Поделиться
Интервью Иван Жданов давать не любит, но для нашей газеты сделал исключение.
Стихи Ивана Жданова опубликованы во всех вышедших за последние десятилетия антологиях русской поэзии, а также включены в учебную программу российских школ. Можно долго перечислять регалии и достижения нашего знаменитого земляка - скажем только, что его имя внесено в Британскую энциклопедию, в которой, до недавнего времени, среди русских поэтов фигурировал только Пушкин.
"Хрущевка" в Крыму
Российская газета: Иван Федорович, десять лет назад свое 50-летие вы встретили в Барнауле. Где и как вы отметили нынешний юбилей?
Иван Жданов: В Киеве, у меня там много друзей. Был творческий вечер, в память о котором мне преподнесли подарок - выпустили книгу "Стихи одного вечера", куда вошли стихотворения разных лет и фотографии, которые я сделал в Москве, Крыму и на Алтае.
РГ: Вы только на пленку снимаете?
Жданов: Да, и горжусь этим. Потому что цифровая техника искажает цвета, не передает их так, как мне бы хотелось. Уходят нюансы, градация цвета, искажается картина мира. У пленки в этом плане больше возможностей. С удовольствием делаю и черно-белые снимки.
РГ: У вас в Крыму большой дом, где вы сейчас и живете?
Жданов: У меня обыкновенная квартира в пятиэтажке, в пригороде Ялты, рядом с Алупкой. Я купил ее в 1998-м, когда получил премию Аполлона Григорьева. Как раз случился дефолт. Дом мне оказался не по карману, по совету друзей купил "хрущевку". Почему именно Крым? Это был чисто ассоциативный выбор. Когда я впервые приехал в Крым, на южный берег - от Симферополя до Ялты - то подумал: да это же алтайское предгорье!
РГ: На Алтае давно не были?
Жданов: Больше шести лет. Раньше была потребность в некой подпитке родными местами, сейчас она ослабла. Видимо, наступает такой возраст, когда подпитываться можно от чего угодно. Я, кстати, не испытываю раздражения от того, что Барнаул сильно изменился. Потому что тот Барнаул, который мне люб и дорог, навсегда останется неизменным где-то там, глубоко в моей памяти и душе.
РГ: Барнаул, на ваш взгляд, красивый город?
Жданов: Не бывает красивых городов. Я полмира объездил и точно для себя это решил. Природа - другое дело. Я почти не снимаю городов и людей, мне это не интересно. Мне нравится пейзаж, в котором человека нет, но предполагается, что он где-то здесь, рядом. Либо мир, как бы ненадолго оставленный человеком, - сады, дороги, огороды. Или уж совсем первозданный мир, на Алтае такие места есть. Я хотел бы, например, попасть на плато Укок, но попробуй туда доберись!
Высота и глубина
РГ: Вы уехали в Москву, потому что были проблемы с публикациями здесь?
Жданов: Нет, я тогда вообще считал, что до 30 лет и думать о публикациях не стоит - такое время было, писатели поздно в литературу входили, до седых волос оставаясь "молодыми авторами". Когда жил в Барнауле, я и не пытался пристроить где-то свои стихи. У меня в литературе все случилось вовремя. Так что никаких обид на Алтай нет и никогда не было. А знакомиться с местными писателями я вообще избегал.
РГ: И все-таки, когда вы впервые осознали, что вы поэт?
Жданов: Когда другие мне стали говорить об этом. В БГПУ, на филфаке, стихи писали все и зачитывались ими до полусмерти. Это, наверное, нынешнему поколению даже и не понять: как такое могло быть, что все только и занимались стихоплетством.
Что касается понятия "профессиональный поэт" - мне и сейчас трудно на этот вопрос ответить. Могу я что-то сочинить на заказ или нет? Ну, если пообещают много заплатить, может быть, смогу. А так для меня каждая новая попытка написать стихотворение - это всегда как будто впервые, словно ты ничего не умеешь, как будто ты косноязычнее любого бомжа с помойки! Это всегда преодоление некой высоты, которую, казалось, ты уже давно взял.
РГ: Мне кажется, вы на протяжении всего своего творчества искали свою дорогу к Богу?
