Поделиться
Все три спектакля объединяет не только одна и та же постановочная идея, но и главный персонаж жутковатой игры, где в рулетку проигрывается сама жизнь, - игрок в исполнении Владимира Галузина. Именно на него "Игрок" делался много лет назад и будет делаться, поскольку для Галузина - это давно не роль, а "вторая кожа", артистическое альтер-эго. Так же, как и Германн из "Пиковой дамы", с ним-то и выстраиваются недвусмысленные параллели в спектакле. Игрок Галузина - не просто азартный фанат карточно-рулеточной игры или человек страстей и даже не конкретный пушкинский Германн и Алексей Достоевского, а вечный безумец, архетип Игрока, кочующего из времени во время по игорным залам: всегда в состоянии лихорадки, в помутненном сознании, во власти неведомых сил. И описывать этого игрока, так же, как и анализировать галузинский взвинченный, врезающийся в мозг вокал можно как самостоятельное художественное явление, включающее в себя и психоанализ, и петербургские мифологемы, и пушкинский и достоевский контекст. Рядом с таким Игроком сложно играть в спектакле, потому что его просчитанным до секунд эксцентричным реакциям, психическим вспышкам и истерическим теноровым монологам надо соответствовать.
Но в спектакле Чхеидзе актерский ансамбль традиционно складывается. Возможно, потому, что все персонажи "Игрока" выстроены как психотипы - и молодящаяся "петребургская Венера" в кокетливых кружевах - бабуленька (или пушкинская графиня), кошмарно подмигивающая из кресла остолбеневшим родственничкам (Любовь Соколова), и престарелый Генерал (Сергей Алексашкин), глупо втрескавшийся в продажную мадемуазель ,- суетящийся и вожделеющий, но даже стреляющийся с осечками, и отличный мерзопакостный Маркиз - Николай Гассиев, и князь, и барон, и мистер Астлей. В лихорадочной игре задействованы все. Кроме Полины: у Татьяны Павловской почему-то вместо роковой женщины, ведущей свою отдельную и безумную садо-мазохистскую партию, выходит стертый типаж дамы, презирающей всякую страсть.
Для оркестра же под руководством Валерия Гергиева прокофьевская "рулетка" - фирменный стиль: холодные переливы звука, внезапные "наваждения" и перепады динамики, режущие штрихи. Художник Зиновий Марголин находит противовес этой стремительной, зыбкой, "летучей" музыкальной стихии в образах арок или светильников, нависающих над игроками гробовыми крышками. Впрочем, исступленных мариинских героев, вращающих невидимую рулетку, наподобие кругов мандалы, вряд ли что-нибудь остановит. Поскольку тот, кто выигрывает, обычно приобретает фишки.