Поделиться
Выбор есть
Два Быковых в нашей литературе это все-таки не три Толстых. Тем более что у Дмитрия Быкова, надеюсь, жизнь еще впереди, несмотря на тотальное присутствие в прессе, Интернете, магазине. У Василия Владимировича Быкова земная биография закончилась 22 июня 2003 года, когда после нескольких лет полудобровольной жизни в Германии, Чехии и Финляндии он приехал домой, в Минск, умирать. Многие близкие Василия Владимировича знали, что он был "похоронен" однажды в Кировоградской области, в братской могиле, в 44-м. Даже фамилия его была выбита на обелиске. Лейтенант Быков остался жить, чтобы стать одним из самых сильных военных писателей.
Несмотря на титулы - Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, которыми власть перед ним каялась в минуты оттепели или перестройки за нескончаемое преследование, с годами, по его словам, он все меньше имел среди единогодков единомышленников. Его правда о войне была правдой, а не победой, а кому это может нравиться? Но кто сказал, что Быков писал только о войне? Его "Знак беды", его "Сотников" - это восхождение. Восхождение к человеку, который должен сделать в нечеловеческих обстоятельствах человеческий выбор.
...Немцы остановились на хуторе у Петрока и Степаниды, зарезали их единственную корову, устроили пир, заставили хозяина играть им на скрипке, потом бросили кость на перекус. И Петрок играл и ел, чтобы выжить... А Степанида будет всю повесть искать другой выход, чтобы в самое решительное мгновение сделать костер из своего дома...
...Кинорежиссер Лариса Шепитько по повести Быкова сняла знаменитую философскую притчу "Восхождение" о цене жизни и цене предательства. Предать, чтобы выжить или нажить. Опять и опять приходится делать выбор в обстоятельствах, которые расчеловечивают человека...
У каждого свой камень
В доме Василя Быкова, в его трехкомнатной квартире, скорее, библиотеке, на Танковой улице в Минске, где он прожил четверть века, мы разговариваем с его вдовой Ириной Михайловной и директором издательство "Время" Борисом Пастернаком.
Я знала нескольких женщин, которые (говорю без осуждения) вдовство свое сделали публичной профессией. А тут - мягкое, но безоговорочное нежелание выйти из тени, при этом ежедневные нескончаемые труды с архивом.
Ядвига Юферова: Поэт Владимир Некляев рассказывал, как вместе с финскими друзьями выбрал северный валун и привез на могилу Быкова на Восточном кладбище в Минске.
Ирина Михайловна: Я вам фотографию сейчас покажу, он вместо памятника стоит. Мы камни любили. У Алеся Адамовича, Володи Короткевича (известных белорусских писателей. - Ред.) - у каждого свой камень на могиле. Потому что здесь мы ни на что не рассчитывали, и рассчитывать не на что было, Василь опальный был, есть и будет.
Юферова: Ирина Михайловна, а как вы без языка в Финляндии жили?
Ирина Михайловна: Так я же могу, знаю, как считать, как сказать, как извиниться, как поблагодарить. Так и в Германии жили.
Юферова: Обычно у современных издателей большая проблема с наследниками, а у наследников с издателями. Вас не обидели, когда готовили собрание сочинений?
Ирина Михайловна: Нас никто не обижает, мы ни на что не претендуем. Я отказываюсь в Белоруссии от всех гонораров, не хочу с этим связываться.
Юферова: В Москве хоть есть агент, кто ваши интересы представляет? Ведь уже кинематографисты заинтересовались двумя повестями, в том числе "Круглянским мостом".
Ирина Михайловна: Хотят еще "Альпийскую балладу" снимать. Что вам сказать... У меня бабушку за золотую цепочку посадили, у нас родословная, ненавидящая золото. Мне лишнего не надо. Главное, чтобы кино от книг Василя далеко не уходило. Но тут мы бессильны.
