Поделиться
Неделю назад Госдума приняла в первом чтении поправки в федеральный конституционный закон о референдуме.
Больших споров законодательная инициатива "единороссов" Владимира Груздева, Валерия Гребенникова и Александра Москальца на пленарном заседании палаты не вызвала. Но после заседания оппозиция обрушилась на законопроект с критикой. "РГ" попросила прокомментировать эту ситуацию автора инициативы, председателя Комитета Госдумы по образованию и науке Валерия Гребенникова.
Российская газета: Почему так произошло?
Валерий Гребенников: Да потому что мы нанесли упреждающий удар по намерениям тех граждан, которые, стремясь реализовать свои партийные и политические установки, способны дестабилизировать ситуацию в государстве.
История известная: коммунисты обратились в Конституционный суд с заявлением о том, что нынешняя редакция закона о референдуме не соответствует Конституции России. Конституционный суд их претензии рассмотрел и практически все отверг. В постановлении КС дается разъяснение, что механизм принятия решений по вопросам, которые коммунисты желали вынести на референдум, закреплен Конституцией. Бюджет принимает Федеральное Собрание. Законопроекты о введении или отмене налогов, освобождении от их уплаты, о выпуске государственных займов, об изменении финансовых обязательств государства и другие законопроекты, предусматривающие расходы, покрываемые за счет федерального бюджета, могут быть внесены в Государственную Думу только при наличии заключения правительства.
На самом деле, подобные механизмы существуют и в других странах. Но у нашей оппозиции это не вызывает возмущения. С подобной процедурой в других странах мы соглашаемся.
Что за основания подвергать ее сомнению у нас? Нет таких оснований. А все связано с тем, что некоторые партии намеренно стремятся к ослаблению режима любыми путями. Сначала пытаясь убедить, что установленные в нашей стране правила принятия и проверки правильности законов являются недемократичными, не учитывающими требования масс. А раз неправильно, надо изменить - это уже следующий шаг. Пока нам об этом не говорят. Пока стыдливо помалкивают. Но ведь мы на то и политики, чтобы предусмотреть и завтрашнее развитие событий и поставить барьер на пути тех, кто пытается расшатывать нашу общую лодку, когда мы в открытом море.
РГ: И вы эту норму убрали.
Гребенников: Да, мы ее ввели в общую формулировку - нельзя выносить на референдум вопросы, отнесенные к исключительной компетенции органов государственной власти - бюджет в том числе. Представьте, мы тратим сейчас большие деньги на оборону. Кому-то это тоже может не понравиться. Кому-то захочется через референдум перекинуть эти деньги на другие статьи. Но вы знаете, что бывает с народом, который не желает кормить собственную армию? Правильно. Он начнет кормить чужую.
Мы не против референдума. Мы за то, чтобы укрепить гарантии любого гражданина - он должен знать, что завтра получит то, что государство ему определило. Он должен быть уверен - за ним останется все, что ему положено. И никто не сможет это отнять - даже волей большинства. Поэтому, внеся в закон о референдуме эти поправки, мы сказали тем самым - гарантии, которые вам Конституция дала, за вами останутся. Мы не хотим, чтобы завтра вас обижали безответственные политики.
РГ: Но при определении, конституционны или не конституционны вопросы, выносимые на референдум, возможны ошибки.
Гребенников: Не спорю. Вот мы и предлагаем Верховному суду, где оспаривается правильность этой оценки, обращаться в Конституционный суд еще до вынесения решения. Тогда все будет ясно.
РГ: Почему именно сейчас появились эти поправки? Ведь все равно никто референдум проводить не собирается - закон не разрешает.
Гребенников: На самом деле, есть такие вещи, которые никогда не потеряют своей актуальности. Действительно, сегодня нельзя референдум назначить: закончится кампания по выборам Госдумы, начнется по выборам президента. Но в начале марта все это закончится. И никто не мешает желающим уже сегодня сделать заявление в Центральную избирательную комиссию, наметив предварительные сроки референдума. Не исключено, что кто-то после проигрыша на выборах захочет таким образом расквитаться со своими более успешными соперниками. Поэтому мы настаиваем, чтобы закон был принят в этом созыве Госдумы. И вступил в силу буквально с первого января будущего года. Чтобы у людей не появилось соблазна. Поэтому и занимаемся поправками в закон сейчас, хотя есть другие дела.
