Поделиться
Человек Возрождения
Во Вселенной нашего кино зрители отводили Эльдару Рязанову более почетное место, несколько лет подряд называя его режиссером N 1. Их выбор ясен: первым и главным люди считают то небесное тело, которое излучает больше тепла. То есть светило. Мы приходим к нему согреть душу. Это потребность почти физиологическая, не всегда нами осознаваемая, но ни один режиссер не может похвалиться тем, что его картины, счастливо жмурясь, смотрят по десять, двадцать, тридцать раз.
Секрет любви к Рязанову определил писатель Василий Аксенов: "Эльдар Рязанов принадлежит к тому небольшому числу артистов, что думают не столько о самовыражении, сколько о том, чтобы облегчить жизнь сограждан, иными словами, он принадлежит к самой высокой традиции Ренессанса".
Рязанов - режиссер, актер, писатель, поэт, драматург, художник, телезвезда, учитель, мудрец. Творец своей солнечной системы. Это вокруг него вращаются им созданные планеты: любимые фильмы, популярные телепередачи, знаменитые актеры, открытые им для кино. У него, как у очень Большого театра, есть своя труппа, в нее входят десятки первых имен наших экранов. Киноязыком пользуется не для упоительного кукования, а для контакта со зрителями. Образы находит такие, что врезаются и в память, и в историю кино, но происходит это так свободно и естественно, как бывает только у богато одаренных и творчески щедрых людей. Фразы из его картин, стихов и книг давно вошли в ранг "крылатых". Среди принципиальных установок - неистребимая тяга к позитиву: "У природы нет плохой погоды", "Если утром где-то заболело, радуйся тому, что ты живой". В этом позитиве - часть тайны успеха его фильмов и притягательности его крупной во всех отношениях личности.
Откуда растут ноги
В нашем кино мало режиссеров, которые не прогибались бы под натиском официальных идеологий. Кто-то лавировал, честно пытаясь отыскать в железобетонном государственном строе "человеческое лицо", кто-то искренне служил кому следует, а кто-то, петляя, искал эзопов язык. И вот смотришь теперь на фильмографию иного мастера - и оторопь берет: то он убежденно крушил белогвардейцев, то вдруг принялся воспевать царскую Россию, то художественно проводил политику КПСС, то стал ненавистником коммунизма.
Рязанов же умел при всех властях оставаться самим собой. Он не считал нужным реагировать на быстротекущие партийные указания, ибо имел ясные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Его фильмы лишены конъюнктурности и потому не только не исчезли вместе с советской идеологией, но даже не получили в исторических катаклизмах заметных пробоин. Он, как Шекспир, имеет дело с вечными человеческими пороками и доблестями - не теми, что зависят от политических обстоятельств, а теми, из которых политика как раз и вырастает. Поэтому, смотря "Небеса обетованные", снятые в начале 90-х, понимаешь, откуда растут ноги сегодняшнего "русского капитализма"; "Дорогая Елена Сергеевна" стала предвестием "новых бездушных", а немудреный водевильчик "О бедном гусаре замолвите слово" и вообще с годами становится актуальнее.
Зигзаги удачи
Менялся ли Рязанов с годами? А как же!
Уже в "Карнавальной ночи" он явил прекрасную наглость: не только сделал звездой дебютантку Людмилу Гурченко, но и позвал на роль главного негодяя великого Игоря Ильинского. И при этом ухитрился не стушеваться, не сделать римейк Бывалова из "Волги-Волги", а поставить своего Огурцова как минимум рядом с классическим образом совбюрократа.
Новый этап его творческой жизни начался со встречи с драматургом Эмилем Брагинским. Это был совершенный в своей гармонии тандем. Доброта, интеллигентность, открытость Брагинского счастливо дополнялись саркастичными нотками, присущими юмору Рязанова. Впрочем, определить, кто из них что внес в честнейшие и любимейшие комедии советской эпохи, невозможно: мелодии обоих сплетались в такую чудную человеческую сюиту, что каждый узнавал в этом зеркале и себя, и свою жизнь, показанную с пониманием, сочувствием и нежностью. Это была эра Великого Утешительства: картины Рязанова-Брагинского напоминали, что времена и системы уходят, остаются человек и любовь. В этих реалистичных киносказках были все витамины, необходимые человеку для счастья, - не случайно именно фильмы "Берегись автомобиля", "Зигзаг удачи", "Служебный роман", "Ирония судьбы..." вошли в число самых востребованных и долгоживущих.
Особняком стоял "Гараж": ядовитый портрет позднесоветского социума, уже вполне готового к грядущему распаду. Но и он был оптимистичен: в нем положительным героем, как у Гоголя, был всенародный смех. С этим смехом люди и вышли потом на Лубянскую площадь свергать Железного Феликса.
Затем настал новый период Рязанова, отмеченный большей дозой печали. Возникли повесть и фильм-притча "Предсказание", где герою оставалось 24 часа жизни, и он должен был за эти часы пережить все те сильные страсти, на которые до сих пор не хватало времени. В "Старых клячах" и "Тихих омутах" режиссер предался ностальгии по тем временам в нашем кино, когда все словно само собою складывалось в любимое народом художественное единство: звезды, трюки, знаки, мелодии - так в молодости любой прикид без усилий оказывается к лицу. Это были талантливые картины, но окружающий пейзаж, в который встраивается искусство, уже исчез: все снимавшиеся в те годы русские фильмы падали в пустоту.
Рязанов тогда поклялся больше не снимать кино и вскоре снял сказку о горькой судьбе сказочника - "Андерсен. Жизнь без любви". В этом названии-формуле была справедлива только первая часть: любви в жизни Рязанова, причем всенародной и преданной, всегда было больше, чем у кого бы то ни было.
К вопросу о светилах
Вступая в новое восьмидесятилетие, Эльдар Рязанов снова говорит, что снимать кино больше не хочет. Так пусть живым укором ему будет его португальский коллега Маноэль де Оливейра, который недавно отметил новым фильмом канун своего столетия, справедливо считая, что все еще впереди.
Услышав от меня слово "Рязанов", моя хорошая знакомая сказала: "Это - солнце нашего кино". Я оторопел от нежданно высокого штиля, а потом сообразил: это не штиль, а правда. Столько света и счастья, сколько подарил этот раблезианского вида человек сотням миллионов своих сограждан, не дарил никто.
Человечество делится на тех, кто вырастает, и тех, кто остается ребенком.
Конечно, заниматься не своим делом - традиция нашей интеллигенции, но есть же границы!
Я всегда считал, что цензура не нужна. Но она не нужна обществу, где знают, что такое моральные ценности. Там цензура есть в каждом творце - она называется простым словом совесть. А у нас огромное количество бессовестных людей сейчас почему-то решили, что имеют право разговаривать с народом и навязывать ему свое миропонимание.
А вы что, всерьез думаете, что у нас сколько-нибудь значительное число людей может верить в Бога? Верят единицы - остальные в это играют.
По телевидению смотрю только новости - и этого хватает, чтобы отравиться на весь день.
Наша страна непредсказуема не только в будущем, но и в прошлом.
Я интересовался, откуда моя фамилия. Сначала думал, что от Рязани. Но в журнале "Наука и жизнь" прочитал, что Рязанов - от слова резаный, типа раненый, а потом "е" стало "я".
В поисках денег на новые картины я ходил ко многим состоятельным людям, и меня встречали радушно, предлагали коньяк, говорили: "Мы воспитывались на ваших фильмах!" Но денег не давали. И я думал: если эти люди воспитывались на моих фильмах, какое же дерьмо я ставил! Нет, больше просить не буду.