Пастернак: К Быкову будут и будут возвращаться, потому что современного материала такого уровня нет.
Юферова: Не раз возникали разговоры о том, что Быков - среди реальных претендентов на Нобелевскую премию, что вы можете сказать по этому поводу?
Ирина Михайловна: В западной печати было много написано, нас в Польшу все вытаскивали для обсуждений, да Василь к этому относился очень иронично, не буду и я эту тему развивать.
Пастернак: Есть такая версия, что ему несколько раз предлагали: ты прими решение, определись. Он явно котировался вместе с Генрихом Беллем, Гюнтером Грассом, и уж никак не меньше масштабом был. То есть давай диссидентом в Европу, откажись от гражданства, возвысить голос против диктатуры и все - Нобелевка у тебя в кармане. Но Быков был тут неприступен: от гражданства не откажусь никогда, хочу жить на родине, хочу помереть на родине. Политическим флюгером он по духу своему не мог быть.
Вы рисуйте. Вам зачтется
Ирина Михайловна отлучается то за горячим чаем, то за очередным заветным сундучком.
Когда дело дошло до папки с рисунками, мы с Борисом Пастернаком, не сговариваясь, решили, что эта квартира с наследием писателя и есть золотовалютный запас страны Беларусь. Мы смотрим рисунки Быкова, как было на войне, и как было в президиуме, как дули ветра в чужой родной Финляндии и на родной Ушаччине.
Мы поднимаемся из-за стола в гостиной и начинаем экскурсию по маленькой квартире с великим миром Быкова. Его кабинет - это издания Быкова на разных языках. Это подарки Быкову. Кстати, такие же скромные, как и он сам. Огромное количество фотографий.
Ирина Михайловна: Здесь немного беспорядок. Много книг, много альбомов. Все везде и все - Быкова. Вот картины, которые делают молодые художники на пленэре "Василева зорка". А здесь у нас письма писателей, отдельно мы собрали белорусскую переписку. Отдельно автографы на подаренных ему книгах. Ну вот, например: "Моему милому брательнику Василю Быкову с поклоном из Сибири. Не хворай, дорогой, не сдавай своего окопа. Его никто занять не сможет. Твоя ячейка на века. Виктор Астафьев". "Дорогому Василию Быкову с изъявлением давней нежной почтительной дружбы с надеждой на благорасположение и опеку высших непререкаемых сил и веяний. Пусть опекают (не знаю - веяния ли), пусть опекают его талант, покой, здоровье, его землю. Написала бы и "и всю землю", да опасаюсь просить чрезмерно. Белла Ахмадулина, 14 сентября 96 года в Минске". Это дарственная надпись на ее книге "Гряда камней".
Юферова: Потрясающе. Готовый музей Быкова. А если собрать еще по архивам все закрытые постановления Политбюро по Быкову, это будет музей эпохи.
Ирина Михайловна: У нас в Гродно ветераны войны открыли народный музей, они там делают, что могут. Я им копии даю, оригиналы, думаю, может, когда-нибудь государство заинтересуют...
Юферова: Послушай, Борис, должна же у кого-то голова болеть за это все!
Пастернак: Они, конечно, молодцы, что затеяли издание на белорусском языке, это серьезный шаг.
Но по прецеденту в мире - должен работать закон, конституция, которая охраняет национальное достояние.
Народный писатель Белоруссии родился 19 июня 1924 года в Ушачском районе Витебской области. В 1941 г. студент Витебского художественного училища Василь Быков уходит добровольцем на фронт. Старший лейтенант, командир взвода полковой, потом армейской артиллерии, дважды был ранен, прошел всю войну, закончив ее в Австрии офицером Советской Армии.
Повесть "Третья ракета" приносит ему известность и признание.
"Альпийская баллада", "Мертвым не больно", "Сотников", "Обелиск", "Дожить до рассвета", "Пойти и не вернуться" - эти произведения поставили В. Быкова в один ряд с выдающимися мастерами военной прозы XX века.
