10.10.2008 00:50
    Поделиться

    Эксперт: На постсоветском пространстве трудно создать киношедевры

    Существуют ли в искусстве двери, в которые категорически нельзя входить

    Такое собрание личностей в жюри Международного телекинофорума "Вместе", который прошел в конце сентября в Ялте, для "Российской газеты" не осталось незамеченным. Предложение стать экспертами "РГ" приняли мэтры кинематографа Валерий Ахадов, Роман Балаян, Рустам Ибрагимбеков.

    Художественно-документальное кино за последние годы умудрилось "раздеть" чуть ли не всех известных людей, сделало условными прежде неукоснительные этические запреты. Существуют ли границы правды? Оправдан ли публичный показ факта, если он жесток? В чем искусство запрета и запретного? Как выживает кинематограф на постсоветском пространстве? Почему "дружбу народов" должна сменить дружба людей? И кто в конце концов снимет не "Бригаду", а "Мимино" нашего времени? В роли ведущего - заместитель главного редактора "Российской газеты" Ядвига Юферова.

    Правда без любви - ложь

    Ядвига Юферова: Только что появилось сообщение: французские документалисты сняли фильм об Анни Жирардо, потерявшей память и живущей практически в богадельне. С согласия родных, прежде всего ее дочери Джулии Сальватори, которая в прошлом году опубликовала книгу "Память моей матери", камера несколько месяцев фиксировала страдания неизлечимо больного человека, который не может даже сам одеться. Этот фильм, возможно, правдивый, но садистский, предназначен миллионам телезрителей. Что вы думаете о таком жанре?

    Рустам Ибрагимбеков: Кто-то сказал, что правда без любви - это ложь. Чтобы сделать заключение, насколько права дочь Жирардо...

    Юферова: ...как и дочь Маргарет Тэтчер, которая шокировала недавно правдой о собственной матери, тоже страдающей болезнью Альцгеймера...

    Ибрагимбеков: ...нужны не факты, а контекст. Однажды моя знакомая рассказала своей 17-летней девочке страшную историю о том, что в милицию забрали их соседа, который во дворе изнасиловал женщину. На что девочка сказала: мама, это все факты. А как было на самом деле?

    Юферова: Мне приходилось видеть в Москве великую Анни Жирардо с ее знаменитым моноспектаклем "Мадам Маргарита": не совсем уверенная в себе учительница проводит урок, классом становится весь зал и влюбляется в нее... Многие приезды Жирардо в Россию связывали с именем режиссера Валерия Ахадова.

    Валерий Ахадов: Анни Жирардо снималась у меня в фильме "Руфь", и у нас сложились хорошие отношения.

    Юферова: Газеты тогда писали: когда в начале 90-х началась гражданская война в Таджикистане, Валерий Ахадов вместе со своим театром-беженцем переехал из Душанбе в Магнитогорск и даже снял об этом памятный фильм "Новые русские", звезда французского кино прилетала к нему в Магнитогорск играть в спектаклях.

    Ахадов: Честно говоря, я не знал, что такой фильм снимается, но о выходе достаточно жесткой книжки дочери Джулии Сальватори мне рассказывали. Месяцев шесть назад позвонили с НТВ: слетайте с нашей съемочной группой в Париж, вы бы с Жирардо пообщались, что-то ей рассказали, а мы бы это сняли. Я отказался. Хочу, чтобы в моей памяти она осталась тем человеком, с которым я работал и дружил. И не хочу сенсаций вокруг человеческого горя. Я не приемлю такой тон ни в искусстве, ни даже в документе. Потому что есть вещи "за гранью". Медицинские страдания не должны быть предметом публичного смакования.

    Юферова: А вам не кажется, что и на российском экране, особенно телевизионном, появился такой азарт: кто быстрее расскажет о веревке в доме повешенного? Если фигуры ушли в историю, то и тут соревнование: Есенин - беспробудный гуляка, дочь Брежнева - беспутная пьяница...

    Ахадов: К сожалению, так. При этом многие нашли для себя удобное оправдание: рейтинг у таких фильмов и передач высокий и в конце концов люди должны знать правду. Но нет абсолютной истины - она всегда исходит от автора и его выбора. Мне тяжко смотреть подобные истории. При этом вижу, что некоторые "жертвы" добровольно идут на то, чтобы рассказать миру об ужасах своей личной жизни. Так что вопрос "минуты славы любой ценой" сложнее, чем цинизм камеры. Для меня это, по крайней мере, вне искусства, вне человеческих отношений.

