Поделиться
Шекспировские страсти, бушевавшие в краевом театре драмы с начала года, похоже, утихают. Директор "драмы" Владимир Мордвинов уверен, что власти наконец-то реально помогут его учреждению.
Главный театр края создал любопытный прецедент. Наверное, впервые за многие годы проблемы, казавшиеся чисто театральными, всерьез озаботили и власти, и широкую общественность. И было отчего! Вдруг засобирался в отставку директор, с которым "драма" пережила и безденежье, и медные трубы, и капремонт. Главреж дал нашумевшее интервью. Со скандалом сняли почти готовый спектакль, обещавший коммерческий успех. Приглашенный режиссер из Санкт-Петербурга раскритиковал алтайских чиновников. Краевое управление по культуре публично пожурило главрежа. В СМИ и на сайтах кипели дискуссии.
Что в сухом остатке - об этом корреспонденту "РГ" рассказал директор театра драмы им. В.М. Шукшина Владимир Мордвинов.
Российская газета: Владимир Ильич, был момент, когда вы хотели покинуть театр. Почему?
Владимир Мордвинов: Причины были только экономическими - 11 лет я не мог достучаться до краевой администрации. Вон, на столе, лежит кипа писем, обращений, воззваний, подписанных всем коллективом, к нашим властям. Театр постепенно погибал. Я вынужден был написать заявление об увольнении, поскольку не видел выхода из тупика - долги составляли 7,414 миллиона рублей. Почему я забрал заявление? Мы встретились в театре с губернатором, и Александр Богданович пообещал конкретную помощь. Лед тронулся. Состоялись два больших совещания у вице-губернатора Николая Черепанова, после чего из комитета по финансам наконец-то пришло письмо не с отказом, а с просьбой подробно обосновать наши запросы.
РГ: Откуда взялись эти миллионные долги?
Мордвинов: Государственный театр не может быть самоокупаемой структурой, это немыслимо! Надо платить стимулирующие доплаты актерам за сложность роли, работникам театра, работающим здесь сутками за крошечную зарплату, которую и называть-то неловко. До 70 процентов заработанных нами средств идут на заработную плату коллективу (это очень маленькие суммы). И заплатить налоги в полном объеме уже нечем. До 2004 года мы не получали из краевого бюджета ни рубля на постановочные расходы. Маленький пример: бюджет Омского театра драмы на этот год - 98,2 миллиона рублей. Наш бюджет - 24,2 миллиона. Мы уже сейчас, чтобы рассчитаться за коммуналку в первом квартале, вынуждены брать деньги, заложенные на третий и четвертый кварталы. После ремонта расходы театра на коммунальные нужды возросли вдвое. Как выжить при таком бюджете?
РГ: Барахтаться, как та лягушка…
Мордвинов: Что мы и делаем все эти годы! В 2003 году вообще пошли ва-банк. Затратили много средств, чтобы сделать хороший спектакль и достойно представить его на престижном фестивале. С "Великодушным рогоносцем" взяли Гран-при в Омске, этой постановкой заинтересовался экспертный совет Национальной театральной премии "Золотая маска"… И - ничего в финансовом плане не изменилось. Нам дали понять: спасение утопающего - дело рук самого утопающего. Потом Сурикова сменил Евдокимов. Мы вновь стали писать письма: дайте хотя бы льготный кредит, сами рассчитаемся с долгами. Не дали...
РГ: Но почему? Ведь Евдокимов был театральным человеком!
Мордвинов: К нему не подпускали. Невозможно было попасть на прием, нормально пообщаться. Мы же с ним были хорошо знакомы. Он работал у меня 2,5 года в городском молодежном культурном центре. Никогда не забуду, как в коридоре театра я ему кричал через плечи двух охранников: "Михаил Сергеевич, хоть на спектакль-то приди!"
РГ: В итоге финансовый кризис усугубил кадровый...
Мордвинов: Средний возраст труппы 54,5 года. У нас нет ни одного актера моложе 30 лет. И я не могу пригласить пять-шесть молодых ребят, потому что не готов гарантировать им достойную зарплату, квартиры, подъемные, обозначить четкие перспективы в работе. В 2001 году мы взяли практически полный курс у Николая Визигина в местном институте искусств и культуры. Через месяц они все попросили решить вопрос с жильем - рабочий ритм актера рваный, своеобразный, у родителей жить уже сложно.
По закону в нашем театре должно быть 40 актерских ставок и ни одной больше. Чтобы поднять заинтересованность, мы переводим многих ведущих актеров на высший, пятнадцатый разряд. Знаете, сколько "весит" такая ставка? 4859 рублей. Сейчас я прошу еще пять ставок одиннадцатого разряда - по 3588 рублей. Попробуйте на такие деньги пригласить молодого человека из другого города! Еще один существенный момент: в Омском драматическом билеты на спектакль стоят 500 рублей (у нас - от 80 до 200). Раскупаются они на месяц вперед. Присовокупите сюда стабильное достойное бюджетное финансирование. Из этих денег можно делать приличные доплаты. Схожая ситуация в новосибирском "Красном факеле". Актеры сравнивают и делают выводы… Ясно, что мы живем в разных по возможностям регионах. Поэтому губернатор сразу сказал, что по всем вопросам край едва ли нам сможет помочь, но основные решит.
РГ: Судя по последним заявлениям главного режиссера, он твердо решил уйти из театра. Какой была эпоха Владимира Золотаря?
Мордвинов: Очень яркий период. Володя принес в наш театр совершенно свежий стиль. Питерская школа! В содружестве с художником Олегом Головко они подарили нашей сцене особый воздух, простор, свет. Для них важна каждая деталь. Владимир Александрович очень тщательно работает с актерами. И они его любят. Но - и здесь я не могу не бросить камень в свой огород - чтобы работать с таким режиссером, нужны деньги. И тогда все, что задумывается на сезон, будет выполнено. Сейчас половина труппы не работает - и это непозволительно, потому что ведет к накоплению негативной энергетики. Мы в этом сезоне по разным причинам не сделали два спектакля. К Шукшину - "Я пришел дать вам волю" - не смогли приступить из-за нехватки финансов. Да и режиссер здесь нужен особенный, "болеющий" Шукшиным. А таких в России - раз-два и обчелся. История же с "Плохими парнями" вообще отняла у меня не один год жизни.
РГ: О каком спектакле после всех последних передряг вы сейчас мечтаете?
Мордвинов: Лучше скажу, каким бы я хотел видеть репертуар театра в ближайшем будущем. Зритель, имеющий в крае всего один театр такого плана, не должен был быть обделен в жанровой палитре. Он должен не только грустить и сопереживать, но и выходить от нас окрыленным, с надеждой на лучшее. К сожалению, у нас сейчас достаточно однобокий репертуар. Один режиссерский почерк. Далеко не все наши потенциальные зрители ходят сейчас в театр.
РГ: Приходилось слышать, что теперь на репертуарную политику театра будут сильно влиять краевые чиновники.
Мордвинов: Это совершенно не так! Я вообще не вижу механизма такого влияния, возврата к прошлому. Другое дело, что есть процедура заказа. На один-два спектакля в год. Это нормальная практика для любого государственного театра. Но его режиссеры вдобавок к заказу всегда поставят три-четыре спектакля на свой вкус. Иначе театр закончится как театр.