Поделиться
Коллизии вокруг Устава РАН, обострившие и так не простые отношения между академией и минобрнауки, продолжаются. Срок передачи в правительство документа, который должны были согласовать все заинтересованные стороны, в очередной раз перенесен. По просьбе "РГ" ситуацию комментирует заместитель министра образования и науки РФ Владимир Фридлянов.
Российская газета | Общее собрание РАН, утвердившее в конце марта Устав академии, категорически отвергло наиболее радикальные наработки, представленные в так называемом Модельном уставе. И сейчас, кажется, что согласия нет. Ведь прошло уже более двух месяцев, а документ в правительство так и не представлен. Почему?
Владимир Фридлянов | Могу сразу сказать, что все заинтересованные стороны работают в самом тесном контакте, и многие спорные вопросы уже сняты. В то же время некоторые проблемы еще остались. Но поймите, это вовсе не означает, что кто-то хочет ущемить академию, лишить ее каких-либо прав, как пытаются нередко представить в ряде СМИ.
Сложность в том, что изменилось и само понятие "академия", и появились новые законы, куда надо эту новую "академию" встроить. Раньше это было государственное учреждение, которое финансировалось по определенному принципу. Она получала деньги из бюджета и распределяла их по сметам расходов и доходов.
После принятия поправок в Закон "О науке", статус академий изменился. Теперь это "некоммерческая организация, государственная академия наук". Согласно Бюджетному посланию президента страны финансирование программы фундаментальных исследований, которые ведут государственные академии наук, должно осуществляться преимущественно субсидиями или грантами.
РГ | А что здесь принципиально нового?
Фридлянов | Разница существенная. Субсидирование предусматривает, что деньги идут на выполнение конкретной программы и они распределяются между организациями преимущественно по конкурсу. Вот эту схему финансирования и предстоит разработать минфину во взаимодействии с академиями.
РГ | Еще один "вечный" вопрос - имущество академий. Здесь появилась ясность?
Фридлянов | Есть вопросы. И опять все упирается в новый статус академий. Дело в том, что в Гражданском кодексе есть понятие "некоммерческой организации", но среди их списка нет такой формы, в которой теперь существуют государственные академии наук. И сразу возникает проблема, а какое имущество и в каком виде может быть закреплено за этими академиями?
РГ | То есть академии выпали из Гражданского кодекса и других законов и могут остаться без имущества?
Фридлянов | Все не так страшно. В законе о некоммерческих организациях после конкретного перечня "некоммерческих организаций" есть запись "и другие формы, предусмотренные федеральными законами". Вот сюда и должны вписаться академии. Но в такой форме, чтобы не противоречить законодательству и имущественному праву. Здесь мы ждем четкого заключения по уставам академий от минэкономразвития.
РГ | Насколько я знаю, не решен вопрос, могут ли академии вести коммерческую деятельность. Но, с другой стороны, от академий требуют, чтобы они занимались инновациями. Одно с другим не сочетается...
Фридлянов | Здесь надо внести ясность. Вступающие в силу с 2008 года поправки в Бюджетный кодекс предусматривают, что бюджетные учреждения могут предоставлять платные услуги, но до вступления в силу специального федерального закона. А он уже должен определить особенности использования бюджетными учреждениями средств от оказания платных услуг и средств от иной приносящей доход деятельности. Такой закон предстоит разработать.
Другое дело - непрофильные для науки организации, скажем, детские сады, магазины, ЖЭКи и т.д. Их лучше из ведения академий передать на региональный и муниципальный уровни. Кстати, сами академии против этого ничего не имеют.
РГ | Больной вопрос - Наблюдательный совет, который вызвал бурю возмущений общего собрания РАН. По сути этому совету передавалось все управление академией. Министерство продолжает настаивать на создании этого органа?
Фридлянов | Давайте разберемся, что имеется в виду. Например, при минобрнауки есть общественный совет, куда входят члены Общественной палаты и те, кого они привлекли к работе совета. Нас же, сотрудников министерства, на заседания только приглашают. Чем занимается такой совет? К примеру, разрабатывается какой-то закон в области образования или образовательные стандарты. Мы знакомим совет с нашими наметками, советуемся. И это только во благо. Разве плохо, что общественность вовремя нам подсказывает, где мы можем ошибиться. Это, по сути, предварительная общественная экспертиза.
Нам кажется, что и академиям такой совет нужен. В него могут входить представители той же Общественной палаты, власти, предприниматели. Такой совет не должен ничего диктовать академии, а высказать какие-то предложения. Скажем, какие разработки ждут от ученых в конкретной отрасли промышленности, в экономике, экологии. Какой крупный проект требует академической экспертизы. Словом, совет должен формулировать науке потребности общества. Но ни в коем случае не распределять бюджетное финансирование.
РГ | Это совсем не то, что было записано в Модельном уставе, так напугавшем академиков. Скажите, есть шанс, что ученые и чиновники договорятся и не придется вновь созывать общее собрание, чтобы утверждать кардинально переработанный новый Устав РАН?
Фридлянов | Уверен, что в ближайшее время уставы академий будут доработаны и внесены в правительство.