    Ибрагимбеков: Продолжу свою мысль: есть факт и есть сопутствующие обстоятельства, без анализа которых трудно оценить степень цинизма или правдивости, искренности или бездушия дочерей и Жирардо, и Тэтчер. Или же иной пример: хорошо ли, что сын Станислава Говорухина, выступая в Доме кино, сказал: да, я тот проходимец, который ни во что не ставит творчество Станислава Сергеевича Говорухина. Но чтобы вынести суровый вердикт, надо знать отношения Говорухина с его сыном, с какой войны он вернулся, что происходило в их жизни раньше. Для меня лично жить по принципу "все на продажу" - недопустимо. Другие считают это возможным.

    Юферова: Каждый выбирает для себя, как говорили раньше, женщину, религию и дорогу. Раньше у нас были таблоидные газеты, теперь все чаще на респектабельных ранее каналах появляются "желтые" передачи.

    Ибрагимбеков: Болезни и страдания ближнего - товар, то же самое, что эксгумация... Страшная вещь.

    Роман Балаян: В моем фильме "Храни меня, мой талисман" герой Александра Абдулова размышляет, почему мы любим читать мемуары о гениях: да, и великие бывали слабыми, но они навсегда остались великими, а мелкие людишки так и остались тем, чем были. Старость Анни Жирардо оказалась не очень красивой. Я тоже видел во Франции какую-то передачу про нее. Нет человека, который хотел бы умирать в течение нескольких лет, своей немощью утруждая близких. И никто ему не подает яда или пистолета...

    Юферова: Режиссер фильма об Анни Жирардо утверждает, что сделал картину во имя борьбы с болезнью Альцгеймера, от которой только во Франции страдает около миллиона человек.

    Балаян: Как предмет исследования это интересно. Но публичная слежка за недугами известного всем человека мне неприятна. Есть тайны, Богом созданные, подбираясь к ним, надо каких-то вещей все-таки чураться.

    Снять тонущего или спасти?

    Юферова: Мы все приехали на телекинофорум, где многообразно представлено документальное кино. Появились новые люди, которые убеждены, что дело оператора - прежде снять тонущего человека, а не спасти его. Вам, классикам советского и постсоветского гуманистического кинематографа, такие манифесты уже не в новость?

    Балаян: Что жизнь стала товаром? Не новость.

    Ибрагимбеков: Тот же вопрос: в каждом конкретном случае надо понять, чем руководствуется человек. Проблема эвтаназии, как вы знаете, из самых актуальных. Кто-то кончает с собой, а кто-то за этим наблюдает. Чем отличалось советское законодательство от мирового? Оно практически не интересовалось мотивацией. У нас даже за самооборону человек может понести наказание. Потому что там есть понятие - провокация к преступлению, у нас - нет. Поэтому я не могу стать на позицию голословного осуждения дочерей двух великих женщин.

    Ахадов: Мне противно, когда все бросаются выяснять низменные подробности про любимых мною людей, которые были для меня долгое время маяками и кумирами. Лучше от этого не становишься.

    История-лайт

    Юферова: Создается впечатление, что "клюква в шоколаде", или "развесистая клюква", сегодня прочно обосновалась в "меню". Кстати, интересно происхождение этого выражения. В прошлые века многие французы - маркиз де Кюстин, Александр Дюма - после поездок в Россию писали свои впечатления об этих путешествиях. Один неизвестный французский автор в своем романе назначил Дуняше свидание под огромным деревом развесистой клюквы. Когда смотришь иные исторические фильмы, то складывается впечатление, что появился целый пласт творцов-дилетантов, которые превращают историю в свою развесистую клюкву. В России проходит сейчас голосование: "Имя России". Выбирают 50 самых известных имен. И в частности, среди этих имен появилось имя Сталина. Многие этот факт назвали персональным грехом создателей телесериала "Сталин-лайф".

    Ахадов: Художник имеет право на свой взгляд. Главное, чтобы это не был взгляд халтурщика-дилетанта. Хотя, продолжу мысль Рустама, правда без принципов и совести - тоже ложь.

    Балаян: В Украине сделали подобный проект: великие украинцы. Представляете, в двадцатку даже Гоголь не попал!

    Что озвучивает Москва

    Юферова: За этим столом собрались люди, которые для толерантности и человечности сделали больше иных договоров о дружбе. Может ли кто-то сегодня снять "Мимино" нашего времени? Возможно ли в каких-то полетах во сне и наяву вот эта бесконечная симпатия и к грузинскому летчику, и к армянскому шоферу? Сегодня все разбрелись по национальным квартирам. Стали ли вы свободнее и счастливее? Раньше антисоветизм, а сейчас антироссийская позиция тоже для некоторых стала товаром...