За повесть "Знак беды" был удостоен Ленинской премии.
Самые известные фильмы по повестям Быкова - "Восхождение" Ларисы Шепитько и "Знак беды" Михаила Пташука.
Умер в Минске в 2003 году в особый для фронтовика день - 22 июня.
Один паромщик
Он писал про людей, а не про войну.
В феврале в Минске в рамках Международной книжной ярмарки два посла в Белоруссии - Швеции и Израиля, оба, кстати, ставшие переводчиками избранного Быкова, публично заспорили: шведский или иврит стал юбилейным, 50-м языком для белорусского классика. На этой же ярмарке директор московского издательства "Время", минчанин по своим корням, Борис Пастернак презентовал 6 томов из 14-томного собрания Быкова на белорусском языке. 8-томник на русском еще предстоит вместе с Союзом писателей Белоруссии собрать, издать...
Юферова: Борис, вы издали полное собрание сочинений Сахарова, издаете Солженицына, решили и Быкова. А кто читает сегодня ПСС? Дайджесты и адаптации заменили классику.
Пастернак: Да, многие стали спешить, читая, что покороче. Но при этом никуда не делся круг людей, которые нуждаются в первоисточниках, в приличной литературе. Тем более что народ уже объелся Марининой и Донцовой и затосковал по качественной литературе, и мы решили работать в этом сегменте.
Мы выбираем первостатейные имена, которые сами за себя отвечают. Искандер в 10 томах, Солженицын в 30 томах, Сахаров в 8 томах, Жванецкий 5-томный, Высоцкий 4-томный, Бабель в 4 томах. Подготовлены уже Зощенко и Платонов.
Нам всегда казалось, что Быков - в этом же ряду.
Юферова: Вы уверены, что есть спрос на военную литературу?
Пастернак: У нас была целая когорта военных писателей - Бондарев, Некрасов, Бакланов, Васильев... Не всех их сегодня одинаково помнят. Быков из них резко выделяется, потому что начинает возвышаться над эпохой.
Он, как писатель про людей, а не про войну, очень многие вещи предвосхитил, предвидел. Проблема нравственного выбора, которую он поставил очень резко в "Сотникове", в "Атаке с ходу" опять становится общественной проблемой. Нефть, деньги и глянец не заменили совесть и выбор. Общество из комы возвращается. Думать с кем? Поэтому мы издаем Быкова.
Юферова: А кто переводит его на русский?
Пастернак: Василий Владимирович сам о себе позаботился. Он не доверял чужому переводу и старался все делать сам, поэтому оказался неотъемлемой частью великой русской литературы XX века, в нашу литературу вошел с русского входа.
В Минске на ярмарке, на стенде Российской Федерации спрос был просто потрясающий на шесть томов Быкова. В презентации участвовал цвет белорусской литературы - Геннадий Буравкин, Виктор Козько, Ольга Ипатова, Владимир Некляев...
Меня кто-то из чиновников накануне попросил только не устраивать политический митинг. Я говорю, боже упаси, какой политический митинг! Речь идет о литературе, о совместной деятельности в рамках Союзного государства.
Вечером я буду возвращаться из Минска в Москву любимым поездом N 2. Моим попутчиком окажется энергичный генеральный директор, который в рамках Союзного государства успешно возглавляет "Белрусьавто". Он рассказывает мне свою историю - как замечательно было на юбилее главного конструктора Высоцкого, а я ему - про Быкова, от которого прибыль в мире не меньше, чем от "МАЗов" и
"БелАЗов". Господин Данилов немедленно меня успокоил: просто об этом еще не знает Лукашенко, если ему правильно доложат, все будет.
"Я не лидер и не "совесть нации", я простой, измотанный жизнью белорус, который хочет одного - остаться честным", - так написал Василь Быков в последней своей биографической повести "Долгая дорога домой".