Жданов: Я в последнее время по другому стал Его понимать, не так заученно, формально, что ли. Недавно прочитал словообильного и очень известного дьякона Андрея Кураева и подумал: нет, это не мой путь. Там про Бога-то у него в книжках и нет ничего! Ну, воцерквился человек, и ладно, его личное дело. Это как без стука в амбар войти. Иной должен постучаться, а другому и без стука дорога есть.
Шукшин и все остальные
РГ: Примерно в одно время с вами в Москву уехал другой алтайский поэт - Александр Еременко. В середине 1970-х критики объединили вас в одну литературную школу "метареалистов"...
Жданов: Мы познакомились с Сашей Еременко в Москве. У нас всегда были хорошие отношения, и сейчас иногда встречаемся. Но все эти литературные школы мне сегодня глубоко безразличны. Ну кто в 60 лет будет называть себя сюрреалистом, модернистом или еще кем-то? Смешно! У меня же пенсионный статус, и я давно исключил себя из всяких "метафористов".
В последнее время мы как-то разошлись с теми поэтами, с которыми были когда-то творчески, идейно близки: Парщиков, Седакова, Еременко... Замечательный алтайский поэт-традиционалист Владимир Башунов, ныне покойный, кажется мне сейчас ближе по духу.
РГ: То есть вы теперь более консервативно смотрите на многие вещи?
Жданов: Наше общество находится в глубоком кризисе, но мы оказались еще и внутри общемирового кризиса. Все как в той притче: зачем ты стучишься в стену камеры - думаешь, в другой камере, куда ты попадешь, будет лучше? Ну, вошли мы в этот цивилизованный мир и что получили?
РГ: Неизбежный вопрос: ваше отношение к Шукшину?
Жданов: Мне он очень нравится. Шукшин остро чувствовал тематику, рассказ движется динамично, у него нет лишних слов, язык не особенно изощренный. Такие писатели в русской литературе - большая редкость. Василия Макаровича пытаются сравнить с Чеховым, но мне кажется, что он даже дальше ушел.
Шукшин - колоссальный мастер фрагмента. Его короткие рассказы - это сплошное очарование, они очень напоминают поэзию. Потому что поэзия должна быть лаконичной, стремительной, фрагментарной. Для меня в стихах важен темп, ритм, мелодика и заданность речи, это в стихе должно быть - как одно слово.
Валерий Тихонов, учредитель, издатель и главный редактор литературно-просветительского фонда "Август"
- В 1993 году я издал сборник стихов Ивана Жданова "Присутствие погасшего огня" в книжной серии альманаха "Август". Это было первое и на сегодняшний день единственное отдельное издание стихов Жданова на родине.
Грустно признавать, но до выхода этой книги на Алтае не было опубликовано ни одного стихотворения тогда уже хорошо известного не только в стране, но и за рубежом поэта. Книга, кстати, была издана гигантским, по сегодняшних меркам, для поэзии тиражом - 5100 экземпляров. Мы устроили несколько презентаций сборника в БГПУ, в библиотеках, в краевой филармонии. Местные любители поэзии впервые могли услышать вживую чтение стихов Иваном Ждановым, взять автограф, пообщаться. Ведь многие из них даже не предполагали, что Жданов - наш земляк. Это были 1990-е годы, тогда стихов вообще не печатали, отдельные издания поэтов вообще были большой редкостью.
Помню, после выхода книги мы встретились в Москве, дома у нашего земляка, поэта Александра Еременко, книга которого тоже вышла в том же году в книжной серии "Августа". Часть тиража я безвозмездно отдал авторам, и они были в полном восторге от алтайских изданий своих стихов.
Справка "РГ"
Иван Жданов родился 16 января 1948 года в селе Усть-Тулатинка Алтайского края, девятый сын в семье крестьянина. После окончания сельскохозяйственного техникума в Барнауле учился на факультете журналистики МГУ, затем в Барнаульском пединституте. Первая книга "Портрет" вышла в 1982 году и подверглась разносу в советской печати. Лауреат Премии Андрея Белого (1988), первый лауреат Премии Аполлона Григорьева Академии русской современной словесности (1998). Издавался в США, Франции и Дании.