Поделиться
Два месяца назад, 17 марта, Франция поставила точку в своем участии в Первой мировой войне. В этот день прошла общенациональная торжественная церемония похорон 110-летнего Лазара Понтиселли - последнего из 8 с половиной миллионов французов, участвовавших в той войне.
А 24 января, еще при жизни ветерана, его спросили, на какие почести он согласился бы в случае смерти. Ответ был скромен: месса в Доме инвалидов в память о товарищах, которые погибли в ужасах войны и которым он обещал никогда их не забывать...
Удивительное, на мой, российский, взгляд, событие, преподавшее несколько уроков.
Первый из них очевиден. Если согласиться с Суворовым, справедливо считавшим, что "война не закончена до тех пор, пока не похоронен последний ее солдат", то завершения Великой Отечественной еще ждать и ждать.
Прежде всего нужен точный, скрупулезный учет всех категорий участников войны и ее жертв. Только в последнее время с появлением и постепенным расширением компьютерного банка данных (ОБД Мемориал), содержащего 10 млн листов архивных документов и свыше 30 тыс. паспортов воинских захоронений, эту работу начало вести минобороны. Но дел там еще невпроворот, тем более что архивные материалы, касающиеся военного времени, рассредоточены по различным ведомственным архивам, доступ к которым защищен "семью замками". Тогда как хотя бы частичное раскрытие этой информации поможет и официальным структурам, и многочисленным поисковикам-добровольцам, действующим подручными средствами и чаще всего на ощупь.
Здесь, кстати, можно было бы обратиться и к административному опыту Франции, где на протяжении всех послевоенных десятилетий существует специальное ведомство, занимающееся ветеранами войны (и не только Второй мировой, но и алжирской, боевых действий в Тунисе и Марокко). Оно имело статус самостоятельного министерства, сейчас входит в структуру министерства обороны, возглавляет которую государственный секретарь, являющийся членом правительства. Такая централизация как раз и позволяет вести полный учет ветеранов, оказывать им действительно адресную социальную помощь, решать все вопросы, связанные (по очень точному, на мой взгляд, немецкому термину) с "политикой памяти", не теряя времени (что особенно актуально в отношении ветеранов) на бесконечные межведомственные препирания и согласования. К слову сказать, бюджет этого ведомства на 2008 год составляет около 4 млрд евро...
Все на той же церемонии прощания с Лазаром Понтиселли были произнесены такие слова: "Построить будущее можно, только не забывая собственное прошлое, а беря на себя ответственность за него и преодолевая его".
А берем ли мы ответственность за наше прошлое и пытаемся ли преодолеть его? Только в той мере, в какой очередная трактовка отечественной истории отвечает политической конъюнктуре.
Применительно к военной истории это означает, что в советское время каждая смена власти - от Сталина до Горбачева - предполагала корректировки и количественных (скажем, подсчеты советских потерь, соотношение сил между СССР и нацистской Германией), и качественных (роль тех или иных полководцев, причины катастрофических поражений первого периода войны) оценок Великой Отечественной.
Одним из своих последних указов в качестве президента Владимир Путин распорядился подготовить фундаментальный многотомный труд "Великая Отечественная война 1941-1945 годов" и соответственно образовать главную редакционную комиссию, которая и займется сочинением на заданную тему.
В комиссию, которую возглавляет министр обороны Анатолий Сердюков, вошли 34 человека. 20 из них представляют все то же военное ведомство, 4 человека - МВД, ФСБ и СВР, еще 5 членов комиссии откомандированы другими министерствами - от минтранса до МИДа, есть там чиновник президентской администрации, по одному представителю от Академии военных наук и Российской академии наук и целых два (!) историка.
Удастся ли этому коллективу создать нечто новое, учитывающее огромный массив дискуссионной военно-исторической литературы, появившейся после 1991 года? Или же он пойдет дорогой, торенной авторскими коллективами, выпустившими в свет в 1960-1965 гг. 6-томную "Историю Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945", в 1973-1982 гг.- 12-томную "Историю Второй мировой войны 1939-1945", а в 1985 г. - энциклопедию "Великая Отечественная война"?
Не хотелось бы предвосхищать события, но состав комиссии наводит на мысль о возможной очередной ведомственной версии отечественной истории, где забота о чистоте военного мундира (чем выше чин - тем больше эта забота) перевесит необходимость максимального приближения к объективности. Узнаем ли мы из будущего многотомника об ошибках того же начального периода войны или опять сошлемся на "вероломное нападение"? Будет ли по справедливости оценена жестокость Сталина по отношению к своим солдатам, включая военнопленных, пропавших без вести (в том числе в недрах НКВД), "прикрытых" за своей спиной заградотрядами, или же в соответствии с последними веяниями генералиссимуса еще раз объявят "эффективным менеджером"? Объяснят ли нам, почему Великая Отечественная война не совпадает по временным рамкам со Второй мировой, или опять будут уговаривать, что "пакт Молотова-Риббентропа" - всего лишь военная хитрость для того, чтобы отсрочить открытый конфликт с Гитлером?
Более того, не окажется ли подготовка фундаментального труда, по сути дела, выработкой единственно правильной и не подлежащей сомнению версии одной из самых трагических и противоречивых страниц нашей истории? Ведь еще до начала этой работы один из высших руководителей министерства обороны заявил: "Борьба с фальсификациями военной отечественной истории перестала быть задачей только министерства обороны. Требование времени - сделать ее задачей общегосударственной". Не вторил ли он другой угрозе, прозвучавшей прошлой осенью: принять в Госдуме закон об уголовной ответственности за искажение истории войны.
При такой постановке вопроса найти "фальсификаторов" будет несложно. Достаточно для этого пройтись по книжным магазинам, где, повторю, за последние годы появилось множество оригинальных и интересных работ, авторы которых высказывают оценки военного периода, альтернативные официальным советским, приводят новые, ранее спрятанные фактологические данные. Не говоря уже о том, что на тех же книжных полках стоят произведения Астафьева, Бакланова, Быкова, Васильева, Германа, Гроссмана, Некрасова, Окуджавы с другой, выстраданной ими самими, суровой правдой о войне, никак не стыкующейся с затверженной и спущенной сверху...
Известно предостережение Талейрана о том, что война - слишком серьезное дело, чтобы доверять ее только военным. А история?