Поделиться
Сегодня писателю и переводчику Борису Заходеру исполнилось бы 90 лет.
"Как Диоген, из года в год качу, верчу бочонок тот: то драма в нем, то анекдот, то пыль и прах, то спелый плод..." - это строчки Бориса Заходера о бремени таланта.
Его знали как переводчика "Винни Пуха". И мало кто знал о его философских стихах и переводах Гёте. Только в год его юбилея вышло двухтомное собрание переводов Гёте "Но есть один поэт...", составленное вдовой Галиной Сергеевной Заходер. С ней встретился наш корреспондент.
Галина Заходер: В шестьдесят шестом году мы приняли решение бросить Москву и поселиться в деревне Комаровка. Мы приехали и увидели эти места, все заборы были в сирени. И сейчас этот дом выглядит не очень привлекательно, а тогда он был совсем ветхий. Но мы поняли, что это - наш дом. Здесь потрясающая атмосфера. Он находится на высоком берегу Клязьмы, и любой человек, приходящий сюда, чувствует это место. Дом этот изначально принадлежал интеллигентным людям. Он перешел из одних творческих рук в другие.
Российская газета: Вы познакомились, поженились и уехали сюда?
Заходер: Не совсем. К моменту знакомства мы оба были не свободны, но был момент, когда надо было что-то решать. И у него настал период в жизни, когда надо было что-то круто поменять. Мы были на середине жизненного пути. Я его тогда не восприняла как будущего мужа, да и он, думаю, не об этом думал. А дальше мы уже не могли расстаться.
РГ: Чем он тогда занимался?
Заходер: Литературой. И своим образованием. Оно затянулось у него на девять лет, потому что он оказался втянутым в две войны: финскую и Отечественную. Когда он вернулся со второй, он был зрелым человеком без перспективы на хорошую работу. Тот факт, что он окончил только Литературный институт, и его не круглая фамилия не позволяли найти хорошую работу. Говорят, Чуковский сказал однажды одному поэту: не хочешь снова сидеть в тюрьме - займись детской литературой. Я бы добавила: и переводами. Заходер сделал и то, и другое. У него было поразительное языковое чутье. И очень хорошие родители, которые ему в детстве дали учительницу-немку. Зная немецкий, он в сорок шестом году прочитал записки Эккермана о Гёте и заболел Гёте. С первого знакомства с ним он пытался переводить его и переводил до последнего дня жизни. Менялись только томики гётевской поэзии. Заходер воспринял его как своего собеседника. "Мой тайный советник", - говорил он.
РГ: В чем особенность его переводов?
Заходер: Он сделал Гёте таким, как если бы тот был русским поэтом. Переводчик Борис Шапиро как-то заметил, что Борис Заходер своим легким дыханием даже превзошел Гёте. Гёте выглядит тонким и изящным в его интерпретации. Но, уходя, Борис не предполагал, что это будет когда-нибудь издано.
РГ: Как вам это удалось?
Заходер: Один из его друзей обратился ко мне и сказал: давайте работать над его Гёте. Это был Вадим Климовский, режиссер, с которым Борис когда-то писал вместе пьесы. Затем появилась издательница Галина Петровна Крутова. В течение нескольких лет мы работали над этой книгой. Нам помогали мой внук Федор Деревянский и много разных друзей.
РГ: Были еще какие-нибудь увлечения у Бориса Владимировича?
Заходер: Первое, конечно же, книги. Он обожал сказки всех народов, любил Шиллера, русских поэтов, вырос на Тютчеве. У него был очень хороший вкус. Он меня приучил к китайской поэзии. Второе - он был пристрастен к музыке. В детстве у него была педагог, которая, как он выразился, слишком восхищалась его музыкальными данными и отбила этим всю охоту стать музыкантом. Он очень любил Шопена и Бетховена.
Еще любил отвечать на письма. Особенно детям.
РГ: Почему именно "Винни Пух" имел такой успех?
Заходер: Борис придал персонажам черты, которые не рассмотрел в них сам Алан Милн. Когда он взялся за этот перевод, Корней Чуковский сказал ему: "Зачем вам это? Это же неперспективно!" Но Заходер сотворил своего Винни Пуха. Казалось бы, как просто "терлимбомбомкать", сочинять всякую галиматью, но в этом был какой-то особый поэтический смысл, почувствовать который мог только Заходер. Он и сам был немножко ребенок при всей своей мудрости. Внучка наших соседей часто приходила сюда и садилась к нему на колени. Сейчас она выросла, но до сих пор его помнит. Вообще деревенские дети, уже сами имеющие теперь внуков, ходили к нему и что-то постоянно уносили, он дарил им книжки. Еще их у нас привлекало огромное множество разных птиц. Мы помогали собакам и кошкам. Борис меня приобщил к этому, и я стала иначе смотреть на мир животных. Мои рассказы про животных - это его влияние. Он смотрел на мир глазами биолога, которым изначально хотел стать, но помешала война. Он зачитывался Сетоном Томпсоном и Джеральдом Даррелом, поощрял меня в моих рассказах.
РГ: Он был доволен своей жизнью?
Заходер: Он нашел в ней свое место.