Поделиться
Это лучший фильм недели. Хотя и неожиданный для такого режиссера, как любимец Тарантино Пак Чхан-Ук. Его имя связывали с жестокими зрелищами типа "Олдбоя", и вдруг - теплая, человечная, смешная, до чертиков обаятельная история любви.
Обитательница дома умалишенных Юн Гун решила, что она - киборг. Киборги живут на батарейках, им не нужно есть рис. Поэтому девушка и не ест, а подзаряжается от радиоприемника. Тощает на глазах, может умереть от голода. И умерла бы, кабы не товарищ по психушке Иль Сун Пак, который решил, что он профессиональный вор и умеет стибрить человеческую индивидуальность. А раз умеет стибрить, значит, умеет и вернуть - он и вернет девушке Юн Гун способность есть рис и подзарядит ее батарейки любовью. Это сюжетная канва. А вокруг рутина человеческого безумия с ее доброй и смешной абсурдятиной. Персонажи дурдома не патологичны - просто человеческие качества в них выражены в чистом виде, как это бывает в зверушках: незамутненное простодушие или склонность к тайным, но всем очевидным интригам. Обстановка почти из мультфильма. Есть неизбежная кровища, но смешно избыточная, как в "Килл-Билле": у девушки-киборга из пальцев вырастают пистолетные дула, во рту бренчит патронный барабан, и она без всяких на то оснований все время расстреливает окружающих. Этот мотив девушки-автомата, утверждает режиссер, впервые появился в его сне, навеянном, возможно, тем же Тарантино.
Возник условный мир - прозрачный, как модель человечества, сделанная из стекла и света. В нем возможно что угодно: пара влюбленных окажется в космическом одиночестве, когда кругом только звезды, причем идет дождь, и ветер срывает тент, укрывший их любовь от невзгод. Этот кадр не смогли бы сыграть ни американские, ни европейские актеры - образ беззащитной нежности стал бы пошлятиной. Но Пак Чхан-Ук сделал гениальный кастинг: взял восходящую корейскую звезду Су Цзюн Им с ее красотой вечно обиженной куклы, а ее спасителя сыграл не менее юный Цзи Хун Цзюн - поп-кумир корейской молодежи, выступающий под псевдонимом Rain (Дождь), отчего сцена с ливнем приобрела еще и оттенок капустника. Оба показали класс комедийного мастерства, их лица читаешь как книжку: каждый извив сюжета как на ладони. Есть музыкальные номера, которые тоже всегда возникают неожиданно и своими то венскими, то тирольскими звучаниями сообщают веселому абсурду оттенок глобальности.
Картина ошарашивает, потом втягиваешься, и к концу решаешь, что ее нужно непременно смотреть снова.