Поделиться
Сотрудники Лимнологического института СО РАН совершили серию погружений на батискафах "Мир" на Байкале. О первых результатах экспедиции корреспонденту "Российской газеты" рассказал директор института, академик Михаил Грачев.
- Хочу предупредить сразу: сколько-нибудь серьезные выводы делать пока рано. Мы получили уникальную возможность наблюдать жизнь Байкала на глубине полтора километра. Собран огромный материал для лабораторных исследований. Но предстоит серьезная работа, прежде чем будут получены первые результаты.
Зато я с удовольствием расскажу вам, что видели и что делали под водой мои коллеги. В экспедиции участвовали коллеги из Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН, Бурятского научного центра СО РАН, Института геохимии имени А.П. Виноградова СО РАН. За три погружения напротив мыса Горевой Утес рядом с Баргузинским заливом они обследовали районы выхода нефти и получили ценнейшие фото- и видеоматериалы о жизни придонного сообщества.
Два слова о "МИРах". Эти глубоководные аппараты очень надежны, да и обслуживали их 50 профессионалов. Они делали все возможное, чтобы техника сработала безупречно. Батискафы оборудованы уникальными пробоотборниками - скребками, сачками, совками, так называемыми "пылесосами". С их помощью забираются образцы со дна. С корабля это сделать невозможно.
Околонаучный шум
Значение этих погружений для науки трудно переоценить. Очень важно, что Фонд содействия сохранению озера Байкал, который организовал уникальную экспедицию, дал нам возможность поработать на таких глубинах. Лимнологический институт за это не заплатил ни копейки.
Вокруг погружений, особенно в первые дни, было очень много шума. Общественность ждала сенсаций, одной из которых должно было стать погружение на рекордную глубину … Рекорда не получилось, но это не суть важно: 1680 метров или 1580… Дно озера подвижно, поэтому глубина может меняться.
Гораздо более ценно, что нами получен уникальный материал для исследований. Они, надеюсь, прольют свет на процессы биологической эволюции, происходящие в озере, и даже дадут практически важные результаты.
От экспедиции ждали и открытия новых форм жизни. Опять же не могу ничем порадовать любителей "жареного". Но несколько интересных фактов все же есть. Любопытная находка - скопление плоских червей в виде капель - это реликтовый вид хищника, который поедает более мелких червей. Увидели на дне ребята и выходы глины, возраст которой 18 - 25 тысяч лет. А это времена ледникового периода, уже сам этот факт будоражит воображение. Нашли губок, которые, очевидно, питаются микробами, поедающими нефть, массу неидентифицированных рачков.
Теперь предстоит упорядочить знания о том, какие именно виды обитают в районе погружения. А если повезет, узнать, каким образом они приспособились к таким с человеческой точки зрения трудным условиям обитания.
Непромышленная нефть
Все СМИ облетела новость о том, что, оказывается, на дне Байкала обнаружена нефть. И тут началось: а каковы ее запасы? А будет ли начата разработка месторождений? И как скоро наша территория станет вторыми Арабскими Эмиратами? На самом деле, вся эта шумиха безосновательна.
О том, что у мыса Горевой Утес нефть выходит на поверхность, мы знали и раньше, даже доставали образцы придонных пород, перемешанных с углеводородами. Но увидеть своими глазами, как они залегают на глубине почти 850 метров, смогли впервые. Так называемые битумные постройки похожи на столбы высотой до десяти метров. Нефть сочится из слоев осадков, "прилепившись" к газовым пузырькам, которые устремляются на поверхность каждые 30 секунд.
За год в этой точке в Байкал со дна поднимается около четырех тонн нефти. Причем, экологическая обстановка в водоеме абсолютно нормальная. Это происходит за счет работы нефтепоедающих организмов. Поэтому площадь пятна остается неизменной долгое время.
О добыче нефти на Байкале речи быть не может -- спешу успокоить здравомыслящее человечество. Потому что запасов нефти в осадках на дне озера попросту нет. Для того, чтобы они появились, нужны так называемые нефтяные ловушки - купола из непроницаемых для нефти пород. А ловушки не образуются, потому что Байкал расширяется, и из трещин на дне нефть "разгружается" в воду.
Кстати, если бы произошел прорыв трубопровода "Восточная Сибирь - Тихий океан", который предполагали проложить по берегу озера, тогда бы вылилось 20 тысяч тонн нефти (в 500 раз больше), и весь северный Байкал покрылся пленкой. Вот тогда была бы настоящая катастрофа.
Опасности настоящие и мнимые
Осенью мы проведем еще одну серию погружений - будем исследовать разломы на дне озера и территорию вблизи Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, который стал притчей во языцех для экологов всего мира. Однако есть основания предполагать, что опасения по поводу угрозы Байкалу со стороны этого предприятия сильно преувеличены. За все время существования комбината вокруг него обнаружены только локальные загрязнения. Существенного вреда озеру в целом он не нанес. Другое дело, что он продолжает работать в центральной экологической зоне Байкальской природной территории - а это в принципе недопустимо.
Очень важной победой является то, что скоро комбинат перейдет на замкнутый цикл водооборота и перестанет сливать промышленные стоки в озеро. Однако это не значит, что проблема будет снята - есть еще и твердые отходы, и выбросы в атмосферу…
Проблему надо решать цивилизованно, а не ограничиваться полумерами. Например, если правительство примет постановление о видах деятельности, предполагаемых к запрету в центральной экологической зоне в редакции Минприроды, то либо БЦБК будет работать, нарушая его требования, либо его придется закрыть. Сколько тогда возникнет социальных, экологических и экономических проблем, подумать страшно! Решение о судьбе комбината надо принимать на максимально высоком уровне, и оно должно быть взвешенным и продуманным. Или закрывайте предприятие, превращайте его территорию в зеленую лужайку и передавайте новым инвесторам, или дайте людям работать, допустим, до 2020 года, максимально снизив вред от производства.
Все эти разговоры о спасении озера надо заканчивать и заниматься реальным делом. Например, водоснабжением прилегающих территорий и очисткой сточных вод. О каком развитии инфраструктуры туризма можно вести речь, если до сих пор судам, которые курсируют по озеру, некуда сливать фекальные воды. А нужно всего-то 10 - 20 пунктов, где будут работать ассенизационные машины (наш институт такой пункт уже организовал).
Надо привести в порядок разрушенные причалы, в конце концов, необходима программа устойчивого развития Байкальской природной территории - взвешенная и просчитанная. Над этим необходимо упорно и последовательно работать. Байкальский участок природного наследия - самый крупный в мире. И опыт по его охране России придется получать самостоятельно. Поэтому наберемся терпения и будем упорны - вода камень точит.