    Ибрагимбеков: Дело в том, что вы имеете дело с людьми, которые продолжают жить двойной жизнью. Представляя свои национальные кинематографии, мы все работаем в российском кино. Не знаю, куда пойдет кинематограф в Азербайджане, но я не вижу у творцов никаких признаков антирусских настроений. Все картины, которые снимаются в Азербайджане, озвучиваются до сих пор в России. Хотя можно озвучить в Иране или Турции. Проблема не в тех, кто создает фильмы, и не в зрителях. Проблема - в посредниках. Я очень подозрительно отношусь к прокатчикам. Заложники кассы, они навязывают свои представления зрителю, вынуждают, прогибают кинематографистов.

    Юферова: Все так веровали, что рынок всех и все расставит по своим местам.

    Ибрагимбеков: Сейчас аукается, что на протяжении десятилетий взаимоотношения с республиками были заброшены. Занимались только Западом. С бывшими товарищами дружили по остаточному принципу. Теперь стало ясно, что Америка не может быть, мягко говоря, универсальным кумиром. Но ведь все это очень инерционные процессы. Обывателю очень сложно. Он яростно ненавидит Саакашвили, негодяя и глупого политика, продажного человека, но после всего, чего он наслушался и насмотрелся, ему теперь трудно любить всех грузин.

    Юферова: А может, и лучше, что впереди пафоса дружбы идет прагматизм интересов?

    Ибрагимбеков: Хотелось бы. Международной конфедерации кинематографистов стран СНГ и Балтии, которую я возглавляю, шесть лет не удается пробить межгосударственное соглашение о совместном кинопроизводстве. Сегодня российский закон вступает в резкое противоречие с общепринятыми мировыми нормами совместного кинопроизводства, которые разрешают участие любой страны, допустим, с долей 25 процентов бюджета, и при этом фильм может считаться продукцией этой страны.

    По российским законам если меньше 70 процентов вкладывает Россия, фильм не может считаться национальным. Значит, ему не нужна и господдержка.

    Сегодня России гораздо легче сделать совместную картину с Францией, Италией, чем с Азербайджаном, Казахстаном и Украиной. Потому что с Францией и с Италией в советское время были разработаны четкие правила совместного производства и они продолжают действовать.

    Сперва соглашение бойкотировал под разным предлогом Российский союз кинематографистов, а сейчас его мурыжат чиновники. Мол, нет национальных кинематографий. Но прошло время, и выяснилось, что есть. Их фильмы ездят на международные фестивали, получают главные призы. Труженики дружбы проводят в Анапе фестиваль "Киношок", фестиваль русскоязычных фильмов "Московская премьера".

    Юферова: Вы так хорошо сказали - труженики дружбы.

    Ибрагимбеков: На словах мы все за дружбу, а реально ничего не делалось. Теперь, слава богу, появились серьезные фонды (один из них возглавляет помощник президента Джахан Поллыева), которые готовы поддержать ту же нашу международную киношколу.

    Дружба. Дубль номер два

    Юферова: В рамках Международного кинофестиваля этим летом в Москве прошла премьера вашего фильма, Роман Гургенович, "Райские птицы". Сценарий Ибрагимбекова, главную роль сыграл Янковский, а фильм - собственность какой страны?

    Балаян: Украины.

    Юферова: Говорят, с 1 июля все фильмы в Украине должны дублироваться на родной язык.

    Балаян: Это дезинформация. Российские фильмы или фильмы, снятые на русском языке, идут с титрами. А западные фильмы идут дублированными.

    Юферова: "Райские птицы" идут с титрами?

    Балаян: У "Райских птиц" есть копия украинская, снятая на украинские деньги. Я всюду говорю, что украинский вариант я сделал лучше, чем российский. Потому что, во-первых, прошло время и я стал чуть умнее. Решил доказать публике, что могу сделать украинский фильм даже лучше, чем сами украинцы.

    Ибрагимбеков: Эта практика всем нам хорошо известна. В советское время в республиках всегда картина делалась на двух языках. Если она снималась на национальном, то потом дублировалась в Москве, и наоборот. Не было ни одного национального фильма, который бы не снимался в двух вариантах.

    Балаян: Практически все мои фильмы имели украинский дубляж. Но печатались три, четыре копии, чтобы Госкино отчиталось перед ЦК об "интернациональной политике". То есть то, что сейчас подается как нечто антирусское, никакой антирусской истории не имеет. Вот теперь, мол, в Украине будут фильмы на украинском языке. Было такое и в советское время.

