Поделиться
Следственный отдел Озерска обвиняет врача станции скорой медицинской помощи в халатности, повлекшей по неосторожности смерть человека.
Черствость
Врач скорой помощи Толмачев констатировал смерть 14-летней Катюши Чередниченко в субботу 15 декабря 2007 года в 17.37 местного времени. Девочка лежала на скамейке у автовокзала. Вокруг суетился, прибывал и отъезжал доставляемый автобусами народ. Некоторые приостанавливались - и тут же убегали по своим субботним делам. Доктор не стал проводить никаких реанимационных мероприятий, потому что был убежден, что Кате уже ничем не поможешь. Только два молодых человека почему-то никак с ним не соглашались - утверждали, что еще минуту-другую назад девушка тяжело, надсадно, но дышала. Именно они и вызвали бригаду медиков к абсолютно незнакомому им человечку. Но со словами: "Это не наш клиент" врач сел в машину, где и дождался приезда милиции. Вскрытие показало, что Катя задохнулась от западания языка. Чтобы смерть отступила, достаточно было заглянуть ей в рот и обеспечить доступ воздуха.
Мертвая петля
Катя была единственным ребенком у Оксаны и Александра Чередниченко. Папа и мама девочки не жили вместе, но одинаково сильно любили свою дочку. Ее гибель стала для них безмерным, непоправимым горем. Оксана нашла опору в православии. Отец так и не смирился с Катиным уходом. Спустя три месяца после трагедии этот всегда мягкий, тихий, доброжелательный мужчина затянул на шее петлю, ставшую для него мертвой.
Осиротевшая мама до сих пор не в состоянии находиться дома одна. Нет, она не пыталась и никогда не попытается наложить на себя руки. Но и привыкнуть к одиночеству, к жизни без Кати Оксана не может. Она беспрестанно задается вопросом о том, можно ли было помочь ее девочке.
- Я выяснила, что существует медицинский норматив, согласно которому биологическая смерть может быть констатирована на основании прекращения сердечной деятельности и дыхания продолжительностью более 30 минут. Лишь после этого временного промежутка человек считается безвозвратно ушедшим. Если полчаса не истекли и если у человека нет видимых травм, врач обязан проводить реанимационные мероприятия в течение 10 минут! - говорит раздавленная горем женщина.
Посмертный диагноз
Сразу же после Катиной смерти Оксана обратилась в следственный отдел Озерска с заявлением. Здесь провели проверку и возбудили уголовное дело в отношении врача скорой помощи. Доктору инкриминируется 293-я статья Уголовного кодекса РФ "Халатность, ненадлежащее исполнение служебных обязанностей". Это и не проведенный должным образом осмотр, и отказ от реанимационных мероприятий в связи с констатацией смерти на основании субъективного мнения.
Впереди еще несколько важных экспертиз. По словам Оксаны, следователи работают скрупулезно и объективно. Но ей кажется, что медики сделают все для того, чтобы выгородить коллегу. Такое впечатление сложилось у нее после того, как она познакомилась с одним заключением, произведенным реаниматологом из Челябинска. Пересказанное в свободной форме, оно сводится к следующему: доктор действовал в соответствии с инструкцией, все признаки биологической смерти налицо, медицинская ошибка имеет место, но допущена она несколькими годами раньше врачами Челябинского диагностического центра, не сумевшими распознать посттравматическую эпилепсию, из-за которой девочка периодически теряла сознание.
До глубины души Оксану потряс диагноз "посттравматическая эпилепсия". При жизни девочки люди в белых халатах - что в Озерске, что в областном центре - в один голос твердили: Катя здорова, такое часто бывает у подростков на фоне повышенной эмоциональной возбудимости, повзрослеет - все как рукой снимет. То же самое, только уже без оптимистичного "повзрослеет", сказал матери и специалист, производивший вскрытие. И вдруг - эпилепсия! Оксана не верит в то, что прибывший на "скорой помощи" врач Толмачев исполнил свой долг в соответствии с клятвой Гиппократа.
- Как я могу согласиться с выводом о непогрешимости доктора, если в 17.20 я рассталась со своей девочкой на площади у автовокзала, она была веселой и здоровой, а в 17.37 уже была констатирована ее биологическая смерть! - вопрошает Оксана. - Даже полчаса не прошли - те самые контрольные полчаса!
Спокойствие, только спокойствие?
Артем Тер-Сааков - один из двух ребят, что тормошили врача, - утверждает, что Катя перестала дышать буквально за минуту - максимум две до приезда бригады скорой помощи.
