы сообща решить, какие меры законодательного и административно-правового характера нужны сейчас, чтобы снять юридические барьеры и бюрократические препоны, тормозящие становление национальной инновационной системы. Чтобы в конечном счете поддержать государственный сектор науки и с максимальной эффективностью вовлечь его в конкурентную рыночную среду.
Кто у кого на подряде?
Для начала по предложению Хусейна Чеченова, возглавляющего Комитет по образованию и науке в Совете Федерации, и президента Ассоциации государственных научных центров (ГНЦ РФ) Евгения Каблова попытались договориться о терминах - что считать государственным сектором.
По сведениям минобрнауки, в 2007 году здесь было сосредоточено 1483 организации, или почти 37,5 процента от общего числа организаций, выполняющих исследования и разработки (в 1995 году, для сравнения, было чуть меньше 30 процентов). Господствующее положение, по сложившейся у нас традиции, занимают научно-исследовательские институты - всего на данный момент 1153. Их меньшая часть находится в подчинении федеральных министерств и ведомств, органов исполнительной власти в субъектах Федерации, а подавляющее большинство замыкается на академиях наук, которым придан статус государственных (РАН, РАМН, РАО, РАСХН и Российская академия художеств).
Отдельно следует сказать о государственных научных центрах. За пятнадцать лет, прошедших со времени образования первых ГНЦ, их набралось уже 52. Как правило, это крупные научно-инженерные технологические комплексы, где выполняется полный цикл работ от ориентированных фундаментальных и поисковых исследований до создания новых образцов техники и промышленных технологий в интересах отдельных отраслей экономики, национальной безопасности и обороноспособности страны.
По словам Евгения Каблова, возглавляющего такой центр на базе широко известного ВИАМ - Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов, не определившись с тем, что есть "государственный сектор науки" и не закрепив это законодательно, мы не сможем выстроить национальную инновационную систему, о чем так много говорят. Пока что у нас есть отдельные фрагменты, а как система она не создана.
Это важно еще и потому, заявил ученый, что на наших глазах формируется корпоративная наука - главным образом под крышей крупных государственных и негосударственных корпораций. Таких, например, как "Росатом", "Роснано", "Ростехнологии", "Объединенная авиастроительная корпорация" и похожая структура в судостроении - ОСК. Активно идет вливание в эти корпорации научных организаций, в том числе и государственных научных центров.
- А дальше - акционирование, потом приведение к одной акции, и неизвестно, что в конце концов станет с этими институтами, - призывал к бдительности своих коллег и законодателей академик Каблов. - Здесь надо поступать предельно осторожно. Чтобы не потерять ведущие организации, а вместе с ними важнейшие наработки по приоритетным для нас направлениям.
Что настораживает уже сегодня? Практически все корпорации, по выражению Каблова, пытаются получить доступ к бюджетному пирогу и обрести функции государственного заказчика. Для этого они создают инженерные технические центры, вписывают в устав, что занимаются исследованиями.
- В конечном итоге устанавливают большие оклады, перетаскивают специалистов. Но не имея базы, они в конечном итоге придут к тому, что все это закончится печально, - заключил Евгений Каблов.
В его представлении научно-технические задельные работы должны финансироваться исключительно через государственный научный сектор. И только его следует наделить правом привлекать соответствующую корпоративную науку для решения совместных задач - как правило, уже на стадии применения этих результатов и в решении конкретных задач той или иной корпорации. А не наоборот, как пытаются практиковать сейчас.
Загляните в кодекс
Директор профильного департамента минобрнауки Александр Наумов приводил свои резоны. Из них недвусмысленно вытекало, что нельзя ставить телегу впереди лошади.
- Вопрос о государственном секторе науки, - заявил он, - невозможно решить без решения вопроса об организационно-правовых формах организаций, которые будут сюда включены.
По версии Наумова, государственный сектор науки определяется по аналогии с государственным сектором экономики, на что есть соответствующее постановление правительства.
- Это своего рода отправная точка, которую мы используем в своей работе, - подчеркнул чиновник. - В том числе при подготовке нормативных актов по регулированию государственного сектора науки. А говорить о госсекторе, не учитывая организационно-правовые формы, контрпродуктивно. Потому что здесь накладываются и нормы Гражданского кодекса, и Бюджетного, и много всего другого.
Вице-президент РАН Сергей Алдошин и директор Института государства и права Российской академии наук Андрей Лисицын-Светланов напрямую в эту полемику ввязываться не стали, а предпочли говорить об особом статусе госакадемий, вытекающих отсюда преференциях и нестыковках в существующем законодательстве.