    Ибрагимбеков: Хотя как и в России, Украине, так и в других странах есть твердолобые.

    Балаян: Я хочу вернуться к вопросу о нарушенном дружелюбии: страдаем ли мы от его потери? Я страдаю, потому что потерял масштаб мышления. Мы чаще встречались не просто друг с другом. С другими. Встречались не потому, что нас в Москву сгоняли. Туда мы стремились, что-то узнавали, чему-то учились. И внутреннее отношение к киргизам, узбекам, таджикам ничем не отличалось от отношения к большим нациям. Вообще кинематографисты - это отдельный народ от всех литератур и искусств. Оттого, что наше искусство синтетическое, общежитейское. Но, конечно, в сфере человеческих отношений стало хуже. Пропал кураж, если говорить обо мне лично.

    Ибрагимбеков: Мы работали на аудиторию в 250 миллионов ...

    Балаян: Я не буду вторгаться в политику России и Украины. Всегда есть правда адвоката и прокурора, угнетенного и угнетаемого. Чья там правда, мне иногда не хочется докапываться, потому что я человек дружбы, дружеских отношений, человек культуры. В "ханжестве" целого поколения советских кинематографистов была нравственная чистота. Обилие "ню" и постельных сцен в современном кино чаще говорит об отсутствии таланта, чем об уровне морали. Если бы они все это показывали на грани фола, как это делал в "Последнем танго в Париже" Бертолуччи, я бы понимал. Мы были закрытой страной, и все издержки, существующие на Западе, обрушились на нас сразу, лавиной. За рубежом все это воспринимают не так впрямую, как наша молодежь. Вот посмотрела она "Бригаду" - и по всей России организовались такие "бригады".

    Юферова: Беда у нас с героями нашего времени - раньше был Павка Корчагин, а теперь сплошной Саша Белов с бригадой...

    Балаян: Художник должен помнить, что зло заразительно.

    Юферова: Сколько фильмов снимают в Украине в год?

    Балаян: Очень мало - два-три. Украина еще до конца не понимает, что это возможность интегрировать свою ментальность в мир. Может, и понимает, но там сейчас не до этого.

    Ибрагимбеков: Мы в прошлом году открыли в Москве международную киношколу. Туда приезжают по нескольку молодых режиссеров, сценаристов, продюсеров, критиков из всех республик. Это люди, которые сформировались уже в новое время. Вы не представляете, с какой радостью они общаются, пишут декларации о совместном кинопроизводстве. Как им этого не хватает и как они, расставаясь, плачут, как когда-то плакали пионеры в "Артеке".

    Ахадов: И большинство художников ищут темы объединяющие, а не разъединяющие.

    В ожидании "Мимино"

    Юферова: Никто не сомневается, что кинематографисты старшего поколения с советским бэк граундом - это последние часовые дружбы народов.

    Балаян: Зачем такие лозунги: "Дружба народов"? В мире никто их не употребляет. Неужели вы думаете, что где-нибудь говорят, допустим, о дружбе народов Германии и Франции... Вот здесь, на фестивале, мне очень понравился молодой узбекский режиссер Юсуп Разыков, с которым до этого я не был знаком. Значит, какая-то часть моих симпатий отнеслась и к узбекскому народу - через личность.

    Ахадов: Раз у нас не получилась дружба народов, пусть получится дружба людей. Это нормально.

    Ибрагимбеков: Я расскажу одну байку про Балаяна. Не знаю, насколько она правдива. Приезжает Балаян в Ереван на кинофестиваль, у него берут интервью: "А почему вы, Роман Гургенович, живете в Украине и ничего не делаете для армянского народа?!"

    Балаян: Обожди, сам расскажу. Я сидел в ресторане с друзьями, меня уговорили оставить стол и дать интервью. Какая-то безграмотная девушка стала упрекать: "Почему не снимаете армянские фильмы?" Я не сдержался: "Знаете, как много я делаю для Армении!" В Украине теперь думают, что все армяне такие же хорошие, как режиссер Балаян.

    Юферова: А человеком какой культуры вы больше себя ощущаете?

    Балаян: Чувственно, безусловно, я армянин, далее я, безусловно, человек русской культуры. Приобретенной. Если бы я снимал в Армении, может быть, жестикуляция, реакция, движения моих артистов были бы другие. И, может быть, полнее даже, я не знаю. Но не удалось. Поэтому я считаю, что я мальчик из русской литературы, который кое-как существует в советско-российско-украинском кино.