- Мы с другом Игорем шли через площадь, когда обратили внимание на сидящую на земле девушку, - вспоминает Артем. - Она сказала, что внезапно упала в обморок. Мы помогли ей подняться и, поддерживая, повели к скамейке. Пока шли, она снова потеряла сознание. Мы добрались до лавочки, сняли с девочки рюкзачок, положили ей под голову, и Игорь побежал вызывать скорую. В ожидании помощи мы по очереди держали ее за руку, расстегнули верхние пуговицы на пуховике, чтобы облегчить дыхание, подносили ко рту экран сотового телефона, чтобы убедиться, что она дышит. Машина ехала всего восемь минут. Девочка перестала дышать перед самым прибытием медиков. Мужчина в белом халате проверил у нее пульс и сходу констатировал смерть. Мы были ошарашены: человек практически умирает у нас на глазах, а доктор относится к ситуации с непробиваемым спокойствием. Я не выдержал и повысил голос, поинтересовавшись, зачем врач тогда вообще приехал. После этого он поднял Кате веко, посветил ей сотовым телефоном в глаз (в декабре в шестом часу вечера уже сумеречно) и остался при своем мнении. Я работаю на ядерном производстве, в рамках техники безопасности мы постоянно изучаем правила оказания первой помощи. Я знаю, что необходимо делать в таких случаях. Но я понадеялся на врача, боялся, что могу только усугубить положение больной. А доктор, на мой взгляд, оказался совершенно равнодушным человеком, который даже не пытался ничего предпринять! Он утверждает, что проверил Катю на синдром Белоглазова: у мертвого человека при сжатии глазного яблока зрачок превращается в щель. Но я постоянно стоял меньше чем в метре от него и со всей ответственностью заявляю: он этого не делал!
Сделать все
- Я понимаю, что врачи не боги, - говорит Оксана. - И боль от утраты не была бы менее острой, если бы я знала, что человек в белом халате испробовал все средства для спасения моей девочки, но у него не получилось. Тем не менее я была бы ему благодарна за мужественную, профессиональную попытку. Мысль о том, что в последние минуты рядом с ней была только человеческая доброта, а не безжалостная черствость, помогали бы мне жить. Но вышло все так, как вышло, и я очень надеюсь на то, что человеческое равнодушие будет наказано по закону. И не только Божьему.
Точку в этом сложном деле поставит Фемида. Но каким бы ни было судебное решение, вряд ли оно как-то изменит впечатления Артема и Игоря, мнение женщины, потерявшей дочь. Ей не на кого рассчитывать ни сегодня, ни, что самое страшное, в будущем, когда придет старость. Справедливости она продолжает добиваться уже не только ради Катюши. Ради каждого из нас, всецело доверяющих докторам. Ради тех, кого лечат, и ради тех, кто лечит. Профессиональная деформация одинаково опасна и для тех и для других.
Марина Барышева, начальник отдела здравоохранения администрации Озерского городского округа:
- В прошлом я заведовала станцией скорой помощи, и не могу не упомянуть о неписаном, но святом для всех врачей законе: если человек умирает на глазах у людей, которые только что видели его живым и здоровым, реанимационные мероприятия проводятся в обязательном порядке, даже когда врач убежден в их бесполезности. Это делается, во-первых, потому что всегда остается пусть ничтожный шанс на чудо - и его надо использовать, во-вторых, чтобы у близких создавалось спасительное, помогающее жить ощущение того, что они не оставили человека в беде. Проводить реанимационные мероприятия под пристальными взглядами посторонних очень трудно, но необходимо. Как утверждают свидетели, в ситуации с Катей Чередниченко доктор даже не попытался что-либо предпринять. На мой взгляд, это недопустимо.
Александр Осипов, директор Челябинского областного центра медицины катастроф, главный внештатный специалист минздрава области по скорой медицинской помощи:
- Однозначно комментировать ситуацию непросто. Причину смерти девочки должна установить судмедэкспертиза. Но действия врача даже с точки зрения медицинской этики и деонтологии можно подвергнуть критике. В присутствии очевидцев врач скорой должен был начать реанимацию: восстановление проходимости дыхательных путей, искусственное дыхание, непрямой массаж сердца. Делая реанимацию, врач должен попутно выяснять причины смерти у родственников и окружающих.
Узкие зрачки - это клиническая смерть, значит, реанимация эффективна. Поводом для прекращения сердечно-легочной реанимации служит отстуствие признаков восстановления кровообращения и дыхания при использовании всех доступных методов в течение 30 минут. Отказаться от реанимации можно только в том случае, если смерть является исходом хронического заболевания либо травма несовместима с жизнью.
Справка "РГ"
Ближайшая к пациенту подстанция скорой помощи должна находиться на таком расстоянии, чтобы машина смогла доехать до него за 20 минут. Таков утвержденный минздравом норматив транспортной доступности скорой. Но в реальности, особенно на селе, бригад не хватает, и иногда после поступления к диспетчеру вызов может пролежать без движения и полтора часа.