Академическая среда с ее выдающимся интеллектуальным потенциалом, по мысли Лисицына-Светланова, вправе рассчитывать на особое регулирование, не подпадающее автоматически под ту или другую готовые конструкции. И загонять ее, встраивать в общие рамки не нужно. Она имеет право претендовать на собственные организационно-правовые формы.
- В 2009 году, - по-своему развил и конкретизировал эту мысль академик Алдошин, - государственные академии наук еще не смогут перейти на новый способ финансирования, хотя он уже предусмотрен. Но в 2010 году, наверное, точно перейдут. И тогда сразу возникнет вопрос: если это заранее не оговорить в Бюджетном и Налоговом кодексах, то деньги, которые будут получать институты Академии наук от государственных академий наук, станут облагаться налогами на добавленную стоимость, на прибыль и так далее. Кроме того, не очень понятно, как можно использовать субсидии по ряду направлений, например по капитальным вложениям...
Только этой "прощупывающей разведкой" представители академической науки не ограничились. Сергей Алдошин скрупулезно перечислил все предложения, которые президиум РАН хотел бы видеть в парламентских "рекомендациях" по вопросам правового регулирования государственного сектора науки.
Среди прочего - просьба разрешить государственным академиям наук "создавать такие специальные программы, которые бы официально, не пряча это никуда, позволяли тратить государственные деньги на доведение фундаментальных исследований до законченного вида и дальнейшую их передачу для коммерциализации". Сейчас, пояснил Алдошин, приходится исхитряться.
Утром идея - вечером патент
Трудно предсказать, как далеко продвинет (и продвинет ли вообще) инновации в РАН эта мера в случае ее одобрения минфином и законодателями. Но попытка не пытка. Во всяком случае публичного отторжения у собравшихся она не вызвала. Как и предложения сдвинуть наконец в желаемом направлении вопрос о передаче и закреплении прав интеллектуальной собственности.
Более того, советник администрации президента России Екатерина Попова безоговорочно согласилась, что в сфере инновационного законодательства у нас масса нерешенных проблем. Одна из важнейших - как обеспечить коммерциализацию результатов научно-технической деятельности, созданных за счет средств госбюджета. Создание системы управления правами, по ее словам, является необходимым, но недостаточным условием для того, чтобы эту задачу решить.
- В Государственной Думе, - рассказала Екатерина Попова, - есть рабочая группа, которая занимается рассмотрением того, целесообразно ли вносить изменения в главу 77 Гражданского кодекса. С этой главой тесно связан рассматриваемый сейчас закон о передаче технологий. Речь, в частности, идет о том, чтобы НИОКР, которые созданы за счет средств госбюджета, передавать хозяйствующим субъектам через процедуру аукционов и конкурсов. И тем самым привлекать эти субъекты для внедрения НИОКР, которые закреплены за государством, но лежат мертвым грузом.
Еще более сложный вопрос - финансирование НИОКР через госконтракты. Это вообще не урегулировано никак в главе 77.
И последнее - это оборона, безопасность, то, что принято называть госнуждой. Вот здесь государство не должно вообще свои права никому отдавать. Ни в каких госконтрактах подобного рода - американских, европейских - государство своими правами не торгует. Надо четко сформулировать госнужду и обеспечить закупку товаров - всю цепочку обеспечить, чтобы государство гарантировало закупку товаров по этому направлению. Но это не означает, что оно не может привлекать инвесторов, посторонних спонсоров и так далее.
- Мы планируем провести в ближайшее время в администрации президента согласительное совещание по важнейшим вопросам, где позиции минобрнауки поддержаны нашей рабочей группой, - сказала Екатерина Попова. - В частности, это касается доходов научных и образовательных учреждений от уступки или предоставления по лицензионному договору прав на результаты научно-технической деятельности. Те, что получены за счет средств базового финансирования по смете доходов и расходов, должны в полном объеме, все 100 процентов, оставаться на лицевых счетах этих учреждений. Минфин считает, что только 50 процентов. Минэкономразвития - тоже. То есть вопрос не согласован. А между тем это важнейший стимул для процесса патентования и последующего лицензирования. Так вот мы считаем, что здесь позиция минобрнауки обоснованна. И будем добиваться согласительного совещания с минфином и минэкономразвития.
Кстати
По показателю внутренних затрат на науку Россия занимает 29 место в мире. При этом динамика таких затрат отстает от роста ВВП, а зависимость науки от бюджета в последние годы увеличивается, что указывает на крайне низкую инвестиционную активность бизнеса.