Поделиться
Сложный экзамен ожидает конституционных судей: москвичка Светлана Отарова направила в КС жалобу, по требовав прекратить "научный опыт" над ее дочерью, имея в виду ЕГЭ.
Рассматривать результаты экзамена в суде - это действительно новое слово в нашей системе образования. Впрочем, Светлана Отарова в полном соответствии с требованиями закона о Конституционном суде ставит в своей жалобе, направленной в КС, вопрос несколько иначе. Заявительница просит проверить на соответствие Конституции Федеральный закон от 9 февраля 2007 года "О внесении изменений в Закон РФ "Об образовании" и Федеральный закон "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" в части проведения Единого государственного экзамена". Правда, это в начале текста. Попутно она просит обратить внимание на постановление правительства, два приказа мин обрнауки, два письма Рособрнадзора, четыре приказа департамента образования города Москвы, постановление президиума совета ректоров вузов Москвы и Московской области, приказ мино бразования и, наконец, приказ Юго-Восточного окружного управления образования.
Вся эта мощная правовая подкладка, уверена заявительница, только скрывает тот факт, что Единый государственный экзамен, введенный оспариваемыми нормами, является административным или научным экспериментом. "Данное положение наносит ущерб моему личному достоинству и нарушает мои гражданские права, так как обманным путем, без моего личного на то согласия над моим ребенком проводится научный опыт, - возмущается Светлана Отарова, - при помощи не апробированных научным путем тестов, или, как их называют, "контрольно-измерительных материалов", пытаются определить уровень полученных моим ребенком в средней общеобразовательной школе знаний".
Во-первых, указывает заявительница, нет возможности отказаться от участия в этом эксперименте. Отарова указывает, что когда она попыталась, то ей сообщили, что "мой ребенок вообще не получит документа об окончании средней школы и будет лишен возможности поступления в высшее учебное заведение профессионального образования". Во-вторых, департамент образования города Москвы, полагает Отарова, не имел права заявлять о добровольном участии в эксперименте по ЕГЭ, потому что "подобные решения могут приниматься на основе добровольного согласия каждого гражданина". В-третьих, родители не могли получить ксерокопию билета с ответами их детей. В-четвертых, сканеры, считывавшие результаты с бланков, постоянно совершали ошибки.
"Никому из родителей не понятно, каким образом осуществляется оценка знаний наших детей, - негодует заявительница, - вопреки всем традициям и нормам цена балла ЕГЭ в 2008 году была установлена после сдачи этого экзамена". Светлана Отарова также указывает на ключевой недостаток нынешней системы: "Перевод баллов ЕГЭ в баллы каждого конкретного вуза осуществляется по шкале, установленной каждым конкретным вузом. И это говорит о том, что данный экзамен не является по своей сути "единым".
Конечно, у заявительницы есть и личные мотивы: она подробно рассказывает о стрессе, который пережила ее дочь, готовясь и сдавая ЕГЭ, о сцене в апелляционной комиссии, и в результате - о невозможности полноценно подготовиться к поступлению в вуз. Наверное, у каждого бывшего абитуриента есть своя такая или почти такая же история кошмарного прощания со школой. Однако это заявление в КС может иметь далеко идущие последствия. Закон установил переходный период для существующего порядка ЕГЭ вплоть до 1 января 2009 года. Не ясно, успеют ли конституционные судьи рассмотреть жалобу к этому моменту (сейчас КС ушел до октября на летние каникулы), но саму реформу образования позиция КС вполне может скорректировать.