РГ: Можно ли назвать поправки чисто техническими? По крайней мере, выглядят они именно так. Вы объединили несколько тем, которые не могут выноситься на референдум в одну, более общую. И добавили, что "референдум Российской Федерации не может быть использован в целях принятия решений, противоречащих Конституции Российской Федерации, ограничения, отмены или умаления общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, конституционных гарантий реализации таких прав и свобод. Вопрос, выносимый на референдум, не должен противоречить Конституции Российской Федерации, ограничивать, отменять или умалять общепризнанные права и свободы человека и гражданина, конституционные гарантии реализации таких прав и свобод". Вот именно эта формулировка "не может быть использован в целях принятия решений" - новая. О недопустимости вопросов, противоречащих Конституции, говорится и в действующей редакции закона.
Гребенников: Действительно, наши поправки в закон внешне выглядят чисто техническими. И я мог бы ограничиться таким комментарием. Но это было бы нечестно. Потому что эти, на первый взгляд, технические поправки носят принципиальный характер. Люди пытаются расшатать государственную лодку. А мы не намерены позволять им сделать это. Вот как раз с помощью этих кажущихся техническими поправок. На самом деле никаких новых оснований для отказа в проведении референдума не добавляется.
РГ: Но ваше обобщение - нельзя выносить на референдум вопросы, "принятие решений по которым в соответствии с Конституцией Российской Федерации и действующим федеральным законодательством относится к исключительной компетенции государственных органов власти", заставляет задать такой вопрос: о чем же можно тогда спрашивать на референдуме?
Гребенников: На самом деле, на референдум можно выносить и вопросы, связанные с федеральным бюджетом. Но не тогда, когда он проходит чтения в Думе или уже сверстан, утвержден и исполняется. Вот сейчас у нас принят трехлетний бюджет. До 2010 года. Мы там расписали все имеющиеся у нас сегодня деньги. Пытаться поправить его на референдуме - значит заступить на поле правительства. Исполнение бюджета - это его компетенция. Однако упреки в том, что мы закрыли людям возможность обсудить бюджет, напрасны. Никто не мешает проверить волеизъявлением народа, к примеру, какие-то идеи о формировании бюджета начиная с 2010 года.
Ну, скажите, как можно людям предлагать на референдум вопрос - согласны ли они с тем, что минимальная заработная плата должна быть не менее прожиточного минимума? Понятно, что вряд ли найдется тот, кто ответит: нет, не согласен. Но дело даже не в этом. Норма о том, что минимальный размер оплаты труда должен соответствовать прожиточному минимуму, уже закреплена в Трудовом кодексе. Парламент ее принял. Чего коммунисты хотели добиться, предлагая такой вопрос на референдум? Взбаламутить людей? В законе о референдуме в 6-й статье прямо сказано, какие вопросы нельзя выносить на референдум. Все остальное - можно. Но 6-я статья придумана специально для того, чтобы никому из экстремистских политиков или организаций не дать возможности засорять людям головы, увлечь их на ложный путь, пообещав им в конце этого пути какую-то манну небесную. Ведь поверить в эти сказки легко. Обман этот, конечно, обнаружится. И опять начнутся поиски виновных.
РГ: Когда будет второе чтение ваших поправок в закон о референдуме?
Гребенников: Мы хотим, чтобы это было в ноябрьской части этой сессии. Во-первых, закон подготовлен в точном соответствии с мартовским постановлением Конституционного суда - буковка в буковку. Во-вторых, закон имеет ясную цель - не допустить умаления, исключения, ограничения каких бы то ни было прав граждан.
РГ: В том числе и права на референдум?
Гребенников: В том числе и права на референдум. И наконец, третье - стремление предотвратить опасность судебной ошибки. Вот три главных постулата, которые мы реализовали в нашем проекте.