Поделиться
Сразу после того, как президент России Дмитрий Медведев объявил о прекращении военной операции в Южной Осетии, мы связались с постоянным представителем России при ООН Виталием Чуркиным. И попросили рассказать о том, как идет работа над новой резолюцией Совбеза по ситуации в зоне конфликта.
РГ: Сколько времени может уйти на консультации в Совбезе ООН по резолюции относительно ситуации в Южной Осетии? Россия готова к конструктивной работе над проектом для внесения в него принципиальных поправок?
Виталий Чуркин: После того как в Москве президенты России и Франции Дмитрий Медведев и Николя Саркози выработали соответствующие шесть принципов урегулирования конфликта, речь, видимо, должна идти о выработке принципиально новой резолюции Совета Безопасности ООН. Но прежде с этими принципами должны согласиться абхазы и осетины.
РГ: Известно, что грузинские националисты за последние дни неоднократно угрожали не только российскому посольству в Тбилиси, но и постпредству России при НАТО. Поступали ли угрозы в адрес сотрудников постпредства России при ООН?
Чуркин: Нет, никаких угроз в наш адрес не поступало. Недавно прошла только небольшая демонстрация, о проведении которой нас официально уведомили. Но никаких проблем в связи с этим у нас не было.
РГ: Вы были удивлены, когда на прошлом открытом заседании Совбеза постпред США начал цитировать слова главы МИД России Сергея Лаврова из его конфиденциальной телефонной беседы с госсекретарем США? Как вы считаете, зачем он это сделал?
Чуркин: Я был к этому готов. А вот зачем постпред США Халилзад это сделал, лучше спросить у него. Ладно бы только разглашали, американские партнеры стали передергивать содержание разговора и распространяли искаженную его версию среди наших европейских партнеров, напугали грузин, что усложнило поиск политического решения.
РГ: Готовы ли США, на ваш взгляд, в резолюции Совбеза ООН осудить агрессию Грузии против Южной Осетии?
Чуркин: Я думаю, это будет одна из самых сложных задач, по крайней мере добиться включения в резолюцию прямого указания на грузинскую сторону как агрессора. Потому что иногда в таких ситуациях включаются довольно сильные положения с выражением возмущения, сожаления в отношении насилия и прочего, но без указания того, кто это совершил. Мы, конечно, будем настаивать, чтобы резолюция содержала прямое указание, но могу прогнозировать, что США и другие западные коллеги будут всячески противиться этому.
РГ: Когда вы выступаете на заседаниях Совбеза, чувствуете ли, как пристально, буквально гипнотизируя, на вас смотрит американский постпред Залмай Халилзад?
Чуркин: Я не считаю Халилзада своим "главным оппонентом". Мы работаем со всеми членами СБ ООН, просто на последнем открытом заседании Совбеза ООН с ним велся более оживленный диалог. Однако никакого "сверления" взглядом со стороны Халилзада или постпредов других стран я не ощущаю.
РГ: Что, на ваш взгляд, мешает большинству членов Совбеза занять более принципиальную позицию по ситуации в Южной Осетии?
Чуркин: Я думаю, что есть две причины. Первая из них заключается в том, что грузино-югоосетинский конфликт в отличие от грузино-абхазского не находился в повестке дня Совета Безопасности ООН. И многие с его особенностями не знакомы. А ведь это сложная материя. Объяснить и понять постоянным представителям Панамы или Коста-Рики, что такое Кавказ, что такое Южная Осетия и как она соотносится с Северной Осетией как территорией России, непросто. Поэтому на это, конечно, требуется время. И когда ситуация с Южной Осетией "ворвалась" в Совбез ООН, нам приходилось много объяснять другим его членам, что, собственно, происходит. Сложность конфликта заключается ведь и в том, что на поверхности видится одно, а если разобраться в глубинных причинах, то ситуация разворачивается в другой плоскости.