Поделиться
Сегодня, 25 октября, Молодежный театр Алтая открывает свой 49-й сезон премьерой спектакля "Прекрасное далеко".
Спектакль создан при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии в рамках реализации федеральной целевой программы "Культура России (2006-2010 годы)" - театр выиграл грант "Поддержка молодой режиссуры". Наш собеседник - 27-летний Дмитрий Егоров, режиссер, он же - Данила Привалов, автор пьесы "Прекрасное далеко".
Российская газета: Дмитрий, вы у нас из тех, про кого принято говорить: из молодых да ранний. Вы уже успели поставить спектакли в Санкт-Петербурге, Тбилиси, Екатеринбурге. В Москве вышла книга с вашими пьесами. Наверное, вас как-то по-особенному воспитывали?
Дмитрий Егоров: Я родился в семье театрального критика и режиссера. Первый раз попал в театр в два года. Мама таскала меня практически на все постановки, на которые ходила сама, и я успел посмотреть знаменитую товстоноговскую "Историю лошади" с великим Лебедевым в главной роли. Жалею даже, что не родился чуть раньше - тогда бы увидел еще немало гениальных постановок и артистов.
Сыграло свою роль и то, что благодаря родителям я очень рано научился читать. С трех лет я шпарил уже достаточно серьезные книжки. Дома хранилась огромная стопка журналов "Советский экран". Прочитав все детские произведения, я с шести лет взялся за эти журналы. У родителей было развлечение: когда приходили гости, они ставили меня на стульчик и вместо каких-нибудь наивных стишков я рассказывал историю советского кино. Допустим, когда и какие фильмы снял Иосиф Хейфец, в каких лентах снялась Вера Холодная… Я очень благодарен родителям за те "университеты". Они с детства помогли мне научиться отличать плохое от хорошего, настоящее произведение от халтуры.
РГ: У вас, совсем молодого человека, возникают проблемы со "взрослыми" артистами?
Егоров: Занимался я в мастерской Юрия Михайловича Козлова. Нас всегда учили работать через актера. Он должен ясно понимать, чего ты от него хочешь. Самый тяжелый момент - начальный период работы, когда надо внутренне суметь перейти в общении с актером "на ты", сговориться с ним. Не должно быть общения "с котурнов". И для этого вовсе не обязательно брать бутылку водки и говорить с ним "за жизнь"…
РГ: Как вас после крупных театральных центров угораздило попасть в Сибирь, в Барнаул?
Егоров: Совершенно случайно! Весной я должен был снимать одно кино, вел переговоры со студией, и получилось так, что мы с продюсером не сошлись по составу творческой группы. И размежевались. Но я не шибко расстроился, поскольку придерживаюсь известного принципа: "Делай как должно, и пусть будет, что будет". Главное - не халтурить. И вот не успел я выйти из этого проекта, как позвонили из Барнаула. Предложили поставить что-нибудь современное. Я выслал несколько известных мне пьес, в том числе и свою. Через какое-то время звонят и говорят: "Нам понравилось "Прекрасное далеко". И я подумал: ну вот, там отняли, здесь дали. Эта пьеса - она очень личная. На следующий день после того, как я ее дописал, умер мой лучший друг…
Так что для меня приглашение из Барнаула стало неким знаком. И хотя я в свое время зарекся ставить собственные пьесы, здесь нужно было сделать исключение. Тут есть еще один интересный момент - я давно мечтал побывать на Алтае и на Байкале.
РГ: И как вам, питерскому интеллигенту, Барнаул?
Егоров: Питерский народ - это народ вечерний, ночной. У нас там много гуляют и общаются по ночам. Лечь спать в четыре утра и проснуться к двенадцати дня - в порядке вещей для многих питерцев. В Барнауле мне не хватает именно вечерней жизни - не в плане оторваться в каком-нибудь клубе, а именно погулять, побыть наедине с городом. Очень важно, когда у города есть своя мистика, аура загадочности. Она есть в Питере, в Москве, Тбилиси. Здесь я ее пока не почувствовал.
А что мне нравится в Барнауле, так это его жители. В барнаульцах сохранилась человеческая простота в хорошем смысле слова. В конце концов, главное в городе - не архитектурные изыски.
РГ: Почему свои пьесы вы подписываете псевдонимом Данила Привалов?
Егоров: Был конкурс молодых драматургов, и мне пришлось зашифроваться, поскольку в жюри работали мои педагоги. Вдруг бы мои работы признали бездарными - стыдно же перед учителями. То, что Привалов и Егоров - это одно лицо, выяснилось уже накануне объявления итогов. Все немножко обалдели.
РГ: Сегодня вечером - премьера. Сильно волнуетесь, просыпаетесь ночью в холодном поту?
Егоров: Не просыпаюсь. У меня бессонница. Конечно, я сильно волнуюсь, но виду-то нельзя подавать. Нужно вселить уверенность в тех молодых актеров, студентов курса Валерия Золотухина, у которых большие роли в этом спектакле. Их нужно подготовить, перестраховать от зрителя. Зритель же у нас особенный. У современной молодежи, к сожалению, нет культуры хождения в театр.
РГ: Ни драматурги, ни режиссеры не любят, когда их спрашивают, о чем пьеса. И все же - о чем "Прекрасное далеко"?
Егоров: О нашей нынешней жизни. Героям "Прекрасного далека" очень хочется в нее вернуться. Ведь в ней есть перспектива - то, чего нет на том свете. Все действующие лица - ангелы, все хорошие, добрые, крылья за спиной, действие происходит в раю. Но для моих героев это как бы и не рай, потому что нет никакой перспективы, будущего. А потому свою прежнюю земную жизнь они называют Свободой.
РГ: "И вроде жив и здоров, и вроде жить не тужить…"
Егоров: "Так откуда ж взялась печаль?" Именно! Жанр пьесы - грустная утопия. Надо ценить то, что у нас есть здесь и сейчас. Потому что лучше может и не быть. Даже ТАМ.