Поделиться
В Москве почти инкогнито побывал австрийский пианист Пауль Бадура-Скода - один из мастеров, определивших пути развития музыкального искусства второй половины XX столетия.
О его приезде не сообщали афиши и новостные программы, поскольку он не давал концертов, хотя в свои восемьдесят Бадура-Скода в превосходной форме - в этом российская публика могла убедиться в прошлом году, когда он дал концерты в Москве и Петербурге. В этот раз Бадура-Скода также приехал отнюдь не туристом - в Москве он записал Концерт N 1 для фортепиано с оркестром Иоганнеса Брамса. Как оказалось, в обширной дискографии пианиста этого сочинения раньше не было. Партнерами прославленного музыканта стали симфонический оркестр Московского музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко и его главный дирижер Феликс Коробов.
Подробности записи Пауль Бадура-Скода раскрыл в интервью "РГ".
Российская газета: Для записи немецкой классики вы избрали российский оркестр - почему?
Пауль Бадура-Скода: В прошлом году я познакомился с замечательным дирижером Феликсом Коробовым и оркестром его театра. После совместного концерта, на котором мы исполняли произведения Моцарта, возникло желание продолжить сотрудничество. Поэтому, когда возникла возможность записать концерт Брамса, то мне не пришлось долго раздумывать над выбором..
РГ: Вы записывались не в студии, а в зале театра, хотя и в отсут ствии публики. Эта обстановка как-то повлияла на ваш настрой?
Бадура-Скода: Мне приходилось много записываться в самых различных ситуациях, поэтому особой разницы нет. У каждого помещения есть какие-то особенности, которые нужно учитывать. Я люблю делать записи с публикой, во время концертов - живой отклик зала создает особенную атмосферу. Зато в студии можно добиться более отточенной интерпретации. Тогда в качестве публики выступают мои друзья и все те, кто присутствует во время записи.
РГ: Нынешнюю запись производил наш знаменитый звукорежиссер Игорь Вепринцев. Вам приходилось работать с ним раньше?
Бадура-Скода: Нет, но я был знаком с ним через моего друга Давида Ойстраха. Мы много играли в дуэте с Ойстрахом, а Вепринцев его записывал. Так получилось, что я был партнером Ойстраха на одном из его последних концертов, а через несколько дней он сделал свою последнюю запись - как раз с Вепринцевым.
РГ: На каком рояле вы играли в Москве?
Бадура-Скода: Это был рояль "Безендорфер". Мне кажется, наряду со "Стейнвеем" это один из самых совершенных инструментов в мире. На нем можно добиваться удивительных нюансов звучания. Часто говорят, что старинную музыку нужно играть обязательно на старинных инструментах. Мне кажется, это далеко не всегда так. Во времена Моцарта у музыки не было такой широкой аудитории, как сегодня. И если бы мы играли только на старинных инструментах, то в современных больших залах попросту ничего бы не было слышно. К тому же возможности современного рояля настолько велики, что ему подвластна музыка любой эпохи.
РГ: Тем не менее вы коллекционируете старинные инструменты...
Бадура-Скода: Да, но это все-таки другое. Играть на них - уникальный опыт, сродни исследовательскому.
РГ: После этой записи с россий ским оркестром, продолжите сотрудничать с нашими музыкантами?
Бадура-Скода: Мне бы очень этого хотелось. Я играл с действительно первоклассным оркестром, а у Феликса Коробова, как мне кажется, отличное будущее. Мне было бы интересно записать с этими исполнителями концерт Бетховена. Или, быть может, что-то из современной музыки.