Поделиться
В галерее "Зураб" Московского музея современного искусства проходит персональная выставка видеохудожника Якова Каждана "233 C".
Для тех, кто собирается приступить к процессу имени Гюнтера Грасса, - очистить "луковицу памяти", чтобы увидеть и сладкое, и едкое, - "слезоточивых" одежек у художника Якова Каждана хватает. Каждан - персона неоднородная, и многое у него может показаться чересчур надуманным, результатом холодного расчета или даже дурачества в духе его дальнего компаньона Олега Кулика.
Это сейчас Каждан не расстается с видеокамерой. Было время, когда в музах у него ходила не кинопленка, а обыкновенная бумага. Из газет, журналов, тетрадных листов, альбомных листов, листов из дневников (с оценками) художник шил рубашки, сумочки, шляпы, пододеяльники, наволочки, нижнее белье и, конечно, платья, в том числе свадебные (все это представлено в галерее). "Бумажный модельер" - так он называл себя в период первых своих опытов с древесными волокнами, нитками и скотчем десять лет назад. Используя бумажные костюмы, он поставил целую серию представлений, записи которых можно увидеть в полном объеме. 233 C - температура воспламенения пресловутого материала, эквивалент 451 F, градусам, вызывающим невольную и мрачную ассоциацию с Брэдбери. Большая часть бумажного "гардероба" ныне канула в небытие, не так давно произошло почти ритуальное сожжение всех бумажных костюмов. Пламя стало частью обширной программы по реабилитации бумаги, превращению ее из человеческого артефакта в космический феномен.
Его творческие координаты раскиданы далеко; он обитает где-то между Вальтером Скоттом и Ридли Скоттом, романтичным литератором, который желает в момент вдохновения на контрапункте поймать вымысел и реальность, и кинорежиссером, для которого красивая обертка общей идеи важнее всех частных компонентов.
Его закрученную теорию о форме и содержании в современном художестве доказывают на одном полюсе одновременно Булгаков и "белый плащ с кровавым подбоем", Андерсен со своей "бумажной балеринкой" из "Оловянного солдатика", Малевич, который "вышел в белое". На другом - режиссеры киноавангарда семидесятых, Ян Шванкмайер и Алехандро Ходоровский; Ларс фон Триер и его последние фильмы без декораций, лента "Ведьма из Блэр" как точный пример кинематографического перформанса: не фильм, а представление, не триллер, а скорее рекламная акция. Без внимания Якова не остались, что, впрочем, объяснимо, и киноэксперименты Энди Уорхола.
В ряды своих однополчан "бумажный модельер", кажется, готов записать любого, кому не чужды опыты с формой и... белым цветом (по Каждану, чистая матрица любого одухотворенного порыва). Тогда, как бы ни было это страшно, не стоит обходить стороной и Германа Мелвилла, ведь в "Моби Дике" у него своя четкая позиция на этот счет: "белизна, лишенная ассоциаций и соотнесенная с предметом и без того ужасным, усугубляет до крайней степени его жуткие качества".
Финальный аккорд выставки - полнометражная автобиографическая кинолента Якова Каждана "Дохлая кошка", видео-ключ ко всей экспозиции. Фильм заканчивается эпизодом, где бумажная одежда предается огню: языки пламени без остатка съедают трикотаж, всю продукцию команды художников Яши. Поджигают мучительно долго: спички тухнут, изводится целый коробок. А исход наступает почти мгновенно. Сам Яков, заставляя свои замыслы корчиться в агонии 233-х по Цельсию (или 451-го по Фаренгейту, кому что ближе), словно Пенелопа, распускает сотканную до этого творческую ткань, поскольку так и не может принять окончательного решения, понять, что же сталось с формой современного искусства и со всеми нами.