Поделиться
В Москве в рамках сезона латвийской культуры в России проходят гастроли Нового рижского театра.
Фестиваль NET, благодаря которому название этого театра у нас не только хорошо запомнили, но и навсегда полюбили, привез четыре рижских спектакля. Завтра в ЦИМе - "Звук тишины", уже сыграли "Соню", а для "Латышских историй", необычных и по форме, и по канве постановки, понадобилось сразу два вечера.
Однажды летом, перед самым отпуском, все актеры Нового рижского театра получили от своего режиссера Алвиса Херманиса задание: каждому найти как минимум одного героя для будущего спектакля. Обязательное условие: это должен быть неизвестный человек из толпы. Такой, которого не было бы видно по телевидению, о котором не писали бы газеты и журналы, но судьба которого была бы полна драматических взлетов и падений. Таковых они искали: в трамваях, в подвалах, в такси, в армии, в церквях, на кладбищах, в стриптиз-барах, в детских садах... Амплитуда характеров получилась большая. Как создавались "Латышские истории", рассказывают актеры Нового рижского театра Гундарс Аболиньш, Андрис Кейшс и Евгений Исаев.
Андрис Кейшс: Когда мы пришли после отпуска и начали делиться впечатлениями, какие собрали истории, ситуация произошла следующая: женщины в основном рассказывали, как мужчины ничего не могут и не дают денег, а мужчины жаловались, что жены их не любят, не понимают и куда-то уходят. И вот мы смотрели-смотрели эти рассказы, потом пошли обедать и неожиданно поймали себя на том, что все ребята сели за один стол, а девушки - за другой. Как бы обозначив тотальное непонимание. Не специально - так получилось...
Гундарс Аболиньш: Мы такой бандой работаем, бандой все обсуждаем и бандой разбираемся... Сейчас мы играем двадцать рассказов. Мы знакомились, входили в доверие, причем этические моменты соблюдались строго, - мы всегда обговаривали, согласен ли человек с тем, что о нем будет говориться со сцены. Ведь он рассказывал нам о самых личных подробностях своей жизни, которыми он иногда даже с близкими людьми не делился. И нам это удавалось - ни один из тех, с кем мы говорили, не ответил нам отказом.
В поисках героя
Андрис Кейшс: Мой герой отслужил в Ираке (Латвия участвует в этой войне). И как правильно говорил Алвис Херманис (руководитель Нового рижского театра. - Прим. ред.), ни одна трагедия Шекспира не идет ни в какое сравнение с реальными жизненными историями. Потому что в каждой отдельно взятой жизни больше трагедии, чем во всем, вместе взятом, Шекспире. Своих героев мы должны были выбрать из тех людей, которые не знают, что такое публичность. Вот если бы я про себя делал спектакль, это был бы иногда откровенный, немножко трагичный, но в принципе - красивый рассказ. А от приукрашивания мы хотели уйти как можно дальше.
Человека, которого я стал играть, я нашел в армии. Я там не служил, хотел только "попрактиковаться". Но для меня никаких послаблений не делалось - приходилось даже в лесу ночевать... Мне понравилось его отношение к жизни, он - очень простой и решительный парень. Ему сейчас 27, он живет в ужасном месте, где невозможно плохие заработки. Но он все-таки находит пути, чтобы содержать свою семью, и так заботится о родных, что, я считаю, он в свои молодые годы - уже мужчина в самом благородном смысле. Его тоже Андрисом зовут...
Евгений Исаев: А мою героиню - бабушку Тамару Крэговну - я знаю с детства. Она приходила к нам в детский дом, помогала. Сейчас ей 87 лет. Она очень позитивная, не любит слушать плохую информацию и поставила себе задачу прожить еще столько же. Она всю жизнь проработала массовиком-затейником. Она хвасталась, что в 70 лет еще могла подтягиваться на турнике, и мы попросили: "Тамара Крэговна, давайте мы вас подвесим и посмотрим, сколько вы сможете провисеть, и сфотографируем - нам надо показать режиссеру снимки". Она согласилась, попросила приехать назавтра. В назначенный день мы явились, но у нее болело сердце. Бабушка извинилась: "Сегодня не могу". А у нее возле дачи речушка, и мы тогда пошли купаться, но буквально через полчаса она нам позвонила: "Ребята, сердце прошло, можете меня вешать". Мы вернулись на дачу, нашли здоровую палку, забили ее гвоздями между деревьями. Подсадили бабушку, сами встали рядышком: "Бабушка Тамара, вы не бойтесь, если будете падать, мы вас поймаем". Она держится, мы ее фотографируем, она нам: "Ребята, руки соскальзывают!" Мы ей: "Будьте мужественны". И она терпела-терпела, и секунд десять точно висела. Можно сказать, ее девиз: "Какая ерунда - считать болезни и года". Мы к ней и сейчас ездим. Помогаем по дому, по хозяйству.
Эффект узнавания
Андрис Кейшс: Когда наши герои пришли на премьеру, для нас это не было страшно, потому что все им нравилось еще в процессе работы. А после спектакля был очень хороший фуршет. Мы, актеры, оказались в стороне, зрители разговаривали только с прототипами наших персонажей - на тот момент они были героями.
Гундарс Аболиньш: А для меня это был самый сложный спектакль в моей жизни. Мне трудно играть, когда мама смотрит, она у меня тоже актриса, а здесь было еще тяжелее. Жена моего героя - старого моряка - заказала микроавтобус, пригласила еще десять своих приятельниц, а про нее в спектакле было сказано совсем не комплиментарно... Потом она быстро села в микроавтобус и уехала... А сам он прибыл в белоснежной куртке... Если говорить про истории других актеров - мне очень нравится в нашем спектакле рассказ молодой девушки о том, как она училась быть женственной и осваивала технику стриптиза. С ее комментариями - как, на что срабатывают и какие мужики дураки: они на все это клюют. А через этот разговор такое отношение к жизни просвечивается!
Андрис Кейшс: Что касается моего героя - солдата, то с ним я прожил месяц и две недели. В последний день предложил ему сделать спектакль, потом были три разговора по два часа каждый, я все записывал в тетрадке, чтобы лучше понять. Много было такого, от чего у меня возникли сомнения: что же твоя жена скажет, когда она будет смотреть? Он сказал: "Она не пойдет смотреть". А потом пришло радио, записало эту историю, и пустило по центральному Первому каналу, который слушает вся его деревня и все его знакомые. Я позвонил ему: "Ну, ты как?" А он: "Да никак. Все нормально..." - "Ну а семья-то как отреагировала?" - "Смеются все"... Но мы с ним до сих пор поддерживаем отношения - мы друзья. Когда он в Латвии, обязательно общаемся. Но сейчас он в Афганистане...
Московские истории
Андрис Кейшс: Искусство - это и есть сама жизнь, причем самое сильное искусство, от которого не уйдешь в сторону. Если ты, конечно, сохраняешь контакт с жизнью. Если посмотреть хотя бы несколько наших историй, можно получить интересный взгляд на существующее сейчас в Латвии общество.
Гундарс Аболиньш: Но это не только латышские истории. У нас чистых латышей в принципе не бывает, - я не знаю ни одного... А вообще вот если сейчас зайти в Московское метро и встать на эскалатор - у вас там глубоко, минуты две придется спускаться, - вам столько московских историй навстречу поедет! Рассказов на целый фильм хватит...