    Ибрагимбеков: Мне кажется, что ты правильно всё объяснил. То, что я потратил 15-20 лет на науку, меня, несомненно, обогатило. Когда я общаюсь с моими русскими друзьями, я испытываю легкое чувство превосходства. Почему? Потому что в силу обстоятельств я жил в интернациональном городе Баку, а потом полюбил на чувственном уровне всё, что связано с русской культурой, с русской народной песней, русским народом. Потом переехал сюда жить, сегодня все то, что дорого россиянам, дорого и мне. Почему кто-то морщится, когда слушает азербайджанскую народную песню? Потому что понимание требует усилий. А я потрудился больше.

    Балаян: А я оснащен еще сильнее, чем Рустам, потому что из Карабаха. Чаще всего я, естественно, слушал азербайджанские песни. Я их лучше пою, чем русские. Обожаю армянские, русские, а теперь еще и украинские.

    Одно не вытесняет другое. Поэтому нельзя говорить, к какой культуре вы себя относите. И к этой тоже.

    Ахадов: Вы знаете, в дверном звонке есть глазок, вот там двое находятся и ссорятся, а ты подсматриваешь. И ты, безусловно, о них двоих в общем кадре начинаешь понимать больше, чем каждый из них про себя. Вот приходит человек с восточной кровью к западному - или наоборот - приходит западный на Восток и видит иначе. В объеме и сравнении.

    Юферова: Но взгляд талантливого человека - это сильнейшее оружие, как минимум психологическое, которое побеждает и убеждает любого обывателя. Кто теперь и когда посмотрит с любовью на двух маленьких людей - грузинского летчика и армянского шофера, так великолепно сыгранных Кикабидзе и Мкртчяном? Кто снимет "Мимино" XXI века?

    Ибрагимбеков: Это должны бы сделать ребята, которым сейчас лет 18. Да, они воспитаны на американском кино, которое, кстати, не худшее. Но и на американском обществе потребления. Они будут совершенно другим заниматься. Это более прагматичное поколение, может, они правы, я не знаю.

    Балаян: Если в Москве будут жить грузины, то тогда будет фильм "Мимино". Если их выживут из Москвы, то "Мимино" никогда не будет, а будет "Бег".

    Юферова: Миллион людей выжить нельзя, они близки россиянам, многие - граждане страны.

    Балаян: Самое ужасное, что в сердца людей воткнута желчная стрела, понимаете? Люди вынужденно думают о России и Грузии уже немножко по-другому.

    Юферова: А вы, Валерий, человек какой культуры?

    Ахадов: Человек мира. Когда началась гражданская война в Таджикистане, действительно было уже страшно. Я понимал, что страна рушится, может быть, раньше других. А в этот момент у меня в гостях была как раз Анни Жирардо со своей дочкой. Увидев это все, говорит, поехали. Я решил поехать во Францию, проверить, может быть, и получится там жить. Да, в театре смогу работать, ставить Чехова, Островского... Я это уже начал там делать. Но французский фильм я никогда не смог бы снять. Я же не знаю, как он ест, как с утра встает, что сначала - умывается или пьет кофе? И так далее и так далее. Невозможно десантироваться в чужую жизнь. А здесь, поскольку все-таки страна была абсолютно единой, я делал фильм по сценарию Максуда Ибрагимбекова, снимал русских актеров на киностудии "Таджикфильм"... Ну и что? Что плохо в том было? В России сегодня мне комфортнее жить.

    ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

    Валерий Ахадов

    Режиссер, сценарист, актер. Родился в Самарканде, работал в Душанбе, снимал в своих фильмах Анни Жирардо. В 90-е годы с группой актеров переехал из Таджикистана в Магнитогорск, где стал главным режиссером драмтеатра. Сейчас живет и работает в Москве.

    Роман Балаян

    Режиссер. Родился в Нагорном Карабахе. Учился в Киеве, где и остался жить. Самые любимые в Советском Союзе фильмы Балаяна - "Полеты во сне и наяву" и "Храни меня, мой талисман". Последняя работа - "Райские птицы", мировая премьера состоялась в рамках основного конкурса 30-го ММКФ.

    Рустам Ибрагимбеков

    Родился в Баку. Писатель, режиссер, продюсер. Председатель Конфедерации Союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии. По сценариям Рустама Ибрагимбекова сняты многие фильмы, известные зрителям всего мира, в том числе "Утомленные солнцем" и "Сибирский цирюльник" Никиты Михалкова. Ибрагимбеков, кажется, сегодня единственный в стране человек, имеющий четыре Госпремии России. Живет в Москве, работает во многих странах.

    Поделиться